дубина во всем фирвулагском племени! Я проткнул ему кишки, после того как
мы три часа молотили друг друга на Поединке Героев. Вот была Битва!
Никаких тебе ударов из-за угла и прочих грязных трюков. А теперь?..
Противник дерется нечестно, и мы тоже. Если не произойдет чуда, то самый
грязный из мошенников станет королем Многоцветной Земли.
- Здесь Ноданн, - мягко напомнила ему королева. - Он... привел
кое-кого с собой.
Король вскинул голову и позволил себе небольшое святотатство.
- Я мог бы и догадаться, кто упрятал антрополога! Мои парни прочесали
весь город и пол-Авена и нигде следов не нашли.
Нантусвель с печалью поглядела на супруга.
- Зато они нашли беднягу Агмола...
Монаршая борода зловеще засверкала.
- Какая же ты наивная, Нанни! Я всех нас пытался спасти.
Приход Стратега вызвал гром приветствий, среди которых явственно
слышался непристойный звук. Ноданн с привычным спокойствием поклонился
родителям и подвел к ним Брайана. Вид у антрополога был растерянный, губы
кривились в странной улыбке, пальцы то и дело тянулись к шее, к тому
месту, откуда исходило сказочное золотое сияние.
- Благородное воинство! - послышался громовой голос, не требующий
сигнала стеклянной цепи. - Нынешняя Великая Битва обернулась для нас и
поражением... и победой!
Аплодисменты, рев, немало пьяных проклятий.
- Первый раунд Главного Турнира поставил нас на грань катастрофы,
когда наша серая кавалерия понесла огромные потери ввиду новой тактики
врага. Положение усугубилось, когда командиры подразделений серых
рекрутов, полукровок и золотых людей не сумели сплотить их под знаменем
нашей древней воинской религии.
Свист, негодующие возгласы, ядовитые реплики, крики: "Позор!"
Стратег выбросил вверх сжатую в кулак руку.
- Вы можете отрицать очевидное, но ряды человечества смяты! И - как
следствие - численность армии резко сократилась. Однако виноваты в том не
люди и не доблестные воины тану, а мы!
Нарастающий рокот скатился в пропасть гробовой тишины.
- Это результат нашей доверчивости и морального разложения! Мы стали
использовать в Битвах сперва животных, прирученных людьми, затем самих
людей. Да... мы усыновили человечество. Люди ведут за нас бои, выращивают
для нас хлеб, добывают руду, производят материальные блага. Они управляют
нашей торговлей, просачиваются в наши священные Гильдии и даже смешивают
свою кровь и свои гены с нашими! Но это еще не все. Мы сами навлекли на
себя высшее унижение: человек уже претендует на наш трон!
В огромном шатре повисло звенящее молчание. Наконец раздался громкий
голос Селадейра, лорда Афалии:
- Что же здесь позорного, Стратег? Эйкен Драм в одиночку, без оружия
бесстрашно бросается навстречу врагу, в то время как некоторые
высокопоставленные особы отсиживаются за непроницаемыми экранами и
рассуждают о древних правилах игры, которые больше не пугают фирвулагов -
не говоря уже о том, чтоб разбить их!
Высказывание было встречено взрывом аплодисментов, а Селадейр
добавил:
- Враг объединился с людьми. Финия пала. Их копьеносцы научились
справляться с нашей конницей. Так что же, нам вернуться к древним правилам
и сложить головы, ликуя от счастья, что наша честь осталась незапятнанной?
Или, последовав за юношей, избранником Мейвар, изведать вкус победы?
На этот раз от криков затряслись стены и потолок павильона, кубки и
тарелки заплясали на столах. Но лик Аполлона остался незамутненным, лишь
сияние его очей стало таким мощным, что многие попадали навзничь, заслоняя
глаза.
- Позвольте все же поведать вам, - произнес Стратег (на этот раз
голос его прозвучал угрожающе тихо), - какова будет цена такой победы. Из
уст человека, ученого, пользующегося огромным авторитетом в Галактическом
Содружестве, вы услышите о том, какое будущее ожидает нас. Сам Тагдал
поручил ему проанализировать наши связи с человечеством и сопутствующие
этим связям негативные факторы с целью опровергнуть мое давнее
противодействие человеческой ассимиляции. Ученый провел вполне объективное
исследование. Многие из вас были проинтервьюированы им или его
ассистентом, нашим покойным братом-творцом Агмолом.
С этими словами Ноданн поднял зеленую картонку, дар любви Брайана
Мерси.
- Вот копия недавно завершенного им отчета. Но лучше он сам все
объяснит. В процессе изысканий на нем не было золотого торквеса, а сегодня
он надел его, дабы вы могли исследовать его ум и убедиться в правдивости
утверждений. В результате принуждения, оказываемого мной, он не утаит от
вас ни одного вывода своего отчета, включая последствия использования
железа. Советую внимательно прислушаться к словам Брайана Гренфелла. Это
не займет много времени, ведь вскоре нам предстоит вернуться на
Серебристо-Белую равнину. Когда восходящее солнце принесет заключительный
день Великой Битвы, надеюсь, вы уже сделаете выбор, под чьим знаменем
сражаться - вашего Стратега или вашего извечного врага.
Ил и листья лотоса, устилавшие дно Большого Гнилого болота, а также
манговые заросли, ибисы, белые цапли, пеликаны, что когда-то гнездились
здесь, - все погрузилось в море. Лишь самые высокие островки еще торчали
над поверхностью воды; на них обезумевшие звери отчаянно боролись за
выживание, пока не потонули или сами не бросились вплавь. Более удачливые
нашли убежище на внушительной дамбе из вулканических пород, но и этим
приходилось карабкаться вверх по застывшей лаве, поскольку вода продолжала
прибывать. Достигнув вершины, животные совсем выбились из сил, чтобы
искать другого пристанища. Да и где искать: противоположный склон плотины
был отвесный и гладкий, и поэтому бедняги сжались в кучу под луной.
Клыкастые водяные олени, карликовые лошади, длиннотелые кошки, крысы,
черепахи, змеи, амфибии и прочие согнанные с насиженных мест твари уже не
проявляли друг к другу враждебности. Как хищные, так и жертвенные
инстинкты были притуплены разрушением окружающего мира.
Вода поднималась, давила всей тяжестью на естественную плотину,
просачивалась в трещины, проникала сквозь жесткий слой слежавшегося пепла.
Отдельные потоки находили дорогу среди камней, окаймляющих Длинный фиорд.
Когда поток подступил к дельте Южной лагуны, тысячи маленьких струй
брызнули из этого узкого каменного ложа.
В бывшем Гнилом болоте, там, где раньше разгуливали фламинго, уровень
воды достиг восьмидесяти метров. Впервые за два с лишним миллиона лет
косяки рыб попадали от утесов южной Испании прямо к берегам Марокко.
9
Его опять выудили из теплой, уютной мглы.
О Господи, ну почему, почему его не могут оставить в покое?! Оставить
в ожидании последней встречи? Ведь он уже принес жертву богу-солнцу,
объяснил этим варварам, почему закрытие врат времени надо только
приветствовать, почему тану следует остерегаться чрезмерной зависимости от
человеческой технологии.
Как ловко, однако, Стратег повернул статистические данные к своей
выгоде! Но он, разумеется, пощадит Мерси и верных гибридов. Ведь погромы
столь разорительны, а красавец Аполлон всегда был рациональным человеком и
заботливым мужем.
Вещая через свой золотой торквес, Брайан все подтвердил. Бедный Агги
был, несомненно, прав, утверждая, что этот обруч облегчает общение (так
оно и есть, особенно если ангел-хранитель поддерживает тебя, когда ты
выползаешь из вязких цепочек). По окончании краткой лекции общественное
мнение отвернулось от Эйкена Драма. Брайан нимало не удивился. Эти дикари
вспыльчивы, непостоянны и легковерны, прямо как ирландцы.
Затем Ноданн проводил его к Мерси. И она вслед за Агмолом
продемонстрировала то, чего ему недоставало раньше, когда на нем не было
золотого торквеса. Даже полностью сознавая, что на сей раз ему не
выбраться, он все равно добровольно отправился с ней в ослепительный полет
и в долгое падение.
"Свободен, но не от тебя, не от твоих диких глаз, Мерси. Я буду
любить тебя до смерти."
- Ну выходи же, выходи оттуда! Помоги мне малость. Я не самый лучший
целитель в королевстве, но кое-что еще умею. Давай, Брайан! Ты ведь
помнишь меня, правда?
"Да, я умираю, но, умирая, вижу, как она проходит мимо, умираю..."
- Он так и будет вертеться, пока ты не двинешь ему по кумполу,
Властелин Ремесел.
- Да заткнись ты, шлюха в мужском платье! Я твои шарики уже собрал,
так что не мешай... Ну, очнись, Брайан! Открой глаза, сынок!
Круглое нахмуренное лицо, висячие серебряные усы, позади светится
желтое утреннее небо со странно багровыми перистыми облаками. Он закрыл
глаза, призывая тьму и воспоминание о Мерси.
Но они вернулись не сразу. Нетвердым голосом Брайан произнес:
- Привет, лорд Алутейн.
- Наконец-то! - Рука обхватила его за пояс, приподнимая. Стакан
теплой воды поднесли к его губам.
- Я хочу побыть один, - прошептал Брайан. ("Ох, отпустите меня туда,
вниз! Где оно, то море, не отражающее звезд?")
- Нет, сынок, потерпи. Пока нельзя.
Он раздраженно выглянул из умственного грота. Какие-то люди - у всех
вид довольно жалкий - склонились над ним. Золотые, серебряные и серые
торквесы бесцеремонно щупают его мозг.
- Прекратите, вы! - обиженно проговорил он. - В конце концов это
неприлично, когда я... когда я...
- Погоди, сынок, не отключайся. Я тебя заштопал, как мог. Ты нам
только скажи, что там произошло вчера на конклаве? Что затевает Эйкен
Драм? Не нравится мне все. С тех пор, как меня свергли, кто-то будто
наложил запрет на мои метафункции. Я вижу умы только ближайших соседей. Но
не надо быть ясновидящим, чтобы почувствовать, как дрожит земля, как
меняются воздушные течения... А эти ненормальные облака?.. Скажи, твой
приятель Эйкен сотворил что-то с геологией Авена?
Теперь глаза Брайана полностью открылись. Он начал было смеяться, но
смех тут же перешел в кашель. Ему опять поднесли стакан.
- Да нет, не думаю... У Эйкена Драма и без того немало всего в
загашнике, чтоб еще землетрясения устраивать. - Он безвольно повис на руке
Властелина Ремесел. Мозг вдруг пронзила странная мысль: а что, если он не
умрет?
Насмешливый голос. Раймо? Да, Раймо Хаккинен, этот несчастный
ублюдок.
- Толку от него, как от козла молока! Может, узнаем свежие новости,
когда сюда на закате приволокут новую партию проигравших? Хотя какая нам
разница?
- И я так думаю, - отозвался Властелин Ремесел. - Однако ж нет, мне
не все равно. Я из первых пришельцев, и мне не все равно! Если нам
действительно грозит опасность, я должен их предупредить. Это дело чести!
Раймо Хаккинен пробормотал что-то презрительное. Другие голоса - не
мысли, а именно голоса - беспорядочными волнами накатывали на мозг
Брайана. Ну до чего ж приставучие, копошатся меж развалин, как усталые
вампиры!
- А ведь землетрясение может расколоть эту хреновину, и тогда мы
спасемся! - произнес голос Раймо.
Восклицания. Протесты. Опять проникновение в мозг. Господи, да
сколько ж их на его голову!
- Мерси! - простонал он вслух.
Серебристо-зеленая рука отмела в сторону вынюхивающие умы и показала
ему, как поставить экран. Он повиновался. Но когда вновь хотел опуститься,
не нашел дороги в грот. Ум и голос в тоске взвыли: Мерси!
Беги, ищи, кричи, лови тьму в жутком свете своего золотого торквеса,
который тащит тебя назад, как только ты заметишь ее вдали. Она не
дождалась, ушла. А ты, быть может, и не умрешь.
