охаживая чудовище по бокам, по хребту, по шее и наконец, не очень сильно,
- по плоскому черепу. Саблезубый хищник, обезумев, метался за ним, норовя
вгрызться в брюхо халику или ухватить своего мучителя скрежетавшими
челюстями. Публика отзывалась на каждый удар одобрительным ревом. Когда
зверь стал ослабевать от боли, с трибун донеслись отдельные голоса:
- Кончай его!
Скандинав натянул поводья и стал кружить около гиены, бессильно
присевшей на задние лапы. Зверь издал ряд коротких высоких звуков,
напоминавших дьявольский смех.
Тагдал снова поднялся и взмахнул рукой.
- Кончай саблезубую! - в один голос взвыла толпа.
Затем воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом копыт иноходца и
свистящим дыханием усталой жертвы, которая мерно раскачивалась в ожидании
последнего удара. Отъехав к заграждению, Стейн спешился. На конце топорища
был укреплен прочный шнур. Наступающий викинг принялся бешено вращать на
шнуре топор вокруг своего рогатого шлема, так что его даже не было видно в
воздухе. Он приближался к стоящему на задних лапах зверю, ослепительно
сверкая каждой гранью своих доспехов. Наконец подпрыгнул, в точности
повторив амплитуду движения своей добычи, и на лету снес гиене голову.
Слышен был невообразимый физический и умственный гвалт, свист,
хлопанье, топот. Тагдал покинул ложу и спустился по ступеням на арену.
Секунданты Маршала Спорта бросились открывать заграждения, чтобы Стейн мог
подойти к монарху. Викинг при виде короля снял свой изумрудный шлем.
По трибунам пронесся рокот. С противоположного конца арены выехал на
черном халикотерии маленький всадник, закованный в стеклянные, сверкающие
золотом латы. В то самое мгновение, как Стейн почтительно склонился перед
королем, Эйкен Драм резко осадил скакуна в метре от Стейна и торжествующе
ухмыльнулся.
- Все это он сам! - заявил Эйкен. - Без какой-либо помощи от меня,
Могущественного!
Маршалу Спорта пришлось быстро настроить свой психокинетический
аппарат, чтобы поднятые Эйкеном клубы пыли не окутали растерявшегося
короля. Распорядитель состязаний выступил вперед и объявил:
- Прошу тишины для акколады - посвящения в рыцари!
Стейн покосился на Эйкена.
- Терпение, малыш, ты еще получишь все, что тебе причитается.
Тагдал вытащил цепь с большим медальоном, на котором была
выгравирована королевская эмблема.
- Сланшл! - взревела толпа.
Король надел цепь на шею победителя.
Под приветственные клики королева Нантусвель послала вниз салфетку,
продетую сквозь великолепный перстень (Стейн и не заметил, что салфетка
немного перемазана банановой мякотью). Тануски вопили от восторга, рыцари
изо всех сил сдерживались, чтобы не показать свою зависть. Служитель
подвел к Стейну халика, и тот покинул арену.
"Это мой парень!" - выкрикнул Эйкен на верхнем регистре умственной
речи.
Тагдал вернулся в ложу, распространяя вокруг себя атмосферу
раздражения и досады.
- Ну, Тэгги, не расстраивайся! - уговаривала его королева.
- Не понравилось? - пискнул Грегги.
Раздался оглушительный удар грома.
- Вот вам в точности мои чувства! - прорычал Верховный Властитель
Многоцветной Земли. - Прошу у всех прощения. Я должен совершить монарший
отлив.
- Не любит он людей. - Глуповатая мордочка лорда Грега-Даннета вдруг
озарилась светом мудрой проницательности. - И вы не любите, моя королева,
и весь ваш род... Король терпит нас как необходимое зло, а по вам, лучше
бы "врата времени" и вовсе не открывались.
- Как тебе не стыдно, шалунишка! - возмутилась Нантусвель. -
Кому-кому, а тебе-то известно, что люди - мои лучшие друзья. Что подумает
Брайан? На-ка лучше, съешь яичко.
Мастер генетики взял резную серебряную тарелочку со сваренными
вкрутую яйцами и озадаченно уставился на нее.
- Яйца! Вот от них-то и все раздоры! Только представьте, светлейшая
леди, в человеческих яичниках их содержится двадцать пять тысяч! И
угораздило же Мать Природу так щедро напичкать женщину яйцами! - Он
покосился на Брайана, взял яйцо, обмакнул в вазочку с горчицей и задумчиво
осмотрел со всех сторон, прежде чем откусить. - Знаете, доктор Гренфелл,
как в плиоцене зовут Мать Природу? Тана!.. Или Тэ, если придерживаться
верований фирвулагов.
- Грегги, дорогой, не болтай с набитым ртом, - строго сказала
королева.
По гладким щекам безумца заструились слезы.
- Если б можно было заставить ее размножаться вегетативным путем!
Брайан понял, что речь идет уже не о Матери Природе.
- Вы не поверите, Гренфелл, моя старая лаборатория в университете
Джона Хопкинса и то была оснащена лучше, чем здешние! - продолжал лорд
Даннет.
- Не отвлекайся, Грегги, - перебила его Нантусвель. - Видишь, Агмол
выезжает?
Леди Идона бросила на Брайана оценивающий взгляд.
- Вы уже сделали какие-то предварительные выводы, профессор? Помимо
генетических проблем, тану очень обеспокоены растущей зависимостью от
человеческой рабочей силы и технологии. За несколько недель вы наверняка
заметили, что молодые тану не проявляют интереса к сельскому хозяйству и
таким отраслям, как горное дело, градостроительство, обрабатывающая
промышленность.
- То есть к основным видам деятельности, находящимся в моей епархии,
- раздраженно добавил лорд Алутейн. - Гильдия Творцов переполнена
музыкантами, танцовщиками, скульпторами, модельерами... А знаете, сколько
студентов поступило в этом году на факультет светотехники? Пятеро! Через
два столетия наши города будут освещены лампадами на оливковом масле и
сальными свечками!
- Ваша тревога вполне обоснованна, - осторожно заметил Брайан.
- Уже пошли разговоры о том, чтобы отделить науки от искусств! - в
негодовании воскликнул Властелин Ремесел. - Дескать, тану будут почивать
на лаврах, а производством пускай занимаются люди! Как вам это нравится?
- Тут не обошлось без Гомнола! - невозмутимо заметила Идона.
- До каких же пор мне тянуть лямку! - не унимался Алутейн. - Ведь я
из тех первых пришельцев, кто, заручившись поддержкой Бреды, бросил вызов
федерации. Таких, как я, среди тану раз, два и обчелся: Тагдал, Дионкет,
Мейвар, леди Идона, лорд Меченосец, старина Лейр, прозябающий в
Пиренеях... Ну вот, и я уже пользуюсь географическими названиями,
принятыми у людей! Всего-то шестьдесят с лишним лет существуют чертовы
"врата времени", а тысячелетия культурного развития Дуата выброшены на
свалку! Лучшие наши борцы - и те одни гибриды! Весь наш древний мир с
дерьмом смешали!
- Выбирай выражения, брат-творец! - вмешалась королева.
Грег-Даннет обнажил в ухмылке желтые зубы.
- Вы не можете загородить дорогу прогрессу.
- Даже так? - улыбнулась в ответ Нантусвель.
- Его высочество лорд Ноданн Стратег с супругой! - возвестил лакей в
сером торквесе, отодвинув портьеру.
Брайан едва не ослеп от сияния розово-золотых доспехов на высоком
стройном красавце.
- Сын мой! - воскликнула королева.
- Мама!
- Я так рада, что ты будешь присутствовать на этом испытании!
Губы Аполлона сложились в ироническую усмешку.
- Ну что ты, разве можно пропустить такое зрелище! Я даже привез
маленький сюрприз любимцу Мейвар.
Королева расцеловалась со старшим сыном, затем взяла за руку женщину
в великолепном наряде и головном уборе цвета зари и подвела ее к
остолбеневшему антропологу.
- А вот и для вас сюрприз, Брайан. Мы ведь обещали! Мой дорогой
Ноданн наверняка захочет поближе посмотреть выступление Эйкена Драма, а вы
пока садитесь рядышком и возобновите ваше знакомство. Ты помнишь Брайана
Гренфелла, дорогая Розмар?
- Как я могу его забыть? - Мерси наклонилась и запечатлела на губах
антрополога нежный поцелуй. Потом обратила кокетливый взор к своему
красавцу лорду. - Ты не должен ревновать, мой демон. Мы с Брайаном старые,
очень старые друзья.
- Да пожалуйста! - небрежно бросил Стратег.
Он открыл заграждение и по ступенькам сбежал к арене. Толпа на
стадионе и грозовое небо разразились громом восторга.
На противоположной стороне арены Эйкен спрашивал лорда Меченосца:
- А это что за явление Христа народу?
- Скоро узнаешь! Насколько мне известно, он привез для тебя нечто
особенное с болот Лаара.
Тагал вышел за перегородку и двинулся навстречу славному рыцарю тану.
При появлении Ноданна игры на арене прекратились.
Стейн уже без доспехов усердно обгладывал жареную ножку какой-то
довольно крупной птицы, стоя в проходе, ведущем к раздевалкам.
- Эй, малыш! - окликнул он Эйкена. - Тебя тут дожидаются. Твой старый
приятель, известный кобель-производитель.
К ним подкрался Раймо Хаккинен; его белесые, в кровавых прожилках
глаза лихорадочно блестели. Все взоры были прикованы к Стратегу, на Раймо
никто не обращал внимания, но он тем не менее воровато озирался и говорил
взволнованным шепотом:
- Я только на минутку, лорд Эйкен!..
Драм был явно огорошен.
- Ты что, рехнулся, дровосек? Какой я тебе лорд?! Я твой верный
собутыльник.
Эйкен послал быстрый, испытующий импульс за набрякшие веки и
обнаружил... полнейший хаос. В пучине усталости и ужаса, какую представлял
собой теперь ум финна, нельзя было отыскать ни единой разумной мысли.
Серебряный торквес как будто выпустил на волю бесов, осаждавших бывшего
лесоруба. Все пережитое им за последние две недели в сочетании с
функциональными отклонениями поставило его на грань психического срыва.
- Бабы, Эйк! Эти суки тану, пожирательницы мужиков! Они выжали меня
как лимон!
Стейн хлопнул себя по мощным ляжкам и без всякого сочувствия
рассмеялся.
Раймо только голову повесил. Он сбросил килограммов пятнадцать. Его
прежде пышущее здоровьем лицо покрылось морщинами и осунулось, белобрысые
волосы торчали сосульками из-под легкомысленной шапочки, а на некогда
могучем теле свободно болтался костюм в стиле итальянского Возрождения с
буфами на узких рукавах и гульфиком на панталонах. Казалось, он вовсе не
обиделся на смех викинга, а, молитвенно сложив ладони, бухнулся в ноги
своему пройдошистому приятелю.
- Ради Бога, Эйк, спаси меня! Ты ведь все можешь! Я же вижу, как этот
сучий город ест у тебя с ладони!
В целительстве Эйкен был не силен, однако сосредоточился, пытаясь
сделать все, что в его силах, для истерзанного разума. На них начали
оглядываться тану, участвующие в состязаниях, поэтому Эйкен вытащил
беднягу в коридор. Стейн поплелся за ними, обсасывая косточку.
- Кидают меня друг дружке, словно мяч! - причитал Раймо. - Их тут
чертова прорва, этих баб, и ни одна родить не может. Всех серебряных уже
перепробовали, и серых тоже. Чуть мужик им приглянулся - сразу тянут в
постель! А если не набьешь их поганую утробу, они тебе такое устроят...
Ох, Эйк, ради Бога! Ты ведь знаешь, что они могут сотворить с тем, на кого
напялили этот сволочной торквес!
Эйкен знал. Он быстро пробежался по лабиринту заезженного,
выхолощенного мозга, отключил цепи боли, задействовал успокоительную
систему, способную принести временное облегчение. Когда дело станет совсем
плохо, Раймо сможет ею защититься и немного восстановить силы. Его
искаженное мукой лицо слегка порозовело.
- Не допускай их до меня, Эйк! - взмолился бывший лесоруб. - Мы ведь
с тобой были не разлей вода! Не давай этим сукам затрахать меня до смерти.
В глубине коридора послышались громкие голоса и смех. Шесть высоких
нимф неземной красоты с длинными белокурыми волосами, в радужных шифоновых
