-- Не смей!.. Это убийство. У нас выслушивают присяжные...
Если ты цивилизован...
-- Цивилизован, -- отрезал Влад мертвым голосом. --
Больше, чем думаешь. Могу решать лично. Суд присяжных -- я сам!
Глаза Соколова сдвигались к переносице, не в силах
оторваться от приближающегося дула, черного и широкого как
туннель. Коротко блеснула вспышка. Пахнуло озоном, во лбу
начальника станции образовалась дыра с красными оплавленными
краями. Соколов еще стоял, но глаза разом погасли. Из дыры, где
кольцо теперь обуглилось до черноты, со свистом брызнули
горячие красные струйки, распались в воздухе на мелкие
блестящие шарики.
Влад тщательно вытер пистолет, вложил мертвецу в ладонь,
сжал ему застывающие пальцы на рукояти. Второй пистолет,
который Соколов держал в кармане, даже не стал вынимать.
Настоящее оружие находится в Лесу. Немногие умеют им
пользоваться, но он -- умеет!
Сильно разболелось в левой половинке груди, туда сильно
ударил Торк. Видимо, ударил очень сильно.
На пороге даже не обернулся, лишь поправил бережно
дорожный мешок. Там спит, свернувшись калачиком, Хоша --
исхудавший после отравления газом, слабенький, просвечивающийся
насквозь, непривычно голенький. Придется беречь и прятать даже
от солнца и ветра еще неделю, пока твердеет новый панцирь!
