Ее кисть была страшно изуродована. Лишь большой палец еще как-то
походил на нормальный, хотя и был слишком толстым и коротким; остальные же
пальцы, высохшие, неестественно скрюченные и почти сросшиеся, обтягивала
мертвая, покрытая пятнами, шелушащаяся кожа. Я поспешно отвел взгляд.
Казалось бы, я уже насмотрелся на разные уродства, но вид этой кисти
вызвал у меня особое отвращение. Возможно, виной тому было несоответствие
между моими ожиданиями и действительностью? Пожалуй, если бы у нее вовсе
не было руки, это смотрелось бы лучше.
После недолгого отдыха мы покинули деревню и пошли дальше на юг. Я
вновь и вновь прокручивал в уме способы бегства. Теперь, когда с
остальными пленниками меня соединяла только одна веревка, можно было
попытаться перегрызть ее за ночь. Но даже если это удастся, как выбраться
из охраняемого лагеря? Если бы у меня было больше времени, возможно,
удалось бы склонить на свою сторону Эрмару. Но уже завтра я окажусь на
одной из местных фабрик по производству потомства...
Ночной привал опять сделали в чистом поле. Страна мутантов, во всяком
случае в этих местах, оказалось редконаселенной: путь между соседними
деревнями мог занимать целый день. Слева от места стоянки находился
симпатичный лесок, способный послужить неплохим укрытием, если бы удалось
до него добраться. Я сумел устроиться на ночлег на левом краю лагеря. Но
заступивший на дежурство тип с покрытой шишковидными наростами головой не
сводил с нас взгляда. Выжидая, пока он утратит бдительность или сменится,
я так старательно изображал спящего, что и в самом деле заснул.
Разбудило меня прикосновение к шее. Во мраке безлунной ночи я
различил склонившуюся надо мной фигуру с ножом в руке. Изуродованная рука
зажала мне рот, и я вздрогнул не столько от страха, столько от омерзения.
- Тихо! - прошептала фигура. - Не двигайся. Сейчас я освобожу тебя.
Я понял, что это Эрмара. Холодное лезвие осторожно скользнуло по
моему горлу и разрезало ошейник. Затем я перевернулся, подставляя ей
связанные руки.
- Я не могу сейчас снять цепь, - инструктировала меня мутантка, - мы
сделаем это потом. Сначала ты должен добраться до леса. Ползи очень
осторожно, пока не окажешься в чаще. Там жди меня.
Все это было так замечательно, что я даже усомнился, проснулся ли я
на самом деле. Или, может, меня заманивают в ловушку, чтобы схватить при
попытки к бегству? Но зачем? Непохоже, чтобы Эрмара желала мне зла. С
другой стороны, она предавала интересы своего народа - не слишком ли
большая жертва ради человека, с которым она едва знакома, ради
представителя враждебной расы?
- Ползи же наконец! - она ткнула меня в бок. - Ты что, окаменел от
счастья?
Да уж, в излишке изящных манер мутантов не упрекнешь. Впрочем,
общества с самым сложным этикетом оказываются обычно самыми жестокими. Чем
больше условностей, тем меньше свободы...
Я медленно полз в направлении леса, изо всех сил стараясь не звякнуть
цепью. Несколько раз мне приходилось подбирать оторвавшиеся куски моих
лохмотьев, чтобы они не навели на след. Вот, наконец, и первые деревья;
но, следуя наставлениям Эрмары, я полз дальше, пока не убедился, что,
оглянувшись назад, уже не вижу костров лагеря. Я поднялся, отряхнулся и
стал ждать.
Вскоре послышался шорох раздвигаемых веток, и я скорее угадал, чем
увидел, приближающийся силуэт.
- Риллен, это я, - тихо сказала Эрмара.
- Как ты меня нашла в такой темноте? - удивился я.
- По запаху, - спокойно ответила она. - У меня очень острое обоняние.
Я смутился. Так же как и от других жителей этой эпохи, пахло от меня
не лучшим образом. Впрочем, Эрмара находила это совершенно естественным.
- Что дальше? - спросил я.
- У меня есть никому не известный домик на юго-востоке. Довольно
далеко, но если бы ты не сбежал здесь и сейчас, завтра тебя бы сдали в
первом же селении. В этом доме есть все необходимое: инструменты, чтобы
снять цепь, одежда, оружие.
- Но если это далеко, то мне придется долго возвращаться оттуда на
север. Нет ли другого варианта?
- Конечно, есть! - раздраженно фыркнула Эрмара. - Можешь отправляться
на север прямо сейчас, в лохмотьях и с цепью на ногах. Тебе предлагают
помощь, но принимать ее ты не обязан.
- Извини. Ты права. Я ведь даже не поблагодарил тебя за то, что ты
уже для меня сделала.
- От вас, северных варваров, дождешься благодарности, - проворчала
Эрмара. - Ладно, поработать языком еще успеешь. Мы отправляемся в путь
прямо сейчас.
41
Итак, я принял предложение Эрмары, и мы отправились на юго-восток.
Мутантка хорошо знала местность и рассчитала маршрут так, что открытые
степные участки мы пересекали в основном по ночам, а днем пробирались по
лесам или прятались в них. Таким образом нам удавалось избегать
нежелательных встреч; лишь один раз, стоя на опушке леса, мы увидели вдали
отряд конных мутантов (с такого расстояния я не разобрал, отличаются ли их
скакуны от нормальных лошадей). Ручьи и небольшие речки, которые можно
было перейти вброд, попадались нам довольно часто, так что мы не
испытывали недостатка в воде. Питались мы мелкой живностью, которую Эрмара
подстреливала из своего арбалета, а также лесными плодами.
Естественно, на протяжении всего пути я приставал к ней с расспросами
о мире, лежащем к югу от королевств. Вот что - насколько можно верить ее
словам - мне удалось узнать.
Большинство мутантов обитает в центральных и частично - западных
районах континента. У мутантов нет единого государства или государств, а
также крупных городов; их общество состоит из кванов (возможно, это слово
- видоизмененное "клан"). Кван - это община, объединяющая население одного
или нескольких близлежащих селений. На севере Диких Земель расстояния
между кванами довольно велики, но к югу плотность населения повышается.
Однако даже и там кваны живут достаточно обособлено, основные связи между
ними - торговые; существует также обмен, который в мою эпоху назвали бы
научно-техническим, и подчинение некоторым общим законам. У мутантов нет
аристократии, как нет вообще наследственных разделений. Во главе кванов
стоят кваиты - выборные лидеры, имеющие довольно широкие полномочия;
власть их, однако, обычно ограничивает Малое собрание - что-то вроде
совета старейшин. По особо важным вопросам жизни квана созывают Большое
собрание, в котором может участвовать любой взрослый член квана. По
вопросам, касающимся всех мутантов, собирают Совет Кваитов; первичная
инициатива созыва Совета может исходить от лидера любого квана. Если
особого повода не возникает, Совет все равно собирается раз в два года.
Обычно Совет принимает общие для всех законы и координирует военную
политику. Мутанты не воюют друг с другом: постоянная угроза вымирания и
истребления научила их высоко ценить жизнь своих соплеменников. По той же
причине не ведут они и кровопролитных завоевательных войн против внешних
врагов, ограничиваясь активной обороной и набегами с захватом пленных,
хотя всегда находятся горячие головы, мечтающие о покорении всего
континента. На протяжении столетий подобные деятели несколько раз
предпринимали попытки объединить мутантов в единое государство с сильной
центральной властью, но всякий раз такие попытки приводили к междоусобным
столкновениям, а потому теперь решительно пресекаются в зародыше.
Наиболее непримиримыми врагами мутантов являются королевства севера.
На востоке, между страной мутантов и океаном, простираются джунгли,
населенные дикарями, которые никогда не покидают свои леса. На юго-востоке
начинается полоса бесплодных земель, отделяющая земли мутантов от джунглей
и постепенно переходящая в пустыню, за которой, по слухам, тоже живут
какие-то люди. На юго-западе находится негритянское государство -
совершенно закрытое кастовое общество с абсолютной монархией и сильными
позициями теократии, по уровню технологий уступающее мутантам и северянам.
Обычных белых там обращают в рабов, но мутантов предпочитают не трогать,
считая, что им покровительствуют духи зла. Наконец, на юге лесостепь
постепенно переходит в сплошные степи, где обитают кочевые племена,
состоящие из мутантов и обычных людей. Кочевники - совершенные варвары, к
тому же враждующие друг с другом; однако южные земли "цивилизованных"
мутантов порой страдают от их набегов. Что находится дальше к югу, Эрмара
не знала.
Мутанты, вынужденные постоянно бороться с внешним врагом и
собственными физическими недостатками, с большим уважением относятся к
науке и прогрессу. Они вообще ведут себя более разумно и прагматично, чем
жители королевств; ведь и человек, в конце концов - ничто иное, как
обезьяна-мутант, вынужденная компенсировать физическое несовершенство с
помощью мозга. Их технологический уровень, таким образом, выше, чем у
северян, однако до высокоразвитой цивилизации им все же далеко. У них есть
машины, приводимые в движение водяными колесами, но использовать пар они
не умеют. Не известно им также книгопечатание. Возможно, скоро они
изобретут - если уже не изобрели - порох; тогда неустойчивое военное
равновесие между мутантами и их врагами нарушится не в пользу последних.
По понятным причинам, мутанты весьма искусны в медицине. Помимо
собственных достижений, они сохраняют некоторые обрывки знаний цивилизации
Проклятого Века; так, они имеют представление о генетике и радиации, хотя
и не понимают механизма этих вещей. Эрмара подтвердила мне, что в Диких
Землях еще существуют опасные радиоактивные зоны, хотя их довольно мало.
Как оказалось, некоторые мутанты способны чувствовать радиацию, как
обычный человек чувствует тепло; благодаря им в основном и установлены
границы опасных зон.
Узнав, что мутанты уважают науку, я подумал, что могу быть полезен им
своими знаниями, и осторожно выяснил у Эрмары, как ее народ относится к
хроноперебежчикам. Но ее ответ меня разочаровал: оказывается, мутанты
любят перебежчиков не больше, чем северяне. Правда, причина здесь не
религиозная, а более рациональная: соплеменники Эрмары считают - и, надо
сказать, они правы - что во всем, что случилось с миром, в частности, и в
их мутациях, виноваты мы. Стало быть, и в этой стране для меня не было
места.
Мутанты в целом нерелигиозны, хотя стопроцентные атеисты составляют
меньшинство. Более распространена другая концепция: "есть бог или нет - мы
не знаем, и нет нам до этого дела; во всяком случае, помощи от него не
дождешься." Все это не мешает существованию множества суеверий и легенд о
разных фантастических существах, лесных и водяных духах. Имеются и
несколько религий, в основном возникших на базе конфессий, существовавших
еще в мое время. Религиозная нетерпимость, однако, отсутствует. Церкви
существуют на общественных началах и не имеют никаких привилегий; ни одна
из них не считается главной.
Поскольку общество мутантов децентрализовано, у них нет постоянных
силовых структур. Военные операции осуществляются сборными отрядами
кванов, которые формируются по соглашению между кваитами. У каждого квана
имеется своя милиция, следящая за порядком в своей общине; судьей является
кваит или назначенное им лицо. Поскольку чего-либо типа федеральной
полиции не существует, бегство в другой кван с высокой вероятностью
спасает преступника от ответственности; поэтому искушению нарушить закон
противостоят очень суровые наказания. Узнав об этом, я задал Эрмаре давно
