удовольствия. Гораздо интереснее люди. Путешествие не для того, чтобы
пейзажи менялись за окном автомобиля, а чтобы были интересные обстоя-
тельства и интересные люди. А люди интереснее всего в Нижнем Новгороде.
В нашей области. В Москве... За границей тоже есть, но могу сказать, по-
чему в России самые интересные люди. "Там" везде регламентированная
жизнь и очень четкие правила. Это неинтересно. Скучно. Нет азарта. Вид
Нью-Йорка отличается от вида Сиднея, это я могу сказать точно. Но когда
начинаешь общаться с людьми, то выясняется, что разница небольшая.
ЧИТАЮ
Читаю разное: мемуары, экономическую литературу. В последнее время, в
связи с угрозой коммунизма, особенно активно начал читать книги по русс-
кой истории.
Современное - тоже. Волкогонова читал, публикации Антонова-Овсеенко.
Что касается классической литературы - мне ближе русская классика. Че-
хов. Да, у Чехова все - безысходно. Но Чехов тонко, как никто, чувство-
вал человеческую душу.
МОЙ САМЫЙ БЕЗУМНЫЙ ПОСТУПОК
Много было безумных поступков. В детстве, например, уходил из дома,
считая, что стал взрослым и могу прожить без матери. По нескольку дней
жил в каких-то подвалах, зарабатывал деньги, разгружая машины с молоком
и сметаной. За 50 копеек или бутылку кефира.
Или была еще поездка автобусом в Абхазию и Грузию. В одиночестве.
Когда меня чуть не убили в поезде, который стоял в тупике в Адлере. Я
тогда уже в университете учился, но детство во мне еще играло.
Сейчас безумных поступков все меньше и меньше. Можно сказать, совсем
нет. Естественно: безумные поступки совершаются в незрелом возрасте. У
взрослого человека это квалифицируется по-другому: это уже - болезнь. А
я человек здоровый. Я на это уже не способен.
Я ЛЕТАЮ НА ВОЗДУШНОМ ШАРЕ
Есть у нас в Нижнем один человек, весьма экзотический, путешествен-
ник, который пытался дойти пешком до Северного полюса, неудачно, правда,
а теперь собрался туда же на воздушном шаре.
Я решил посмотреть, что же это за шар такой. Ощутить его возможности.
Хотя и понимал, что идея гиблая просто потому, что нужен постоянный ве-
тер в сторону Северного полюса, чтобы шар туда долетел. Что маловероят-
но.
Но все же сам шар посмотреть было любопытно. И еще более меня привле-
кала возможность увидеть Нижний Новгород с высоты птичьего полета, а не
с самолета. Решил лететь.
В одно из летних воскресений мы попробовали. Ощущение захватывающее!
Сначала накачивали шар теплом. Очень сильно. И он стал настолько лег-
ким, что когда люди, которые удерживали люльку, - а их было человек
тридцать, - отошли в сторону, шар как из пушки выстрелил вверх.
Нас было четверо в люльке. Мне показалось, что в этот момент мы все
потеряли сознание. А когда очнулись, уже наверху, я с изумлением обнару-
жил, что мой родной Нижний Новгород у меня как на ладони.
Стояла гробовая тишина, поскольку двигателя-то нет, а ветра не слыш-
но: шар летит точно со скоростью ветра.
Ощущение очень необычное, сильное. Некоторый страх был, конечно:
чувствуешь себя полностью беспомощным, во власти ветра и силы тяжести.
Куда ветер - туда и ты. Тебя просто несет по ветру. Управлять невозмож-
но, там, на шаре, вообще ничего нет, никаких приспособлений.
Пролетели 12 километров, над всей верхней частью города. На "птичьей"
высоте - 300 метров. Пролетел над своей родной улицей Крылова, все видно
отчетливо, и все видно совсем по-другому, чем всегда. У меня была рация,
и я мог общаться со всеми радиолюбителями-нижегородцами. Общался актив-
но, первый раз в жизни.
Короче, все, что было на шаре, оказалось для меня совсем новым. Прос-
то новый мир какой-то.
УТРО
Ужасно...
ВЕЧЕР
Замечательно! Я - сова.
ОЧЕНЬ ПОЗДНИЕ ВЕЧЕРНИЕ МЫСЛИ
Как правило, самые умные мысли приходили мне именно поздно вечером. И
в науке, и в политике тоже. Иногда даже ночью. Просто потому, что я -
сова.
СНЫ
Снятся. Зависит от степени усталости. Если очень сильно устал, сны
бывают какие-то беспорядочные, если не очень - снятся разные сюжеты,
иногда даже совсем экзотические. Вот, например: сидя на истребителе вер-
хом, руковожу операцией по спасению Ельцина от Дудаева. Почему на истре-
бителе, непонятно.
ДЕНЬ
Сейчас мой день очень регламентирован. Каждый. Даже выходной. Хотя
это дело, абсолютно мне не свойственное. Эта работа - быть губернатором
- заставила меня достаточно строго следовать расписанию, не так часто
опаздывать и быть обязательным.
Тот, кто видел меня пять лет тому назад, был уверен, что я ничего ни
с собой, ни со своим рабочим временем не могу поделать. Все тогда было
отдано на произвол судьбы, а я был свободным художником.
Потом стало ясно, что это просто невыносимо, очень неприлично и очень
мешает работе. Поэтому нынешний мой день сильно отличается от того, что
было тогда.
Тем не менее планировать свой день я не очень люблю. Я поручаю это
своим помощникам. Например, Котюсов этим занимается, ему нравится.
Я ПРИНЯЛ ПРАВОСЛАВИЕ
Наверно, так нельзя сказать: это было не по своей воле. Бабушка при-
вела, и меня крестили. В детстве. Причем в большой тайне, потому что при
коммунистах это было небезопасно. Мое крещение в сочинской православной
церкви произошло "под покровом ночи". Я сам узнал об этом, уже будучи
взрослым. История такая: несколько лет тому назад, в Москве, отец Глеб
Якунин хотел меня крестить. Я позвонил своей бабке Анне, она тогда была
еще жива, сказал ей. Она говорит - нет, нельзя. Ты уже крещеный.
Так я и узнал, что всю жизнь был православным. На самом деле вера в
Бога - дело очень интимное. Мне не нравится, когда государственные мужи,
некогда исповедовавшие атеизм, теперь стоят со свечками в церквах. Пози-
руют перед камерами.
Я тоже в церковь хожу, но надеюсь, что это не выглядит как "показа-
тельное выступление". Я не считаю себя серьезно верующим человеком. Для
меня пойти в церковь не означает поклоняться конкретному божеству. Ско-
рее, это какой-то обряд очищения. Церковь - место, где можно подумать о
своих собственных делах и поступках. О том, как ты будешь вести себя
впредь.
Но между тем в православной церкви я чувствую себя более виноватым.
Может, потому, что я был крещен в православной церкви. Может, потому,
что это более близкое и естественное для меня. Для нас всех. Что же ка-
сается католических, протестантских и других храмов, то для меня это в
большей степени "экскурсия", чем возможность заглянуть в свою собствен-
ную душу. Европейские храмы для нас все-таки экзотика.
КЕМ БЫ Я НИКОГДА НЕ МОГ СТАТЬ
Летчиком-испытателем и космонавтом.
ВСЕ ЛЮДИ ПОХОЖИ НА ЖИВОТНЫХ. ОЖ НА...
Ну на кого же я похож?
На медведя.
То неуклюжий, то злой, то, наоборот, никакой. Не знаю. Кудрявый... На
медведя.
Я ХОТЕЛ БЫ БЫТЬ ПОХОЖ НА...
На медведя.
МОЯ ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Была. Как у всех. В школе, классе так во втором... Она живет и сейчас
в Нижнем Новгороде, нормально живет, семья, дети. Ни за что не женился
бы на ней, если бы надо было принимать такое решение сейчас! Совсем дру-
гие представления о красоте, о том, какая должна быть жена...
Но чувство было сильное. Непонятно, платоническое или с элементами
эротики, но - очень сильное. Взаимное? Нет.
НЕНАВИЖУ
Ненавижу чванство, высокомерие и глупость. Не знаю, что поставить на
первое место.
НЕНАВИЖУ В СЕБЕ
Не сказал бы, что что-то в себе ненавижу. Многое себе прощаю. Бывает
иногда стыдно за какие-то поступки, но ненавистью я бы это не назвал.
СОВЕСТЬ
Есть.
УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ
Есть. Бывают время от времени.
СТИХИ НАИЗУСТЬ
Да! С большим удовольствием. И восхищением:
"Два чувства дивно близки нам.
В них обретает сердце пищу..."
Читал совсем недавно на пушкинских торжествах в Большом Болдине.
Хотя раньше, когда в школе заставляли учить стихи, это дело набило
оскомину. Не хотелось.
Свои стихи, когда я их писал, я знал, конечно, наизусть. Кстати, пи-
сал не только иронические стихи. Всякие. Даже очень личные. Лирику, так
сказать.
На мой нынешний взгляд, они очень примитивные и непрофессиональные.
Они были посвящены конкретным людям и сочинялись, что называется, "на
случай".
В ранней молодости.
Все эти люди сегодня живы и счастливы.
АВТОРИТЕТЫ
Авторитетов очень много. Солженицын. Сахаров. Столыпин. Петр I. Алек-
сандр II.
КУМИРЫ
Нет кумиров. Для меня это что-то вроде "факира на час". Признак вос-
торженной сентиментальной натуры. Придумывать себе кумиров могут только
наивные молодые люди. Я - нет. Уже - нет.
МОЯ НАУКА
Я занимался наукой около десяти лет. Это во-первых. Во-вторых, заня-
тия наукой были весьма успешны. За неполные десять лет работы я написал
около 60 статей, которые были опубликованы в самых солидных научных жур-
налах, российских и западных. Многие считали, что из меня что-то полу-
чится. Так считал даже академик Гинзбург, который недавно прислал мне
письмо. Даже не одно: сначала было письмо об опасностях коммунизма -
это, собственно, не письмо, а огромная статья. Гинзбург хотел, чтобы я
дал заключение. А второе письмо - сугубо по физике. О сверхсветовых ис-
точниках.
У меня в мой "научный период" было довольно интересное положение: я
был свободен и мог заниматься чем хотел. У меня не было узкого направле-
ния, где я должен был бы корпеть над какой-то конкретной задачей. Наобо-
рот, был очень широкий выбор тем, и никто не ограничивал моих научных
пристрастий.
Такая свобода, даже в науке, конечно, уникальна. Я благодарен своим
учителям и коллегам, докторам Н.Денисову и В.Эйдману, за то, что они
предоставили мне такую свободу (оба они уже умерли). Меня всегда больше
интересовало не столько выяснение каких-то тонких нюансов, сколько яркие
научные идеи. Моя особенность состояла в том, что иногда мне удавалось
такие идеи высказывать. Идеи, которые, казалось, просто лежат на поверх-
ности или носятся в воздухе, мне удавалось, во-первых, провозгласить, а
во-вторых, реализовать.
МОЯ ЛЮБИМАЯ НАУЧНАЯ ИДЕЯ
Эта идея - хронологически последняя в моем научном периоде. Акусти-
ческий лазер. Я предложил модель, состоящую из перегретого пара, смесь,
которая в случае сильного охлаждения излучает очень мощный звук. Такой
мощный, что может поразить даже человека. Воспринимается ли этот звук
человеческим ухом, зависит от особенностей прибора. В принципе, как ни
странно, это именно инфразвук, который обычный человек не слышит.
Прибор не стал оружием, потому что его не успели засекретить: я пос-
лал статью в зарубежный журнал.
Собственно, это не так уж важно. Многие научные идеи имеют общеграж-
данское значение и плюс к тому используются военными. Чисто военных
идей, как правило, бывает мало. Поэтому ученые, занятые исключительно
закрытой тематикой, обычно не способны на крутые новации.
Эйнштейн же никогда не занимался атомной бомбой! И тем не менее осно-
вы его релятивистской теории легли в фундамент ядерной физики, в созда-
ние атомной бомбы. Поэтому идеи, в том числе и военные, которые перево-
рачивают технологию вооружений, - такие идеи рождаются в умах вполне
мирных людей. Не в касках. И вообще без погон. Серьезный прорыв в науке
возможен только там, где есть фундаментальные исследования, и там, где
есть свобода. И наоборот: там, где нет этих двух вещей, никогда не сос-
тоится прорыв. Могут быть усовершенствования, даже на уровне Ленинской
премии, и тому подобное. Но гигантского прорыва быть не может. Такого,
как создание ядерного оружия, нейтронного оружия.
А что касается судьбы моего акустического лазера, то эта идея стала
очень широко известна. И в нашей стране, и за рубежом. Статьи публикова-
