-- Взгляни, они в самом деле ушли?
Она непонимающе вскинула огромные глаза, смотрела ему в
лицо. Влад прошептал настойчивее:
-- Могли остаться возле двери, подслушивать.
Кася вздрогнула, словно ее грубо разбудили. Глаза
сузились, брызнула голубыми искрами электроразряда, покачнулась
на почему-то нетвердых ногах, неверными шагами приблизилась к
двери. Приложила ухо, вслушалась. Щеки обрели прежний цвет, а
пылающие уши погасли.
Когда она повернулась, голос был ровный, бесцветный:
-- Ушли.
-- Погаси свет.
Не глядя на него, она прошла к другой половинке двери,
разъединила проводки. Мертвенный свет под потолком погас, в
комнате разом потемнело. Она чувствовала как варвар
приподнялся, напрягся, изо рта вылетела длинная струя, от удара
о воздух превратилась в каплю, затем в лепешку, упала в дальний
угол. Распространился сильный запах спирта.
-- Что с тобой? -- спросила она глухо.
Хриплая нежность уже исчезла из голоса. Влад помотал
головой:
-- Проверяю, жив ли.
-- Но... ты же сказал, что сгорели внутренности!
-- Не ликуй напрасно. У нас, варваров, здоровье
варварское.
Она спросила холодно, в голосе звучал гнев:
-- Это именно по-варварски, обманывать и меня вместе с
врагами?
Влад скривился, внутренности жгло, часть алкоголя все же
просочилась в ткани:
-- Женщина, а как надо? С порога заорать, что я только
играю в жука-притворяшку?
Ее лицо оставалось каменным, словно это она родилась в
Мегамире. Влад кое-как поднялся, голова пульсировала от боли, а
в ногах чувствовалась непривычная слабость. Руки подрагивали,
желудок жгло.
-- Я выскользну ночью, -- предупредил он. -- Ты иногда
разговаривай со мной вслух. Если полч подойдет к двери, пусть
слышит, что мы на месте.
В больших глазах мелькнул страх, но смолчала гордо, лишь
вскинула носик.
Влад лежал долго, вслушивался в звуки. Большая лужа
алкоголя испарилась, а запах рассыпался, раздробился на другие,
нейтральные. Звуки почти не достигали из-под двери, но где-то
работали крупные машины, из другого конца подземного жилища
катили волны жара. Топот ног джамперов, хозяев и полча различал
за сотню шагов, а дальше -- неизвестность, помехи, многоэтажное
хо...
Он всадил крепкие ногти в щель, отодвинул дверь. Напрягся,
ожидая страшного удара по голове, но к счастью коридор оказался
пуст. Полищук знает, что пленник на пару суток обречен лежать,
пленница боится выйти из угла, а их полч сам на последнем
издыхании.
Шорохи стихли лишь наполовину, но спешат отчаянно, работа
не прекращается ни на миг, выжидать нельзя. Влад выскользнул,
плотно притворил створку. Еще в прошлый раз тщательно осмотрел
на предмет выявления проводков клея, сигнальных волосков.
Ничего нет, пленников взяли впервые, а для себя хитрая
сигнализация не нужна. Наверх ведет единственный туннель, на
выходе -- один укрылся за прозрачным щитом, любому два десятка
шагов идти под прицелом смертельного оружия.
Он пошел крадучись по коридору, кончиками пальцев щупал
стену. Замазаны все щели, наплывы клея фосфорецируют, освещают
мертвый туннель неживым светом. Впереди дважды слышались шаги,
но Влад улавливал по вибрации почвы, запрыгивал в ниши. Однажды
мимо протащилась группа джамперов -- измученные, худые. У Влада
появилось подозрение на их счет, но проверять некогда, есть
дела важнее. Жизни трех пленников висят на куда более тонкой
нити, чем он признавался Касе.
Когда добрался до первой пещеры, в которую не позволил
заглянуть полч, ноги дрожали, а мысли путались. Влад присел на
корточки, сделал глубокие вдохи, очистил кровь. Все же осталось
болезненное состояние, словно едва заметный глазу первак тайком
грызет кожу, внедряется в плоть, начинает бешено размножаться.
Дважды случалось, теперь даже если приснится -- просыпается в
страхе...
Дверь не поддавалась. Влад уперся ногами в косяк, в голове
зашумело от жара. Внизу хлопнуло, полоска застывшего клея
раздвоилась. Влад едва не влетел в пещеру, успел ухватиться за
косяк.
Это спасло: в двух шагах из пола высовывался край
утопленного в земле широкого чана. Борт выступал едва ли на
полметра. В маслянистой жидкости смутно белели комья размером с
кулачок Каси. Притворив за собой дверь, он осторожно
приблизился, отшатнулся.
С детства учили -- что зачатие и рождение -- таинство,
скрытое от людских глаз. Здесь же в двух чанах, в теплой
жидкости, явно заменяющей материнские воды, плавают...
человеческие зародыши! Даже не личинки -- люди, разве что
головы велики, а ручки и ножки коротковаты.
При слабом свете рассмотрел сгорбленные спины, зачатки
костяного гребня. Кутикула уже плотная. Такой человек... такое
существо должно проходить через линьки как богомол или таракан.
Вместо челюстей -- мандибулы. Правда, мозг велик, даже крупнее,
чем у нормального ребенка...
Он отпрянул. Ближайшее существо уставилось крупными
немигающими глазами, закрытыми прозрачной пленкой. Взгляд был
осмысленный, но нечеловечески холодный и прицельный. Влад
чувствовал напряжение всех мышц, словно тело независимо от его
воли готовилось прыгнуть прочь.
-- Вот ты какой, -- прошептал он в страхе. -- Грядущий
властелин Мегамира!
Существо подплыло к краю. Их взгляды сомкнулись. Влад
ощутил, что воля слабеет -- крохотный зверек обладал странной
мощью. Плеснуло, с разных сторон начали стягиваться зародыши.
Ручками шевелили медленно, Влад в ужасе увидел острые коготки.
Первое существо раскрыло рот. Влад ожидал увидеть красные
мягкие десна, но блеснули зубы -- редкие, но длинные и острые
как иглы, концами загнутые вовнутрь.
Из воды уже высовывались десятки голов. На Влада смотрели
холодные осмысленные глаза. Существа подплывали ближе, толкая
друг друга, раскрывали рты, показывая зубы хищников. Влад
услышал тонкое шипение, во рту подплывшего первым мелко-мелко
дрожал крохотный раздвоенный язычок.
Влад невольно отступил, чувствуя себя потрясенным. С ним
пытаются говорить? Или хотят подчинить, используя звуки и
движения, доступные в его племени лишь посвященным?
Внезапно ощутил резкое движение. Не успел обернуться, как
из тьмы выметнулось огромное, ударило жестким. Мощные жвалы как
стальной капкан сдавили грудь. Влад задохнулся от боли --
мандибулы крушили ребра, едва не терял сознание -- острые зубья
коснулись нервов.
Он отчаянно ударил локтем, надеясь поразить мембрану, но
рука пронзила воздух. Упал, покатился вместе с незнакомцем, изо
всех сил держа запертым дыхание: мандибулы раздавят слабую
грудную клетку. Обеими руками пытался отодрать жвалы, те
впились еще глубже. Едва не теряя сознание от резкой боли, бил
неизвестного зверя о стены, с ужасом ждал, что зверь исхитрится
перехватить жвалами за голову.
Кровь выступила из порезов горячими шариками. Он
задыхался, перед глазами поплыли желтые круги. От потери крови
и нехватки кислорода ослабел быстро, а острые зазубрины
неотвратимо погружались, рвали мышцы.
Катаясь по полу, приблизился до стола Полищука. В
последнем страшном рывке цапнул со стола блестящий предмет --
металлическую пластину с острыми краями. Ночной зверь вскинул
его в воздух, тряс, жвалы впивались глубже, грудь сминалась,
стискивая сердце и легкие. Влад взмахнул рукой, но зверь как
раз в этот момент ударил жертвой о стену. Пластина-нож
ударилась о твердое, выскользнула из слабеющих пальцев.
Круги перед глазами расплылись, шум крови в ушах
превратился в рев водопада. Задыхаясь от боли, Влад толкнулся
ногами от стены, упал вместе с чудовищем. Даже если зверь
перехватит мощными жвалами за череп, раздавит как гнилой орех,
то все равно...
Растопыренные пальцы упали на металл. Он сжал железку,
ударил изо всех сил. Ударил снова, сквозь грохот в ушах услышал
треск раздираемой кутикулы. Воздух с шумом ворвался в легкие,
грудь жадно раздулась, схлопнулась и снова раздулась,
преодолевая острую боль от чужих жвал.
Он ударил еще трижды, уже чувствуя уязвимое место. Зверь
не разжимал жвал, что позволяло втыкать острый край железа --
не отбрасывало. Чувствуя треск кутикулы, распорол мембрану,
рассек ганглий -- по запаху видел зверя уже так же отчетливо,
как если бы смотрел глазами, затем отбросил железо, ухватился
за скобы страшных жвал. Напрягся, раздвинул зазубренные дуги,
из глубоких проколов и порезов кровь выбрызнула, зашипела,
пузырясь темными шариками.
Отпихнув зверя, он упал вниз лицом -- грудь бурно
вздымалась, он чувствовал, что израсходовал все силы,
отпущенные на год вперед. Сердце едва не разламывалось изнутри,
в голове грохотали камни, дыхание вырывалось всхлипами.
Чувствительность, в которой превосходил бледношкурых,
обернулась другой стороной: от боли едва не кричал.
Над краем чана поднимались белесые бугорки, донеслось
шипение в несколько голосов. Влад поднялся на колени, сократил
мышцы, чтобы остановить вытекающую кровь, снова дернулся от
боли. Зверь лежал вблизи -- закованный в толстый хитин,
крупноголовый, с короткими толстыми сяжками, больше похожими на
рога, глаза фасеточные. Судя по жвалам -- хищник, надкрылья
слились со спиной, образовав мощный панцирь. Из сегмента,
соединяющего головогрудь с брюхом, сочилась мутная жижа,
застывала бугристыми каплями. Инструмент Полищука поразил в
мембранное соединение, единственное уязвимое место. Влад
подумал хмуро, что даже Семен, великий боец, не сумел бы
ударить так точно: не видит запахи.
Лапы зверя были как из железа -- прочные, изначально
мертвые, в острых шипах и заусеницах. Зародыши стянулись к
краю, шипели, разевали пасти. Влад с трудом перевалил зверя
через борт -- голова кружилась, а ноги тряслись. Зверь упал на
маслянистую жидкость, застыл, но снизу крохотные когтистые
лапки прорвали пэпээнку, тело пошло вниз. Зародыши без звука
исчезали. Влад смутно увидел белесые тени, что опустились в
темноту.
Всхлипывая, он вывалился из кабинета Полищука в коридор.
Смутно помнил, что вроде бы вытер железку и пол, но в голове
так шумело, что проверять не стал, поволокся обратно по
длинному мертвому коридору. Раненое тело терзала такая боль,
что если схватят и убьют, то и богомол с ними -- только ощутит
облегчение.
Глава 31
Кася спала, когда он протиснулся в их комнату. С трудом
почистился, кое-как обмыл раны, дополз до угла. Как дополз, не
помнил. Будь у него столько же грудных сегментов, как у
сороконожки, и каждая болела бы также как его бока, все равно
не сумел бы удержаться от сна-обморока.
Очнулся от слабых прикосновений. Грудь болела, ныло плечо,
организм спешно затягивает раны. Не открывая глаз, ощупал себя,
пальцы наткнулись на плотную ткань. Кася осторожно накладывала
эластичные бинты, вытягивая из фляги с клеем. Глаза были
встревоженными, она побледнела и похудела.
-- Выглядишь ужасно, -- сказала она виновато. -- Я была
неправа. Этот спирт повредил тебе сильно.
-- Даже очень, -- ответил он сипло. Вздрогнул, как наяву
ощутил жвалы ночного зверя. -- Что-нибудь случилось?
-- Ничего особенного. Заходил Полищук.
Влад встревоженно приподнялся на локте:
-- Он видел меня... без бинтов?
-- Нет, я перевязала тебя сразу, ночью. Как ты ухитрился
пораниться? Когда хлебнул, потерял сознание, да? Мог бы сказать
сразу. Правда я вела себя глупо. Прости. Полищук увидел тебя в
