его близким. Самым бранчливым оказался Джей Худ. Можно было подумать, что
это он изобрел "удачу Мэтта Келлера", а Мэтт ее украл. Казалось, он вполне
убежден, что владеет монополией Плато на пси-способности.
Это было в некотором роде нелепо. Они упрашивали его, стращали,
грозили - и без единого шанса на успех. Один раз им удалось его
по-настоящему испугать, а еще один раз их выпады рассердили его настолько,
что Мэтт вышел из терпения. Оба раза спор резко прекращался и Мэтт
оставался наедине со своим раздражением, покуда Сыны Земли обсуждали что в
голову придет, а их зрачки сужались в булавочные головки, стоило им
взглянуть в его сторону.
После второго такого случая Гарри Кейн осознал, что происходит и
велел остальным утихомириться. Это разрушает их способность строить планы,
заявил он.
- Поди куда-нибудь, - сказал он Мэтту. - Раз ты не собираешься нам
помочь, то по крайней мере не слушай наших планов. Хоть они, вероятно,
будут и хиленькими, все же нам незачем рисковать, давая тебе их слышать.
Ты можешь воспользоваться этими сведениями, чтобы купить себе милость
Кастро.
- Ты неблагодарный сукин сын, - заявил Мэтт, - и я требую извинений.
- Ладно, я извиняюсь. А теперь поди куда-нибудь.
Мэтт вышел в сад.
Туман вернулся, но теперь уже обложным, сделавшим небо серо-стальным,
стершим с сада все краски и превратившим пустоту из плоской мохнатой
равнины в купол над миром. Мэтт отыскал каменную скамейку, сел и подпер
голову руками.
Его трясло. Массированная словесная атака способна проделать это с
человеком, сокрушить его самооценку и заронить сомнения, которые
сохранятся на часы, дни или навечно. Есть хорошо разработанные устные
приемы, которые много могут применить против одного. Жертве не дают
сказать, не перебив; не позволяют докончить фразу. Перебивают друг друга,
чтобы она не могла уследить за ходом аргументации и найти в ней огрехи.
Жертва забывает свои возражения, потому что ей не дают облечь их в слова.
Единственная ее защита - уйти. Если же вместо этого ее выгнали...
Постепенно замешательство уступило в нем место болезненному,
цепенящему гневу. Неблагодарные!.. Он дважды спас их недостойные жизни, и
где их признательность? Ну, так он в них не нуждается. И никогда не
нуждался, ни на минуту.
Теперь он знает, что он такое. Это он от Худа получил. Знает, и может
воспользоваться своими преимуществами.
Он может стать первым неуловимым вором на свете. Если Исполнение не
даст ему вернуться к работе на шахтах, то он этим и займется. Безоружный,
он может грабить магазины при ярком дневном свете. Может незамеченным
проходить по охраняемым мостам, работать на Гамме в то время, когда его
разыскивают по всем уголкам на Эта. Кстати, Эта... отличное место для
грабежей, если он не сможет вернуться к прежней жизни. В этом месте
азартных игрищ команды время от времени должно собираться до половины всех
капиталов Плато.
Придется долго идти пешком до Моста Альфа-Бета, а потом еще дальше.
Не помешал бы автомобиль. Поделом Сынам Земли, если он возьмет их машину,
но придется ждать до полуночи. Хочется ли ему этого?
Мечтания успокоили. Его больше не трясло и он уже не так сердился. Он
начал понимать, что вынуждало четверку так наседать на него, хотя не счел
это справедливым - ведь это несправедливо и было. Лэни, Худ, Гарри Кейн,
Лидия - они наверняка фанатики, иначе почему они бы отдали жизни
безнадежному делу революции? А как фанатики, они знают одну мораль:
продвигать свое дело любой ценой, кому бы это ни повредило.
Мэтт по-прежнему не знал, куда ему теперь податься. Он знал одно: с
Сынами Земли ему не по дороге. В остальном у него прорва времени для
решений.
Промозглый тоненький ветер дул с севера. Туман постепенно сгущался.
Электрический жар в доме пришелся бы кстати.
Но только не густая атмосфера враждебности. Он остался, где был,
горбясь на ветру.
...Какого черта Худ вообразил, будто он отпугивал женщин? Он его
считает за полоумного? Или недоразвитого? Нет, он бы тогда сказал это во
время спора. Тогда почему?
Не отпугнул же он Лэни.
Это воспоминание согрело его. Теперь она потеряна, и к лучшему: пути
их расходятся и когда-нибудь она кончит в банках органов. Но была ночь в
пятницу и ночь в пятницу оставалась.
...Глаза Полли. Зрачки маленькие, это точно. Как у привратника, как у
Гарри, Лэни и Худа, когда он уставал от их словесных наскоков. Почему?
Мэтт тихонько пощипывал нижнюю губу.
А если он прогнал Полли (неважно, почему; нет ответа), тогда не ее
вина, что она ушла.
Но Лэни осталась.
Мэтт вскочил на ноги. Они должны ему сказать. У него есть, чем на них
надавить: они не могут знать, насколько он уверен, что не имеет ничего
общего с их делом. И он должен узнать.
Он повернулся к дому и увидел машины - три штуки, высоко в сером
небе, появлявшиеся и исчезавшие в тумане. Они опускались.
Мэтт стоял совершенно спокойно. Он не был по-настоящему уверен, что
они приземляются именно сюда, хотя машины росли и приближались с каждой
секундой. Наконец они оказались прямо над головой и опустились. А он все
стоял. Потому что к этому времени бежать стало некуда и он знал, что
только "удача Мэтта Келлера" может его защитить. Это должно сработать. Он
уж точно достаточно напуган.
Одна из машин чуть не приземлилась на него. Его не видят, точно.
Из этой машины вышел высокий, худощавый человек, быстро провел руками
по приборной панели и отступил от ветра, в то время как автомобиль вновь
взлетел и опустился на крыше. Приземлились две другие машины - они были из
Исполнения. Из одной выбрался человек и подошел к высокому штатскому. Они
коротко переговорили. Голос у высокого был тонкий, почти пискливый и с
командской напевностью. Он благодарил полицейского за сопровождение.
Полицейский вернулся в свой автомобиль и обе машины Исполнения растаяли в
тумане.
Высокий вздохнул и позволил себе ссутулиться. Страх Мэтта схлынул.
Этот член команды неопасен, он усталый старик, изможденный годами и
недавно над чем-то тяжело потрудившийся. Но что за дурак Гарри Кейн,
полагавший, что никто не явится!
Человек двинулся к дому. Хоть он и устал, но шел прямо, как
полицейский на параде. Мэтт тихо выругался и двинулся следом.
Когда старикан увидит гостиную, он поймет, что там кто-то был. Он
позовет на помощь, если Мэтт его не остановит.
Старик открыл большую деревянную дверь и вошел. Мэтт следом за ним.
Он увидел, что старик застыл в неподвижности.
Кричать старик не пытался. Если при нем был ручной телефон, он за ним
не потянулся. Он поворачивал голову из стороны в сторону, изучая гостиную
с того места, где стоял, подмечая забытые рюмки с кувшином и включенный
поддельный очаг. Когда профиль его повернулся к Мэтту, Мэтту он показался
задумчивым. Не испуганным, не сердитым. Задумчивым.
А когда старик улыбнулся, он улыбнулся медленной, напряженной
улыбкой, улыбкой шахматиста, увидевшего победу почти в руках - победу или
поражение, потому что противник может расставить неожиданную ловушку.
Старик улыбался, но мышцы его лица оставались твердыми, как железо под
дряблой морщинистой кожей, а кулаки прижаты к бокам. Он наклонил голову,
прислушиваясь.
Старик резко повернулся к столовой и оказался лицом к лицу с Мэттом.
Мэтт спросил:
- Вы чему ухмыляетесь?
Член команды моргнул - ровно на это время он был сбит с толку. Он
негромко спросил:
- Ты из Сынов Земли?
Мэтт покачал головой.
Панический ужас! Но почему реакция именно такая? Мэтт поднял руку.
- Не делайте резких движений, - сказал он, обматывая вокруг руки
цепочку от наручников, чтобы улучшить ее как оружие. Старик опустился на
пятки. Трое таких физически не сравнились бы с Мэттом.
- Я собираюсь вас обыскать, - сказал Мэтт. - Поднимите руки. - Он
зашел старику за спину и провел ладонями по различным карманам. Нашел
несколько выпуклых предметов, но телефона не оказалось.
Мэтт отступил, размышляя. Он никогда никого не обыскивал; могут
найтись какие-то уловки, с помощью которых этот человек его надует.
- Чего вам нужно от Сынов Земли?
- Я это скажу им, когда их увижу. - Понимать певучий баритон было не
трудно, хотя Мэтт никогда в жизни не смог бы его повторить.
- Не пойдет.
- Происходит нечто очень важное. - Казалось, старик принимает трудное
решение. - Я хочу поговорить с ними о грузе трамбробота.
- Ладно. Идите передо мной. Сюда.
Они прошли к столовой. Мэтт шел сзади.
Мэтт собирался покричать, когда дверь вдруг открылась. Из-за края
двери показались нос и ультразвуковик Лидии Хэнкок. Ей понадобилась
секунда, чтобы осознать, что впереди идущий человек - не Мэтт; и тогда она
выстрелила.
Мэтт подхватил упавшего старика.
- Глупо, - сказал он. - Он хотел с вами поговорить.
- Он может поговорить с нами, когда проснется, - ответила Лидия.
Осторожно появился Гарри Кейн, держа наготове другой из похищенных
ультразвуковиков.
- Еще есть?
- Только этот. Его провожали полицейские, но они улетели. Лучше бы
его обыскать, на нем где-нибудь может оказаться радио.
- Пыльные Демоны! Это Миллард Парлетт!
- Ого! - Мэтт знал это имя, хотя не признал его носителя. - По-моему,
он действительно хотел вас увидеть. Когда он понял, что здесь кто-то есть,
он действовал хитро. Запаниковал, только когда я сказал, что я не из
ваших. Он сказал, что хочет говорить о трамброботе.
Гарри Кейн хрюкнул.
- Он проспит несколько часов. Лидия, ты на страже. Я намерен принять
душ; сменю тебя, когда вернусь.
Он ушел наверх. Лидия с Худом подняли Парлетта, отнесли его к
парадному входу и усадили, прислонив к стене. Старик обмяк, словно кукла с
вытащенным каркасом.
- Душ - отличная мысль, - заметила Лэни. Мэтт сказал:
- Могу я сначала поговорить с тобой? И с Худом.
Они взяли Джея Худа и перебрались в гостиную. Худ и Лэни опустились
перед очагом, но Мэтт был слишком неспокоен, чтобы сидеть.
- Худ. Я должен узнать. Почему ты решил, будто я пользуюсь своими
пси-способностями, чтобы отпугивать женщин?
- Если припоминаешь, это сперва пришло в голову Лэни. Но
свидетельства, по-видимому, веские. Ты сомневаешься, что Полли ушла
потому, что ты сузил ей зрачки?
Конечно, он сомневался. Но не мог своих сомнений обосновать. Мэтт
выжидающе посмотрел на Лэни.
- Это важно для тебя, так ведь, Мэтт?
- Да.
- Помнишь, прямо перед налетом ты меня спросил, все ли так
переживают, как ты?
- Мммм... да, припоминаю. Ты сказала: не так переживают, но все-таки
переживают.
- О чем это вы двое болтаете?
- Джей, ты помнишь свой первый... ммм. Помнишь, как ты потерял
невинность?
Худ запрокинул голову и засмеялся.
- Что за вопрос, Лэни! Кто же забудет свой первый раз! Это было...
- Верно. Ты переживал?
Худ посерьезнел.
- Один первый момент - да. Я столько всего не знал. Боялся свалять
дурака.
Лэни кивнула.
- Пари держу, что все переживают в первый раз. И ты тоже, Мэтт. Ты
вдруг понимаешь - вот Оно, и весь напрягаешься. Тогда глаза твоей девушки
и становятся странными.
Мэтт сказал нехорошее слово. Именно этого он не хотел бы услышать.
- Но как же с нами? Лэни, почему я не защитился от тебя?
- Не знаю.
Худ фыркнул.
- Какая в том разница? Чтобы там ни было, ты же не собираешься этим
пользоваться.
- Я должен узнать!
Худ пожал плечами, отошел и встал перед огнем.
