любовь слишком велика, чтобы я позволила тебе умереть".
Эйкен приблизился к пещере Фелиции верхом на паутинке одного из
множества только что вылупившихся паучков, которых горячий полуденный
ветер сдул с вершины. Сверкающая нить повисла на сосне, а он перебрался на
край ветки, погруженный в свою паучью думу. А вдруг Аваддон пропустил, не
заметил чудовище? На всякий случай паучок с ближнего расстояния сам
обследовал внутренности пещеры. Пусто! За окаймленными зеленью уступами, в
расщелинах, среди распустившихся бело-розовыми гроздьями альпийских цветов
тоже никого нет. Он удостоверился, что ни в чреве Муласена, ни по меньшей
мере в километре от пещеры Фелиция не прячется.
Паучок спрыгнул с дерева и превратился в золотого карлика. Надежно
прикрыв метапсихическим щитом вход в логово, он достал из заднего кармана
прочную сетку и расстелил ее на земле. Затем, широко улыбаясь, проследовал
во внутренние покои, легко сдвинув с места заслонявшую их каменную плиту.
Вот они, золотые торквесы - стопка повыше его будет. Надо же, сколько
натибрила безумная сорока-воровка! Да их здесь тысячи, каждый - как
драгоценная раковина, напичканная микроэлементами с фабрики Гомнола. Во
всех городах тану такого количества не наберется.
Легкий умственный посыл - и торквесы сложились сами собой в
приготовленную сетку, а Эйкен добрался до Копья Луганна.
- Наконец-то! - пробормотал он, беря в руки оружие и батарею к нему.
В последний раз он держал его на неоконченном Поединке Стратегов.
Видел бы его сейчас Ноданн! С Копьем наперевес и узлом за плечами он вышел
из пещеры и остановился, чтобы рассмотреть обретенные сокровища при
дневном свете. Дело сделано, пора возвращаться к своим. Фелиция, быть
может, никогда и не пронюхает, кто ее ограбил...
Но просто так уйти он не мог.
Эйкен взвился в воздух и перенес огромный узел километра на два
севернее вдоль гряды, соединяющей Муласен с его сестрой-близнецом
Алькасабой. Оставив торквесы и Копье, полетел назад и вновь завис над
зевом пещеры.
- Убрать экран! - скомандовал он. - Перехожу в наступательный режим!
Солнце вмиг засияло ярче, а воздух обрел свою кристальную чистоту.
Мозг Эйкена стал расширяться до невероятных размеров, когда вся
наступательная мощь метаконцерта потекла в его творческий резервуар,
сужаясь в фокусе.
- Эй, парень, осади назад! Никак, ты задумал сровнять с землей
проклятую нору? Не смей, слышишь? Это может привлечь ее внимание, где бы
она ни находилась. Да и энергетический уровень для тебя великоват, ведь ты
впервые ощутил целостность. Так что давай уноси ноги. Покажи ей свою
геральдическую фигу и привет!
- Как же, разбежался!
Он захохотал и, точно Зевс, услышал громовые раскаты своего смеха.
Огромная шапка горы откололась и всем своим весом рухнула на тайное
обиталище девушки-ворона. Непыльная работенка, а дыма и вовсе нет. Однако
же логова Фелиции как не бывало.
Взрывная волна, обжигая, пронзила его, он споткнулся в воздухе,
захлестнутый болью. Даже смягченная отдача метаконцерта едва не выпарила
всю плазму его мозга.
"Марк, Марк, что такое, Боже, помоги!"
"Безмозглый дилетант! Ты выбрал не тот канал! На нижнем уровне
прицела был бы в полной безопасности. Фелиция и та остерегается
использовать этот уязвимый творческий модуль".
"Да знаю. Сделай же что-нибудь! Мне больно!"
"Перегрузка убьет тебя так же, как обратный ход и выключение всех
систем! Я не знал, что ты такой невежда".
"Ради всего святого, учитель, придумай что-нибудь! Покажи, куда
направить мегавзрыв!"
(Приглушенные ругательства в сочетании с эзотерическими образами.)
"Понял, куда, Твое Королевское Величество?"
"А? Повтори!"
"Король Эйкен-Луганн, забирай к чертовой матери свои трофеи и
возвращайся к остальным. Я продолжу урок в спокойной обстановке. И
надеюсь, на сей раз ты его лучше усвоишь".
Рыцари всех цветов радуги скакали по гранадской степи. Мощные когти
халикотериев взрезали сухой торф, вырывая с корнем полевые цветы. Топот
копыт распугивал стада газелей и гиппарионов. Саблезубые кошки урчали, не
понимая, кто мог потревожить их послеобеденный сон. Неуклюжие дрофы
кружили над разоренными в траве гнездами. Дымное солнце медленно клонилось
к закату. Столбы пыли поднимались в небо и маячили, точно огромные
призраки, на фоне мерцающего защитного балдахина.
Всадники не сдерживали скакунов. Ум каждого был полностью
сосредоточен на ведении своей партии метаконцерта, и хотя глаза видели,
уши слышали, а сознание воспринимало жару, и запах пыли, и свист луговой
травы, но ни у кого не было личных желаний, ощущения собственной
независимости. Каждый мозг функционировал как составная клетка Единого
Органического Ума, направляя часть психической энергии на удержание
исполинского щита и готовя основной ее запас к наступательному броску,
который надо будет нанести по первому приказу.
Армию вел к судоходному участку Хенили король Эйкен-Луганн. К его
седлу и к седлам других всадников были приторочены мешки, набитые золотыми
торквесами, и те звенели в такт движениям халиков. В руке монарх сжимал
позолоченное Копье, подсоединенное шнуром к батарее, - она свободно
свисала с мощного крупа. Датчик батареи показывал нулевой заряд, а пять
цветных рычажков покрылись соляными наростами, равно как и тонкий, словно
игольное ушко, ствол. Пока священное оружие Луганна мертво, но у реки уже
ждут техники, способные вернуть ему жизнь. При мысли, что скоро его вновь
можно будет использовать, маленькая фигурка короля сияла внутренним
светом. Фотонной пушкой он победит Фелицию, покорит фирвулагов и, наконец,
завершит то, что было прервано потопом: уничтожит Ноданна.
Все еще одетая в перья ворона, с тщательно зашторенными мыслями
Фелиция прилетела на Муласен к своей берлоге. И, не веря глазам, стала
кружить над чудовищным оползнем, оказавшимся на месте ее жилища. Деревья,
цветущие кусты, водопад с озерком, обрамленным папоротниками - ее
купальня, - кострище, грубо сработанные лавки у входа в пещеру, мшистые
валуны и каменные дрозды, что сидели на них и распевали для нее в вечерней
тишине, - все исчезло. Маленький горный ручей, где плавала жирная форель,
был похоронен под грудами обломков вместе со звериной тропой, приводившей
лесных друзей к ее порогу. Единственное живое существо окрест - рысь,
Pseudaelurus, сидела на отколотой глыбе, нежась в последних лучах
угасающего солнца.
Ворон с криками спускался вниз по спирали. Поначалу он решил, что это
стихийное бедствие, но затем разглядел в пыли золотой торквес и взглядом
ясновидца обследовал глубины осыпавшейся пещеры. Так и есть, сокровищница
ограблена.
- Куллукет! - взвизгнула она.
Эхо раскатилось над головокружительной пропастью, на дне которой
зарождалась Хениль. Рысь съежилась, прижала уши.
- Это ты, Куллукет... А еще Эйкен Драм!
Зверек скрылся в развалинах, а черноперая птица села на опустевший
камень и перевоплотилась.
На скале возникло фантастическое существо, одетое в черные сверкающие
доспехи, оставшиеся от прежней профессии, но подновленные в соответствии с
нынешними причудами ее ума. Грани щитков стали острее, контуры жестче.
Ранее открытые руки и ноги теперь были защищены наколенниками и латными
рукавицами, украшены изогнутыми шпорами и шипами, напоминающими когти.
Передняя часть зигзагообразного гребня на шлеме оканчивалась хищным
клювом, задняя уходила к затылку. Из прорези для глаз вырывались два
ярких, белых, как вспышка магния, луча. Когда Фелиция обратила взор к
степям Гранады, эти лазерные лучи, словно головку сыра, просверлили
попавшуюся им на пути гряду метаморфических скал. Фелиция прочесала
глазами долину нижней Хенили, наконец углядела свою добычу и, как метеор,
как ангел-мститель, ринулась за ней в погоню.
Флотилия на всех парусах шла вниз по реке. Эйкен давал указания
техникам, сверлившим ствол Копья, и вдруг последовал резкий телепатический
сигнал Марка:
"У вас на хвосте Фелиция!"
- Скорей заканчивайте, ради Бога, скорей! - крикнул Эйкен так громко,
что Карвальо и Макджилликадди выронили Копье, и тут же в шипящем озоновом
облаке перенесся на флагман:
"Вижу ее!"
На этот раз он сконцентрировался почти мгновенно: глубоко задышал,
вбирая в себя текучую энергию, сделал мощный выдох - и жуткий сверкающий
шар с воем понесся по направлению к черной колючей точке, четко
выделявшейся на фоне закатного неба.
Огненный шар в мгновение ока выжег внизу сорок квадратных километров
леса. Чудовищный энергетический всплеск потряс Эйкена. По жилам словно
пропустили раскаленную лаву. Мозг не просто горел, а мерцал наподобие
переменной звезды, готовый взорваться при каждой вспышке. Противный
визгливый голос откуда-то изнутри донимал его: Марк был прав, ты
переусердствовал и теперь можешь ставить по себе свечку за упокой!
Но сумасшедшее головокружение постепенно прекратилось, и он, к
удивлению своему, обнаружил, что все еще крепко сидит в фокусе
Органического Ума, а вместо насмешек и укоров услышал олимпийски спокойное
одобрение Аваддона:
"Весьма недурно для обнаженного мозга. Думаю, ты ее приложил".
- Я?!
"На сканере энергетической массы чистый ноль".
- Твоими бы устами... я тоже почти пустой...
"БОЖЕ, НЕТ, ОНА РЕТРАНСЛИРОВАЛАСЬ! (Туманный образ.) ОНА ПРЯМО НАД
ТОБОЙ, БЕЙ, ЭЙКЕН, БЕЙ!!!"
Крик Аваддона бился в перегородки его надтреснутого мозга. У себя над
головой он вновь увидел Фелицию, выросшую до невероятных размеров. Она
была уже не вороном, а женщиной, одетой в языки белого, трепетавшего, как
тонкий шелк, пламени. Лицо чудовища и ставшие совсем черными глаза
изливали такой же яркий свет, каким лучился ум. Эйкену почудилось, что
защитный барьер над флотилией прорвался. Видимо, что-то вышло из строя в
принудительном секторе, не выдержал какой-то жизненно важный компонент, и
вся структура вот-вот рухнет.
Но экран тотчас же окреп. Марк Ремилард включил запасные усилители на
участке, оголившемся в связи со смертью его человека, Оуэна Бланшара,
однако шестое чувство подсказало Эйкену, что эта импровизированная
подпорка продержится лишь долю секунды - ровно столько, сколько ему
потребуется для переключения на атакующий модуль. Он должен снова
выпустить в Фелицию огневой заряд, даже если и сам после этого не выживет.
На тщательный прицел уже не оставалось времени. По первому запросу он
получил колоссальный объем энергии и немедля переправил его по назначению.
Нечеловеческие крики сотрясали эфир. Столкнулись встречные творческие
заряды. Детонация от взрыва была беззвучна и бестемпературна, она
проявлялась лишь в световом излучении. Отлаженная структура рассыпалась
тысячами многоцветных, быстро гаснущих брызг. Тонкая колеблющаяся полоса
карминного цвета закрыла собой полмира. Что это? Шов между его и моей
болью?.. Живой мостик вспыхнул смертельным белым пламенем, перед тем как
провалиться в черноту. Свеча, догорающая в рубиновом подсвечнике. Взрыв
смеха. Утробный рев, постепенно затихающий в бездне отчаяния.
- Аваддон?
"Слышу тебя... Король Эйкен-Луганн".
- Мы... достали ее?
"Да. Ее больше нет. Ни мне, ни тебе больше ничто не угрожает. Связь
между нами прерывается до того момента, когда наступит твой черед
выполнять взятые на себя обязательства. До той поры никаких контактов.
Привет".
- Марк... я надорвался. Я умру? Марк?
