Изящных теорий готический свод,
Витражных узоров свинцовый кроссворд...
Но как ни прекрасен органный аккорд -
Об истине не было звука.
Алхимик огонь в очаге потушил.
...А я над собой хохотал от души:
Когда-то в деревню бежать я решил,
Я думал, что жизнь моя будет
Простой и полезной, как хлеб на столе.
Всё бросить - и попросту жить на земле...
Но не было золота в серой золе,
А истины - в серости буден.
Алхимик в котле кипячённой воды
Промыл опалённые комья руды.
Так горечь ошибок, прозрений следы
Смывала холодная Лета.
Металл драгоценный явился на дне,
Алхимик остался довольным вполне.
А истина всё же была в стороне,
Как будто к ней подступа нету.
...А жизнь продолжалась - как вечный вопрос,
Всё тот же вопрос без ответа.
И эхо переливчатым голосом пересыпало по залу осколки:
- А жизнь продолжалась, как вечный вопрос...
Всё тот же вопрос без ответа...
И вновь угас взор Мальдена.
И тяжёлые складки морщин легли на чело.
И голос, полный боли и скорби, проскрежетал:
- Это - не ответ! Убирайтесь вон!
* * *
Не все покинули замок Мальдена. Навеки остался под аркою входа
упокоившийся Король, да адъютант Короля не покинул стен Замка.
Гитару его нёс к недалёкому уже лесу черноволосый полуэльф, задумчиво
пощипывающий струны небесного серебра...
* * *
- Безопасный путь отмечен красной линией, - наверное, в двадцатый раз
за время путешествия сказал Энглион, разворачивая план замка.
Замок выглядел тем, чем и был на самом деле - одной большой ловушкой,
напичканной сотнями маленьких. Странный вкус архитектора спроектировал его
так, что на плане сеть коридоров и переходов сплеталась всё в то же
изображение лица Мальдена; цель путешествия - главный зал - находился на
месте левого глаза. Красная линия, начинаясь от ворот замка, петляла по
коридорам, спускалась в подвальный этаж, выходила обратно и обрывалась
неподалёку от пустой глазницы, белым пятном выделявшейся на плане.
Джино уже помнил этот план наизусть, но всё равно внимательно смотрел и
слушал, пока Энглион вёл пальцем вдоль красной линии, объясняя по пути
смысл условных значков, которыми были отмечены ловушки. Весь план был
усыпан этими значками, отчего лицо колдуна казалось покрытым оспой. То ли
Мальдену были присущи некоторые представления о чести, то ли он считал это
забавной игрой, но новых ловушек на разведанном пути он не ставил. И на том
спасибо.
- Это всё вступление, а настоящая работа начнётся вот здесь, -
закончил Энглион, дойдя до конца красной линии. Как и Джино, он был в
кольчуге, шлеме и при полном вооружении, кроме щита - щит, как и тяжёлые
доспехи, в узких коридорах только мешал бы. - Осталось разведать всего
ничего, так что у нас есть верный шанс пройти к колдуну. А если нет... ну
что ж, Магистры будут следить за нами, и нанесут новый участок на план.
- Лучше возвращайтесь, - тихо сказала Рийни, остающаяся в лагере
присматривать за лошадьми. Она не продолжила, но продолжение было понятно и
так: "...потому что как мне жить дальше, если вы не вернётесь?"
- Мы вернёмся. Обязательно, - уверенно ответил Джино, взяв Рийни за
плечи и заглянув ей в глаза. - Даю тебе слово. Веришь?
Рийни молча кивнула, и добавила совсем тихо:
- Я буду ждать вас. Берегите себя...
Перед входом в чёрный замок рыцарь и его оруженосец в последний раз
оглянулись. Всё, что они увидели - это светлое небо над бескрайним зелёным
лугом, да дымок костра вдали. Джино показалось, что у костра стоит
маленькая стройная фигурка, но наверняка сказать было нельзя - уж очень
далеко...
* * *
На самом входе Энглион замер: в проходе сидел человек. Мальчик. Он
склонился над лежащей на полу одеждой, напоминающей упавшего человека, и
замер, словно окаменел. Не окликнулся он и на слова Джино. Рыцарь осторожно
приподнял голову мальчугана - и чуть не отшатнулся: глаза его были пусты,
ни единой мысли не светилось в этих зеленоватых озёрах с расширенными
зрачками. И стоило лишь убрать руку, как мальчишка вновь опустил голову,
качнув копной медных волос.
Пожалуй, стоило оглядеться. И тут взор Энглиона упал на тяжёлый боевой
арбалет, лежащий у вытянутого вперёд рукава. Такое оружие люди Риадана ещё
не делали сами, хотя и покупали его нередко у заезжих купцов Лесного
Народа. Пожалуй, в битве с колдуном такая игрушка будет знатным подспорьем.
А вон сбоку ещё и пара болтов валяется.
Рыцарь склонился и осторожно поднял с земли стрелки и арбалет.
Последний при этом зацепился за лёгкую ажурную корону, и та тихо и
мелодично звякнула о пыльные камни.
Мальчишка словно очнулся. Он вскинул голову и злобно оскалился, зарычав,
словно религиозный фанатик, на глазах у которого надругались над святыней.
Не говоря ни слова, он подпрыгнул и мёртвой хваткой вцепился в глотку сэра
де Батарди. И никакие силы не могли оторвать его. Сэр Энглион отступил к
стене, но добился лишь того, что здорово треснулся мотающейся из стороны в
сторону головой о каменную кладку.
Ингвальд ринулся на помощь Старшему. Обхватив голову нападавшего с двух
сторон, он постарался направить сквозь свои пальцы поток миролюбия и
спокойствия, как учили его дома. Звериный оскал медленно сменился
расслабленностью, но безумие в глазах не угасло, оно лишь укрылось за
стеной безразличия и усталости. Медноволосый адъютант и Советник Короля
вновь безучастно склонился над останками своего бездыханного Владыки.
И когда Ингвальд отпустил руки, Старший вопросительно взглянул в глаза
своему оруженосцу. Но тот лишь отрицательно покачал головой:
- Безнадёжен!..
Но Энглион, кажется, понял, что здесь случилось прежде, чем безумие
охватило эльфа. И теперь, крепко сжимая арбалет, он сказал:
- Я верну эти вещи твоего владыки. Клянусь! Вот только стрелы...
Постараюсь их оставить там... В Мальдене...
* * *
Путешествие по коридорам не сохранилось в памяти одной слитной картиной
- так, цепочка несвязных обрывков. Осторожно пройти мимо опасного участка,
где из пола может вылететь частокол лезвий; проползти под безобидным
лучиком света - а если зацепишь, то тяжёлый каменный блок обрушится сверху;
мимо тупика, в котором, скорчившись, лежит обгоревший труп в серебряной
кольчуге; на перекрёстке ещё раз свериться с планом. Несколько раз Джино
срывался в открывающиеся под ногой люки, и Энглион едва успевал
подхватывать его; а однажды Джино пришлось бегом спасаться от мелкого
камнепада с потолка, неся на себе неподъёмное тело Энглиона, оглушённого
ударом булыжника.
- А ведь если мы справимся, то об этом походе будут легенды слагать,
- заметил Энглион, когда они отдыхали в тупичке перед неизведанным
участком пути.
- И наверняка всё расскажут не так. Мы там будем выглядеть сказочными
героями, играючи вошедшими в замок и избавившими мир от колдуна. О десятках
Рыцарей, разведавших путь, упомянут парой строк, а о нашем путешествии к
замку скажут только "и ехали они три дня"...
- Начал, братишка, так договаривай, - улыбнулся Энглион. - А о Рийни
вообще ничего не скажут. Несмотря на все твои чувства к ней.
- А что, Старший, так заметно? - хитро прищурился Джино.
- Слепой бы заметил, а я, как-никак, зрячий... Вот выберемся, да и
свадьбу справим... Ну, брось краснеть. До свадьбы ещё дожить надо, а чтобы
дожить, смотреть нужно в оба. Пойдём так: я впереди, ты на два шага сзади,
след в след. Устану - поменяемся.
* * *
Кони беспокойно заржали, и Рийни в тревоге обернулась. Но - всё было
тихо, даже птицы не нарушали тревожный покой.
Не в силах томиться ожиданием, девушка осторожным, крадущимся шагом
двинулась к такой недалёкой громаде замка.
Издали чёрный и неприступный, он оказался вблизи грязно-кирпичного
цвета, весь в прозелени от увившего стены плюща и дикого винограда.
Огромная подкова крепостной стены подслеповато глядела пустующими
бойницами на подходящую девушку. Слева стена завершалась готической аркой,
за которой темнел знакомый по карте проход. На каменных плитах двора
вперемешку с мусором и прошлогодними листьями валялось ржавеющее оружие.
Выщербленные от ударов о сталь двуручные мечи, кривые ятаганы тварей,
тонкие клинки эльфийской работы. И среди этого разнообразия служителей
смерти мастодонтом выделялся огромный тролльский топор, чуть ли не по самую
рукоять вогнанный в камень стены и выкрошивший целый холмик обломков.
Рийни склонилась над боевой сталью. Двуручник оказался тяжёл не только
на вид. Поднять его ещё можно было, собрав все силы, но размахивать им?..
Ну уж...
Откуда-то из глубины памяти всплыло: "Если вы не умеете пользоваться
двуручником, то просто поднимите его над головой, а затем роняйте на
противника режущей кромкой! Остальное он сделает сам!.." Меч звякнул по
железу, перерубив ятаган, половинки которого брызнули в разные стороны.
Что-то зашевелилось в кустах.
Вздрогнула, но когда утих первый страх, то лишь улыбнулась: обломок
ятагана на лету зацепил торчащую из земли тонкую рапиру.
Рийни осторожно подошла к клинку и сомкнула пальцы на рукояти.
Клинок легко выскользнул из земли, удобно улёгся в руке, словно был
подогнан под тонкую девичью кисть. Взмах, другой, третий. Тонкий стон
стали, рассекающей упрямый воздух, что-то смутно напоминал.
Что-то давно и прочно забытое, что никак не могло выбраться из
подсознания, достучаться до своей владелицы.
И словно отзвуком на песню клинка со стены сорвалось дикое переплетение
лоз. И в правом торце стены, похожей на карте на воротник в портрете
колдуна, появилась вторая арка. Неизвестный проход. Что там? Короткий путь
или новые ловушки? Осторожно, каждую секунду ожидая подвоха, Рийни
двинулась к новому входу. Пройти!
Защитить! Защитить Сандро от Мальдена! От безумного колдовства!
Вспомнился старый сон, раз за разом повторяющийся каждое новолуние: она
бежит по коридору, а навстречу ей по древним стенам летит, плывёт, ползёт
колдовское сияние. Коридор со ступеньками, он всё выше и выше, идти всё
трудней, что-то давит, отбрасывает назад. Сил всё меньше. И вот уже падает
со звоном на серые ступени рапира, руки, словно крылья, метнулись в стороны
- и боль. Боль от молний, пронзивших всё тело. А затем - вспышка - и
забытьё, от которого в ужасе подскакивешь в постели, не сразу осознавая,
что это всего только сон...
Уж не пророчеством ли являлись ночные видения?..
Из боковой пристройки навстречу девушке метнулся низкорослый воин с
боевым палашом. И не успела Рийни испугаться, как рука её сама метнулась
вверх, парируя удар, а затем хитрым финтом отвела оружие противника со всей
силы рубанула атакующего. Рапира - оружие колющее, боковые ани его, как
правило, не заточены, но тут вдруг тонкая сталь рассекла неизвестного воина
пополам. Разваливаясь, он рухнул на землю, но, не долетев до серых плит,
истаял, развеялся в пустоте.
Видимо, не зря защищается этот проход...
Арка нависала уже над самой головой, когда из тьмы прохода за нею
материализовлся новый воин, вертящий со свистом два острых сверкающих
ятагана. Молнией метнулась в сторону Рийни, и сознание девушки запоздало
успело вновь удивиться, что тело в минуты опасности живёт словно своей
жизнью, своими инстинктивными действиями вновь спасая жизнь, а рапира тем
временем уже проткнула горло атакующего. Тот, хрипя, уронил ятаганы и
рухнул на неровные камни прохода. И - словно разлился, впитавшись между
камней. Даже его ятаганы заструились сверкающими ручейками, просачиваясь в
