смогут стать частью нашего Содружества.
- Ты, разумеется, прав, Стратег! - воскликнул Лейр и тут же отдал
Гомнолу мысленное распоряжение: "Держи себя в руках".
В мыслях Алутейна зазвучали уничтожающие интонации:
"Черт возьми, сынок, а с чего бы людям-метапсихотикам объединяться с
нами, если они, когда отдохнут и поправят здоровье, вполне могут захватить
всю Многоцветную Землю целиком?"
- Да к тому же наладят еще одну-другую фотонную пушку, - проворчал
Бормол.
- Если мы все объединимся в метапсихической гармонии, наша воля
возобладает, - настаивал Гомнол. - Нас, носящих золотые торквесы, тысячи,
а "активных" чужаков всего лишь горстка. Некоторые из них чуть ли не при
смерти. Остальные подавлены постигшей их неудачей и вынужденной разлукой с
родным миром. Они с радостью примут предложение дружбы, уверяю вас!
- У меня состоялась телепатическая беседа с королем, - не терпящим
возражений тоном сказал Ноданн. - Он согласен с моим решением.
Гомнол предпринял последнюю попытку и, воспользовавшись приватным
режимом, несколькими стремительными импульсами передал Ноданну свои
мольбы:
"Подумай, Стратег, подумай! Это уникальная возможность! Предводитель
чужаков - магнат Марк Ремилард. Вся семья Ремилардов - операторы
наивысшего уровня в Конфедерации землян Галактического Содружества! Марк
плюс остальные - это потенциальный КОЗЫРЬ в замыслах потомства Нантусвель
против фирвулагов..."
"Нет".
"Я видел, что Марк травмирован, он поддастся внушению. Другие гораздо
слабее его. Используя метагармонизацию и психопобуждение, клан Нантусвель
легко..."
"Нет".
"Марк - брат Джона Ремиларда! А Джон - это Джек Бестелесный!!! Я
помню, что Марк по силе почти равен брату..."
"Нет".
Лунный свет поблескивал в капельках пота, змеящихся по лицу Гомнола.
Из глубины леса донеслось тихое ржание и топот когтистых ног. Закованные в
латы скакуны-халики, следуя телепатической команде Лейра, рысью подбежали
к собеседникам. Силой левитации Ноданн поднялся в седло, и его феерическая
золотисто-розовая аура разрослась, обняв украшенный самоцветами чепрак
животного.
- У меня состоялся также трансментальный разговор с моими братьями, -
сказал Ноданн, глядя сверху вниз на Гомнола. - Хуал Великодушный и Митейн,
правитель Сазарана, подготовят Большую Облаву. Хуал доставит из Гории Меч
Шарна, и я выступлю с ним против шайки первобытных. Митейн приведет с
собой из Сазарана сухопутные войска, воины которых сильны в психокинезе,
психоиндукции и принуждении. Мы позволим пришельцам уйти на запад, а
где-нибудь в Диких Гротах выберем место и уничтожим их.
- Да сбудется воля Таны, - смиренно проговорил Гомнол. Утерев лицо
белым носовым платком, он достал новую сигару, взобрался на своего халика
и ускакал прочь вместе с остальными.
Три дня спустя близ реки, которой в будущем предстояло получить
название Дордонь, рыцари тану массированным ударом обрушились на медленно
ползущую колонну транспортных механизмов двадцать второго века. Но даже в
ослабленном состоянии люди-операторы намного превосходили тану в
трансментальном видении, поэтому попытка застать их врасплох не увенчалась
успехом. Хитроумное снаряжение, которое спасающиеся бегством мятежники
второпях захватили с собой из двадцать второго века и с которым они даже
не были должным образом знакомы, теперь было подготовлено к бою. Солнечные
батареи полностью заряжены, ручное оружие роздано, наведены индивидуальные
силовые экраны и выбрана тактически грамотная позиция для фотонной пушки.
В последовавшей стычке полегли четыреста девятнадцать рыцарей тану, в
том числе правитель Сазарана и Хуал Великодушный. Те, кто остался жив,
практически все получили ранения и остались лежать на поле боя.
Летучую Охоту Ноданна уничтожили, а сам Ноданн едва не уронил
драгоценный Меч Шарна в реку и утратил не только свое Аполлоново величие,
но и присутствие духа.
Лорд Гильдии Принуждения Лейр лишился в схватке руки, половины ноги и
части печени. Восемь месяцев провел он на излечении в коже, а за это время
его младший коллега, человек Эусебио-Гомнол, укрепил свое положение и
решил на следующий год бросить своему угасающему начальнику вызов.
Пришельцы вышли к Атлантическому побережью. Там они собрали из своих
вездеходных модулей корабли, подняли паруса, раздули сильный
психокинетический ветер и уплыли в сторону заката.
Врата времени после двухмесячного перерыва вернулись к нормальному
режиму работы.
Вняв совету Ноданна, Тагдал, Верховный Властелин Многоцветной Земли,
издал указ, которым объявлял слухи о появлении каких-то пришельцев-чужаков
и якобы учиненном ими разгроме не соответствующими действительности.
В течение двадцати семи последующих лет королевство тану
благоденствовало, но лишь до того дня, когда вскрылся Гибралтарский пролив
и Средиземное море заполнилось водой.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЭПОХА ПОСЛЕ ПОТОПА
1
Над разоренной Мюрией кружил огромный ворон. В последнее время ему
приходилось все дальше улетать от своей горной вершины: добыча на
близлежащем побережье Испании была выбрана почти подчистую, трупы все
глубже и глубже погружались в ил наступающего Средиземного моря. Много
месяцев назад начал ворон свою охоту за золотыми торквесами и за это время
отыскал их столько, что стал обладателем несметных сокровищ.
Под собой ворон видел лежащую в развалинах Мюрию. После почти
четырехмесячного сезона дождей бывшая столица тану в Многоцветной Земле
уступила натиску буйной плиоценовой растительности. Теперь, когда
большинство маленьких садовников-рамапитеков погибло, побеги, ростки и
стебли декоративных кустарников беспрепятственно заполняли пространство
внутренних двориков, устилали величественные лестницы, вились по
беломраморным стенам. Молодая поросль пробивалась даже сквозь двери и окна
зданий и, взламывая красные и синие черепицы, карабкалась на крыши. Из
растрескавшихся древесных стволов лезла путаница новых побегов. Разносимые
водой и ветром семена и споры с поистине вурдалачьей настырностью
прорастали в трещинах каменной кладки и между дорожными плитами.
Растительность безжалостно ломала и крушила величественные постройки,
возведенные тану и их искусными рабами-людьми: просторные эспланады,
особняки, спортивную арену, торговую площадь. По некогда блестящим
алебастровым поверхностям и по ныне потускневшим мозаикам расползлись
плесень, мхи и примитивные цветковые. Безудержно разросшиеся мелкие бурые
грибы превратили массивные колонны дворца короля Тагдала в невзрачные
столбы. Давно не возжигаемые серебряные фонари, окаймляющие пустынные
бульвары, почернели от морских испарений. Темный пятна плесени
обезобразили геральдические щиты, украшавшие фасады палат пяти ментальных
гильдий. Даже высокие стеклянные шпили с навсегда потухшими феерическими
светильниками покрылись коркой кристаллов соли и коростой лишайников.
Летая кругами, ворон сосредоточил свои поиски на северной оконечности
разрушенного города. Район доков был полностью затоплен водой. Свинцовые
волны плескались уже на середине склона, уходящего вверх, к комплексу
зданий Гильдии Принуждения. Стеклянная крыша одной из секций громадной
постройки была разбита, и теперь в находящемся внутри цехе по производству
золотых торквесов не осталось ничего ценного. Ворон позаботился об этом.
Его трансментальный взгляд проникал сквозь воду и скалы, достигая
подводных пещер, что некогда были сухими и возвышались над солончаками,
опоясывающими Каталонский залив. Много месяцев назад, когда город Мюрия
был еще цел, в одной из пещер ворон скрывался со своими обреченными
друзьями. И именно туда являлся тот предатель! (Но и о нем ворон уже
позаботился.)
Раньше или позже займется ворон и другими неоконченными делами,
потому как это создание, эта птица, что в неустанном поиске скользила по
серому мартовскому небу над серыми водами нового моря, была на редкость
последовательна в своем безумии.
Одну за другой ворон просвечивал взглядом пещеры, загроможденные
всяким хламом, занесенным сюда первым гибельным валом потопа, а потом
погребенным под толщей воды. Но верхние полости некоторых пещер до сих пор
оставались заполненными воздухом. Из одной такой пещеры и исходил
предательский импульс от драгоценного металла.
- З_о_л_о_т_о_!
Пронзительный торжествующий крик эхом разнесся но утесам Авена. Ворон
камнем рухнул вниз, но над самой поверхностью свинцового моря недвижно
завис, распластав огромные, черные как смоль крылья. И вот уже вместо
ворона возникла хрупкая женщина с копной белокурых волос, облаченная в
вороненый панцирь, наколенники и латные рукавицы. Фелиция громко
рассмеялась и в один миг предстала обнаженной - с белым, словно схваченным
соляной изморозью телом, с широко распахнутыми глазами.
Без единого всплеска, словно стрела из плоти и крови, вошла она в
воду. Одним броском, будто торпеда, преодолела подводный туннель, ведущий
в пещеру. Источая бледный голубоватый свет, подобный огням святого Эльма,
подошла по воде к узкому выступу, на котором лежало тело. При виде
мертвого врага Фелиция снова громко рассмеялась, но неожиданно поняла, что
потускневшее стекло доспехов имеет рубиново-красный цвет, а вовсе не
аметистовый, как вначале ей показалось в лучах обманчивого голубого
сияния. Красный - цвет Гильдии Целителей.
- Нет! - пронзительно вскрикнула Фелиция, падая на колени перед
трупом рыцаря тану.
Его глаза были прикрыты набрякшими веками, челюсть безвольно отвисла,
к раздробленному черепу прилипли светлые волосы. Золотой торквес был
забрызган ошметками гниющей плоти.
- Ох, нет, - запричитала Фелиция. - Только не он...
Подвывая и судорожно всхлипывая, она стала соскребать плесень,
покрывшую геральдические символы на нагруднике. Наконец рисунок полностью
открылся взору. Это было стилизованное изображение дерева, отягощенного
самоцветными плодами, а не пронзенный стрелой череп - эмблема Куллукета.
По сырой пещере разнеслись громоподобные раскаты смеха. Какая же она
дура. Ну конечно, это не он!
Вскочив на ноги, Фелиция вцепилась в соединенные шарнирами нагрудные
пластины рубиновых доспехов, рывком содрала их, и они попадали на каменный
пол пещеры с громким гулким звуком. А вслед за доспехами покатилась
отделившаяся от тела голова, потому что Фелиция с такой яростью рванула
торквес, что сломала позвоночное сочленение.
Она подняла торквес высоко над головой, и он ослепительно заблестел в
своей первозданной чистоте. Фелиция нырнула в воду, а через мгновение в
небо стрелой взмыл ворон, зажав в мощных когтях золотой обруч. Мысленный
голос птицы полнился торжеством и абсолютной свободой. Как часто
случалось, она воззвала к своему Возлюбленному, перейдя на декламационный
режим телепатической речи, и сигнал этот полетел над континентами и
океанами, раскатываясь по всему миру подобно отзвукам замирающего грома:
"Куллукет!"
Высоко в сером, унылом небе над затопленным Авеном Фелиция звала его.
И дьяволы ответили ей.
Восторг Фелиции сменился ужасом. Она сжалась внутри непроницаемого
ментального экрана и со скоростью снаряда понеслась к землям Испании,
прикрывшись от обжигающих струй воздушного потока психогенным щитом в
форме усеченного конуса. Лишь достигнув окрестностей горы Муласен, она
замедлила свой безумный полет и отважилась на робкую вылазку за пределы
