неверию же их, больше им знамений не будет.
- Но что же тогда? Неужели мы потерпели крах?
- Выход есть, Эйонс. Последняя возможность. Вы знаете, какую роль
играет насилие в их культуре. Их религия придает большое значение
жертвоприношениям. Вы должны быть публично казнены с последующим
воскрешением; если даже это их не проймет, значит, мы ничего не можем для
них сделать.
В этот момент один из учеников проснулся и с ужасом воззрился на
Эйонса: облик Наставника полностью преобразился, и от одежд его исходило
свечение. Более того, рядом в воздухе висели еще две светящиеся фигуры.
Эйонс выключил аппаратуру связи и только тут заметил испуганный
взгляд аборигена.
- Э... это были Моишей и Илия, Наставник?
- Да, - резко ответил Эйонс, чтобы не вдаваться в объяснения. Похоже,
его подопечные начинают приобретать иммунитет к гипнозу. - Зови остальных,
мы отправляемся в Ерушалаим.
- Кажется, это не очень безопасно, - неуверенно пробормотал ученик. -
Я слышал, первосвященники ищут твоей смерти.
- Мой час настал, - сказал Эйонс. - Я буду предан в их руки и казнен,
чтобы воскреснуть на третий день. Ну что ты уставился, неужели и ты мне не
веришь?
Эйонс со своей немногочисленной свитой подходил к городу. "Что за
планета, - устало думал он. - За последние три тысячи лет я видел
достаточно дикарей, но подобных... Может быть, команда Эрьенка ошиблась в
выборе народа-реципиента? Нет, у остальных, вероятно, еще меньше
шансов..." Он заметил росшую у обочины смоковницу и свернул к ней,
рассчитывая угоститься плодами: находясь в теле аборигена, он нередко
испытывал те же потребности, что и обитатели планеты. Но плодов на дереве
не было - для них просто еще не пришло время. Однако это разумное
соображение не остановило Эйонса; давно накапливавшееся раздражение
выплеснулось импульсом смертоносной энергии. Посланец Группы с удивлением
и стыдом смотрел на засохшее дерево. "Нервы, - подумал он, - да, коллеги
правы, это нервы. Хорошо, что все это скоро кончится."
Полевой агент окинул взглядом ужинавших с ним учеников. Пора,
откладывать больше нельзя. Уже несколько недель он с ними шляется по
Ерушалаиму и окрестностям, но ни иудейские первосвященники, ни романская
оккупационная администрация до сих пор так и не сделали решительных шагов
для его ареста. Кажется, аборигены даже на это не способны! Ну что ж,
придется их подтолкнуть.
- Сегодня один из вас предаст меня, - внезапно объявил он ученикам.
Для них это, разумеется, было полной новостью.
- Кто же это? - спросили сразу несколько голосов.
"Пусть решит жребий", - подумал Эйонс.
- Тот, кто обмакнет хлеб в блюдо одновременно со мной, - быстро
произнес он и ткнул кусок лепешки в тарелку, а затем поспешно обвел
взглядом сотрапезников. Один из них торопливо отдергивал руку от блюда.
"Иуда из Кариофа, наш казначей. Жаль, один из самых здравомыслящих
среди них... Ну что ж, Иуда, так Иуда". Он послал телепатический импульс.
Иуда испуганно смотрел на Наставника.
- Иди и делай, что должен, - жестко приказал Эйонс.
Через некоторое время агент Группы встал из-за стола.
- Куда ты, Наставник? - спросил один из учеников.
- Помолиться, - ответил Эйонс. Он собирался снова связаться с
Кораблем.
- Мы с тобой, Наставник, - заявил ученик.
- Как знаете, - раздраженно пожал плечами Эйонс, надеясь, что они не
увяжутся за ним все. Увязались только трое. Выйдя в сад, он усыпил их.
- Корабль на связи, Эйонс.
- Скоро за мной придут стражники синедриона. Эрьенк, вы уверены, что
мы все делаем правильно? Может, следует показать им мою силу?
- Нет, избранная стратегия оптимальна. Ни о чем не беспокойтесь. До
самого момента воскресения вам не следует проявлять сверхспособности.
Контраст произведет особо сильное впечатление.
- Ну что ж, вы лучше знаете, что делаете.
- Еще одно, Эйонс. Эта романская казнь на кресте довольно
мучительна...
- Я, разумеется, помню, как отключается болевая чувствительность, -
улыбнулся полевой агент.
- Об этом я и хотел вас предупредить. Аборигены не должны об этом
догадаться. Вы должны весьма натурально изображать страдание.
- Да, разумеется. До чего же извращенная раса...
Ученики беспокойно ворочались в гипнотическом сне: телепатические
сигналы Эйонса проникали даже в их неразвитое сознание.
Агент Группы висел на грубом деревянном кресте между двумя умирающими
разбойниками.
- Эй, пророк! - крикнул ему кто-то из зевак. - Говорят, что ты спас
многих, что же не спасешь себя? Сойди с креста, и мы уверуем!
"Возможно, так и следовало бы сделать, - подумал Эйонс. - Но, в конце
концов, Эрьенку виднее."
Тяжелая черная туча, пришедшая с востока, медленно уползала на запад,
так и не разродившись дождем.
"Пожалуй, пора", - подумал Эйонс и остановил сердце.
Мария стояла в недоумении перед отваленным в сторону камнем. Она
знала, что гробница Иешуа закрыта по приказу самого прокуратора, и вход
охраняют стражники. Но никаких стражников поблизости не было. Мария
неуверенно вошла внутрь.
Гроб был пуст; два странных существа в светящихся одеяниях сидели
рядом. Женщина в страхе вскрикнула.
- Не бойся, Мария, - сказал один из них голосом, мало похожим на
человеческий. - Он воскрес, как и было предсказано; иди и объяви об этом
его ученикам.
Несколько часов спустя Эйонс вошел в комнату, где сидели одиннадцать
его последователей. Если план Эрьенка удался, скоро их будет гораздо
больше...
Эмоциональные импульсы учеников красноречивее любых слов говорили об
их потрясении. Даже после слов Марии они все равно не верили... Ну что ж,
здоровый скептицизм необходим нормальной цивилизации.
- Моя миссия окончена, - объявил Эйонс. - Я должен вернуться на небо.
Отныне вы будете нести людям Истину, - он погрузил их в гипнотический
транс, пытаясь хоть как-то упорядочить хаос в их мозгах. Затем в
сопровождении учеников Эйонс вышел наружу, к ожидавшим его младшим
агентам. Антигравитационный луч повлек пришельцев к люку снизившегося
Корабля.
Корабль разгонялся перед транспространственным прыжком. Несколько
членов Группы, собравшись на прогулочной палубе, смотрели на планету, уже
едва выделявшуюся на фоне звезд.
- Кажется, все-таки получилось, - сказал Эрьенк.
- Во всяком случае, мы сделали все, что могли, - заметил Эйонс, уже
принявший, разумеется, свой естественный облик.
- Но на всякий случай мы все-таки еще наведаемся сюда. Где-нибудь
через полторы тысячи лет, - подытожил Координатор.
По краям площади толпился народ, жаждущий зрелища; все были веселы и
возбуждены. Немало было женщин, многие пришли с детьми. Для знати и святых
отцов выстроены были специальные трибуны, убранные гирляндами цветов. Все
взгляды были устремлены на пятьдесят столбов в центре площади. К каждому
столбу был привязан человек в нелепом размалеванном балахоне; многие из
них, истерзанные пытками, не могли стоять и висели на веревках. Палачи с
зажженными факелами ждали сигнала.
- ...и придать казни милостивой и без пролития крови. Во имя Отца, и
Сына, и Святого Духа, аминь, - инквизитор кончил читать и свернул
пергамент. Палачи подожгли хворост. Капельмейстер церковного хора взмахнул
руками, и ангельские голоса кастратов заглушили вопли и стоны горящих
заживо людей.
Эйонс с отвращением отвернулся от экрана.
- Ну, Эрьенк, что вы теперь скажете?
- Да... - смущенно пробормотал главный этнограф, - приходится
признать, что с религией у нас ничего не вышло. Вероятность гибели этой
расы возросла еще на процент. Что ж, у нас еще есть время. Попробуем
теперь идею социального равенства.
ПРИНЕСЕННЫЕ В ЖЕРТВУ
С самого утра Анриса мучили дурные предчувствия. Конечно, теперь,
когда такое бедствие обрушилось на город, в этом не было ничего
удивительного. Анрис всегда считал себя человеком здравомыслящим и не
поддался бы каким-то беспочвенным страхам; но в том-то и беда, что у него
были все основания для беспокойства. Это отразилось и на его работе; он
чуть не испортил новый меч, но мастер Инрэд, вместо того чтобы отругать
юношу, посмотрел на него с сочувствием:
- Анрис, не убивайся ты так прежде времени. Конечно, ты считаешь
Элари самой прекрасной девушкой в мире, но не забывай, что у членов Совета
могут быть другие мнения.
- Да, - сказал Анрис, - да, я понимаю. Вы очень добры, мастер.
- Ну ладно, ступай к ней. Вижу, в мастерской от тебя все равно
сегодня толку не будет.
- Спасибо, мастер!
Чем ближе подходил он к дому Тэссильдов, тем быстрее несли его ноги;
он буквально вбежал на Солдатскую улицу и остановился, чувствуя, как все
обрывается внутри. Дом Тэссильдов, дом, где жила его Элари, был украшен
гирляндами цветов.
На негнущихся ногах он подошел к двери и взялся за молоток. Дверь
открыла госпожа Тэссильд. Она старалась держаться с достоинством, но лицо
ее было красно от слез.
- Входи, Анрис, - прошептала она. - Элари ждет тебя.
Едва он переступил порог, девушка подбежала к нему и обвила его шею
руками, прижимаясь к нему всем телом. Анрис тоже крепко обнял ее. Пожалуй,
в другие времена подобное поведение до замужества и даже до официально
объявленной помолвки было бы сочтено не вполне приличным, но кому теперь
могло быть до этого дело? Анрис сжимал ее в объятиях; Элари всхлипывала у
него на плече. Наконец, она отстранилась и попыталась привести себя в
порядок.
- Когда это произошло? - спросил Анрис.
- Вестник пришел три часа назад, - ответила она. - "Девица Элари
Тэссильд, вам оказана высокая честь..."
- Честь! - воскликнул Анрис вне себя от ярости. - Проклятые лицемеры!
- Ну, меня все-таки признали одной из прекраснейших девушек города, -
улыбнулась она сквозь слезы.
- Лучше бы ты родилась хромой! Одноглазой! Горбатой!
- Но ведь тогда ты бы не любил меня.
- О чем ты говоришь! - трезвый ум Анриса подсказывал ему, что она
права: он чрезвычайно высоко ценил душевные достоинства Элари, но его
чувство осталось бы простым уважением, если бы девушка не была так
красива. Однако какой ей прок от его любви, если теперь она должна
умереть, и притом такой отвратительной смертью?!
Дракон появился две недели назад. Конечно, в детстве Анрис, как и
все, слышал сказки о драконах, чародеях, Лесном Народце и прочих подобных
существах, но в отличие от своих соплеменников даже и ребенком он в это не
верил. Поэтому, когда крылатый огнедышащий монстр впервые пронесся над
городом, Анрис был шокирован, пожалуй, даже больше других, особенно когда
узнал, что дракон не только выглядит, но и ведет себя в точности как в
сказках, требуя от города дань: по пять самых лучших юношей и девушек.
Чудовище дало горожанам две недели на отбор жертв, пообещав, в случае если
будет удовлетворено, оставить город в покое; в противном случае гибель
грозила всем жителям.
Конечно, горожане не сдались без борьбы. Большой отряд воинов под
командованием самого капитана Даггерда отправился к пещере на бой с
чудовищем; но стрелы не причиняли дракону никакого вреда, а на расстояние,
достаточное для удара тяжелым копьем, солдаты просто не смогли подойти.
Большинство погибло в огне, некоторые были покалечены, остальные
обратились в бегство. Дракон не преследовал бегущих, но объявил, что еще
одна попытка сопротивления будет стоить жизни половине горожан. Тогда
