Стоит, как влитая, будто свинцовая вся, в тысячу фунтов весом, не сдвинешь,
и тихо так бормочет что-то. И тогда это случилось. Неведомая сила
подхватила телёнка, рывком выдернула из жижи и, пронеся по воздуху,
поставила рядом с нею. Барон рот раскрыл от удивления...
С тех пор она два раза помогала скотине в похожих ситуациях, несколько
раз спасала тонущих, а однажды подхватила на лету стражника, упавшего
спьяну со стены... Но ни разу не помогала эта сила ей самой.
И в день аутодафе Герда спасла "еретика" прямо из костра. Когда запылал
огонь, она выскочила в круг и внезапно непонятно откуда целая река воды
пролилась в костёр, а привязанный к столбу крестьянин взмыл в воздух и
очутился на крыше сторожевой башни...
Замок помнит всё. Помнит он и тот день, когда чёрные нежити в капюшонах
взбунтовали народ и солдат, как схватили Герду Лурвилль и с криками
"Ведьма!" стали готовить новый костёр. Замок помнит, как кричал и
размахивал топором её отец, барон Сирил, пробиваясь к дочери. Как надменно
глядела Сибилла Фангринг на труп своего гостеприимного хозяина с арбалетной
стрелою в груди, у её ног. Как зажёгся огонь...
Но помнит замок и другое, чему нет объяснения. Помнит он, как вдруг
исчез столб с привязанной к нему Гердой, растворился в воздухе, будто и не
было его никогда, а в огне живыми факелами запылали все священники из
столицы во главе со страшным отцом Бекраном. Как волосы Сибиллы
превратились в змей и впились ей в лицо сотнями пастей. И как перед
оцепеневшим людом восстал мёртвый барон, истыканный стрелами, и проклял
этот замок, и всю округу, и всех её жителей. Мёртвым голосом говорил он,
глухо и монотонно падали слова проклятья. И в страхе бежали люди, и многих
затоптали тогда...
С тех пор в замке живёт только один обитатель. Колдун.
Глава 1
Долгое время в проклятом Замке не было ни одной живой души. Люди боялись
заглядывать туда, памятуя о страшной судьбе его хозяев и проклятье,
тяготеющем над ним. Однако, по слухам - Замок не был пуст: в стенах его
завелась адская нечисть и справляла она там свои шабаши. А по ночам
некоторые видели издалека страшный призрак - огромный скелет в
развевающихся лохмотьях, с окровавленной секирой в иссохших руках, верхом
на жуткой крылатой твари, изрыгающей пламя и оглашающей окрестности диким
рёвом. Алым светом сияли пустые глазницы монстра, и жуткий вой не умолкал
ни на минуту. И безумие охватывало всякого, кто видел сие. Множество
славных рыцарей давали святые обеты уничтожить чудовище и снять проклятие с
Замка, но не под силу было сынам человеческим исполнить обещанное, ибо ужас
превыше разума земного сковывал их, и бежали они прочь, не оглядываясь
более.
Отец Кевин грузно уселся в кресло перед центральным пультом и
несколькими движениями рук включил систему спутниковой связи. Предстояла
ещё одна ночь рутинных наблюдений. С тех пор, как покинутый замок был
избран в качестве поста наблюдателя, таких ночей уже прошло немало - сбор
информации, сортировка данных, статистические отчёты и ежеутренняя связь с
орбитальной станцией. Любому человеку такая работа наскучила бы, наверное,
уже на второй месяц, но только не Отцу Кевину. Понятие "скука" было ему
неизвестно, так как человеком он не являлся. Он был киборг -
полубиологическая машина, которой лишь придали сходство с человеком на
случай возникновения внештатной ситуации: необходимости выхода "в люди" -
наружу.
"Однако,- подумалось отцу Кевину,- подобная ситуация, слава Богу, пока
ещё не возникала." Отец Кевин невольно усмехнулся своим мыслям, последнее
время ему всё больше казалось, что вместе с чертами своего прототипа,
погибшего от руки отравителя настоятеля монастыря, он приобрёл некоторые
его привычки и черты характера. Во всяком случае, постоянно преследующая
его там и сям присказка "слава Богу" явно не соответствовала стандартному
лексикону машины. "Однако к делу,"- прервал киборг свои размышления и
повернулся к экранам. Предстояла долгая ночь...
...И явился на зов славный рыцарь, знаменитый сэр Бертрам из Хонка, и
возопили к нему измученные горожане:
- Спаси нас, великий герой! Избави нас от ужаса кромешнего!
И поклялся тут рыцарь великою клятвою, призывая в свидетели Господа Бога
и всех его угодников, сколько их ни есть, что не станет он вкушать пищи и
пить вина и не возляжет он с женщиной, покуда не одолеет злое чудище и не
освободит замок от проклятия, дабы честные люди могли селиться окрест
безбоязненно. И направил он твёрдою десницей боевого коня своего к стенам
проклятого Замка.
Глубокой ночью достиг он страшного места. Цепной мост был опущен,
решётка поднята, но ворота закрыты.
Колдовские огни мелькали в стрельчатых окнах башен, а над самым высоким
шпилем без устали крутился бледный луч. Рыцарь въехал на мост и трижды
протрубил вызов...
Около трёх часов пополуночи отца Кевина отвлёк от планетарной сводки
погоды резкий сигнал сканера - оптические датчики заметили приближение
чужака к воротам. Почти одновременно с зуммером прозвучал душераздирающий
дребезжащий вой, словно расшалившиеся подростки на мосту мучали кошку
размером с гепарда. Звук повторился трижды. "Если бы я был человеком,-
подумал отец Кевин,- у меня наверняка бы заболели зубы". Датчики наружного
экрана, работающие в инфракрасном диапазоне, показывали некую тёмную массу
на мосту, но что это такое - определить было невозможно. Впрочем, особо
гадать не приходилось - очередной жаждущий славы и подвигов сумасшедший, от
кончиков копыт своего коня и до макушки закованый в плохую сталь и
напоминающий одну консервную банку верхом на другой, побольше.
Впрочем, такие визиты вносили некоторое разнообразие в монотонную жизнь
отшельника, так что он не жаловался. Следовало, однако же, принимать меры,
иначе обнаглевший посетитель решит, что бояться нечего, и может повести
себя нехорошо. Монах включил сервоприводы кресла и подъехал к пульту охраны
замка.
...Мертвенно бледный свет залил вдруг всё пространство и тёмная вода во
рву масляно заблестела в ответ его лучам. Медленно, с ужасным скрипом,
стали отворяться ворота. В молчании ждал герой на мосту, нацелив на тёмный
провал ворот своё верное рыцарское копьё. И вот послышался ужасный рёв и
безумные завывания. Две пары красных глаз зажглись во мраке и рыцаря обдало
страшным зловонием. Из ворот показался Страж Замка.
Дракон его выполз под арку и дохнул пламенем, но рыцарь не почувствовал
жара, ибо закрылся от огня щитом.
- Кто посмел бросить вызов могущественному повелителю ада?!- ужасным
голосом заревел дракон. - Трепещи, о смертный, ибо я пожру твою душу и она
не возродится более никогда!...
Отец Кевин отвернулся от микрофона и прокашлялся. Всё-таки были в его
человеческой сущности свои недостатки. Так, например, он ужасно не любил
орать на заезжих рыцарей "во всё драконье горло". Однако делать было
нечего: не поставишь же вместо себя автоответчик. В конце-концов
кому-нибудь из рыцарей поумнее обязательно придёт в голову сравнить текст,
наговариваемый ему драконом, с текстами, услышанными его собратьями по
профессии. А совпадение может навести на подозрение. Поэтому приходилось
несколько напрягать фантазию, чтобы как-нибудь разнообразить перебранку с
каждым отдельно взятым рыцарем.
Данный же экземпляр оказался не бог весть каким собеседником. Он просто
молча наклонил копьё, дал коню шпоры, и тёмная масса на экране с лязгом и
грохотом ринулась на голограмму.
"Странно, - подумал отец Кевин, включая инвертор, - другим хватало
уговоров. Видимо, этому не хватает мозгов..."
Бесстрашно ринулся сэр рыцарь на врага, уже видел он занесённую над ним
смертоносную секиру, уже слышал он хриплое дыхание чудовища, как вдруг
волею Господа оказался он стоящим на том же месте, откуда бросился в битву.
Злобный хохот чудовища сотряс его душу, и он не раздумывая ринулся вновь
вперёд, и снова оказался на том же месте. Трижды кидался рыцарь на
супостата, и трижды возвращался обратно не своей волею, но промыслом
божиим...
"Упорный, однако, тип..." - размышлял отец Кевин. Он представил себе на
минутку температуру внутри доспехов и ужаснулся. Не говоря уже о безмозглом
кретине, не желающем понять элементарных намёков, было чертовски жаль
лошадь. Благородное животное должно было уже буквально захлёбываться
собственной пеной.
Поэтому монах решил, что пора заканчивать лирическое отступление.
В четвёртый раз оказавшись на том же самом месте, рыцарь в раздумье
остановил коня. И помыслилось ему: "Не Господь ли рукою своею отвращает
меня от битвы сией? Не есть ли сие - чудо, знак мне свыше о том, что не
желанен Господу этот бой! Не совершаю ли я святотатство, идя против
замыслов божиих слабым умом человеческим?!" И взмолился рыцарь в душе
своей, прося у вседержителя совета и помощи. И свершилось тогда чудо
великое: померк в глазах героя мир, а когда прояснились очи его, то узрел
он себя сидящим в трактире с кружкой пива. И понял тогда рыцарь, что не
пришло ещё время кары созданиям Нечистого. И обет его не угоден Господу.
И пил он с друзьями, и радовался тому, что живёт на свете, и рассказывал
о последнем своём приключении. Но ему не верили...
Люди недоверчивы, и Бог им судия...
Отец Кевин выключил локальный переброс, экспериментальную модель,
опробованную до этого один только раз, когда пришлось спасать от озверевших
инквизиторов дочку местного барона, Герду. Затем отработанным движением
обесточил пульт защиты. Призрак исчез, огни погасли...
* * *
Под утро произошло ЧП. Засветился сигнал экстренного сообщения, и отец
Кевин в раздражении нажал на кнопку приёма. Ничего хорошего от подобных
сообщений он давно уже не ждал. Последний раз экстренное сообщение гласило
об эпидемии сыпного тифа в торговой республике Семи городов, и отцу Кевину
пришлось бросать насиженное местечко и очертя голову лететь за тридевять
земель на своём энтомоптере распылять вакцину. Естественно, вылетающий из
башни дракон не привёл окрестных поселян в благодушное настроение, и те, не
выдержав обилия нечистой силы в непосредственной близости от своих жилищ,
собрались посылать жалобу в какой-то там полумифический Серебряный Круг -
организацию, которая, по представлениям отца Кевина была чем-то средним
между тайной полицией, святой инквизицией и обществом экзорцистов. Правда,
точных сведений об этой организации Земля не имела. Только разрозненные и
недостоверные слухи. Поэтому бытовало негласное правило считать Серебряный
Круг очередной мифической крестьянской выдумкой, наравне с гоблинами,
оборотнями и упырями. Тем более что жалоба, по-видимому, не возымела своего
действия, так как никто из эмиссаров Круга около Замка не появлялся.
"Скорее всего, - решил отец Кевин, - жалоба была чем-то вроде молитвы
Господу Богу и пославшие её на быстрый ответ не рассчитывали."
Предчувствуя неприятности, отец Кевин доложил о готовности принять
сообщение.
Экран связи осветился, и на нём появилось изображение центральной рубки
станции. На небольшом подиуме в центре зала стояло кресло. В нём сидел
высокий человек с прямыми короткими волосами, кое-где тронутыми сединой, и
горбоносым семитским лицом - координатор экспедиции Йосл Коэн.
Голос его был сух и неприятен, как будто голос киберпереводчика.
"Странно, - усмехнулся про себя отец Кевин, - адон Йосл гораздо больше
меня походит на машину". Однако от юмористического настроя мысли пришлось
немедленно отказаться, ибо говорил адон Йосл вещи небывалые и крайне
неприятные:
- Внимание всем наблюдателям сектора Западный Риадан, Республика Семи
городов и прилегающих областей!
Вчера в 21-25 абсолютного времени с борта Станции совершил
несанкционированный вылет в указанный район член экипажа станции Ингвальд
Соронсон одиннадцати лет. Предположительная цель высадки - поиск членов
