Майкл Муркок. Хозяева ямы.
ПРОЛОГ
Сидя однажды осенним вечером в кабинете перед небольшим огнем, горевшим
в камине и отнимавшим холодок у комнаты, наполненной запахом надвигающейся
зимы, я услышал внизу, в холле, шаги.
Я - человек не нервный, но воображение у меня может разыграться, и
когда я покинул кожаное кресло и открыл дверь, то думал о привидениях и
взломщиках. В холле было тихо, и свет не горел, но я увидел поднимающуюся
ко мне по лестнице темную фигуру.
Было что-то в размерах этого человека, что-то в издаваемом им при
ходьбе звоне такое, что я сразу узнал. Когда он приблизился, по моему лицу
начала расползаться улыбка, и я протянул ему руку.
- Майкл Кэйн? - это едва ли было вопросом.
- Он самый, - ответил глухой, вибрирующий голос моего гостя.
Он поднялся до верха лестницы, и я почувствовал свою руку сомкнутой в
его твердом, мужественном рукопожатии. И увидел ответную улыбку великана.
- Как там Марс? - спросил я, проводя его в кабинет.
- Немного изменился с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, -
сообщил он.
- Вы должны рассказать мне, - с нетерпением сказал я. - Что будете
пить?
- Спасибо,ничего спиртного. Я уже отвык от него.
- Как насчет кофе?
- Это единственное, чего мне недоставало на Марсе.
- Подожди здесь, - сказал я ему. - Я сегодня дома один. Сейчас схожу и
приготовлю.
Я покинул его, упавшего в кресло перед камином и совершенно
расслабившего свое великолепное бронзовое тело. Он выглядел странным и
неуместным в своей марсианской экипировке из перекрещенных ремней,
унизанной незнакомыми драгоценными камнями, при огромном мече с
изукрашенной чашкой гарды и рукоятью, острие которого покоилось на полу.
Его алмазно-голубые глаза казались намного более огромными и намного
менее напряженными, чем когда я видел его в последний раз. Его манера заст
вила и меня тоже расслабиться, несмотря на волнение от новой встречи с
другом.
На кухне я приготовил кофе, вспоминая все, что он рассказывал мне о
своих прошлых приключениях - о Шизале, принцессе Варналя, и о Хул Хаджи,
ныне правителе Мендишара - жене и ближайшем друге Майкла Кэйна. Я
вспомнил, как его первое путешествие на Марс - древний Марс, нашего
далекого прошлого - произошло случайно из-за неверной работы передатчика
материи, результата лазерных исследований, проводившихся им в Чикаго; как
он встретил Шизалу и сражался за нее против страшных синих гигантов и их
предводительницы Хоргулы, женщиной его собственной расы, имевшей тайную
власть над людьми. Я вспомнил, как он искал моей помощи, и как я оказал ее
- построив передатчик материи у себя в подвале. Он вернулся на Марс и
встретился со многими опасностями, открыв затерянный подземный город якша,
помогал победить революции и сражался со странными паукообразными
созданиями прежде, чем он снова нашел Шизалу и женился на ней.
Воспользовавшись забытыми научными приборами якша - расы, ныне
предположительно вымершей - он построил машину, способную снова швырнуть
его через Время и Пространство, к передатчику у меня в подвале.
Очевидно он, как и обещал мне в прошлый раз прежде, чем отбыть,
вернулся рассказать мне о своих последних приключениях.
Я возвратился с кофе и поставил его перед ним.
Он налил себе чашку, попробовал его сперва чуть подозрительно, а затем
добавил молока и сахара. Он сделал первый глоток и усмехнулся.
- Единственное, к чему я не потерял вкуса, - заметил он.
- А единственное, к чему не потерял вкуса я, - ответил я с нетерпением,
- это желание услышать вашу последнюю историю с начала и до конца.
- Вы уже опубликовали первые два приключения? - спросил он.
В то время этого не произошло, так что я покачал головой.
- Кто-то да поверит мне в достаточной степени, чтобы опубликовать их, -
сказал я ему. - люди считают, что я написал их по какой-то причине цинично
- но мы-то знаем, что это не так, что вы - вполне реальны, что ваши
подвиги действительно имели место. Это поймут в один прекрасный день,
когда правительства будут готовы обнародовать информацию, подтверждающую
то, что вы мне рассказали. Тогда все поймут, что я не лжец и не чокнутый
или, что еще хуже - коммерческий писатель, пытающийся написать
научно-фантастический роман.
- Надеюсь, что так, - серьезно отозвался он. - Потому что было бы очень
жаль, если люди оказались бы не в состоянии прочесть историю о пережитом
мною на Марсе.
Когда он прикончил первую чашку кофе и протянул руку налить себе еще, я
настроил магнитофон так, чтобы он записывал каждое его слово, а потом
снова расположился в своем кресле.
- Ваша чудесная память работает как обычно, в полную силу? - спросил я.
- Думаю, что да, - улыбнулся он.
- И вы собираетесь рассказать мне о своих недавних приключениях на
Марсе.
- Если вы желаете о них услышать.
- Желаю. Как поживает Шизала, ваша жена? Как там Хул Хаджи, ваш друг,
синий гигант? И Хоргула? Есть какие-нибудь новости о ней?
- О Хоргуле - никаких, - ответил он. - И благодарю судьбу за это!
- Тогда что же? Наверняка ведь на Марсе, время было не настолько бедно
событиями?
- Разумеется, оно щедро на них. Я только-только пришел в себя от того,
что случилось. Рассказ обо всем этом, поможет мне посмотреть на
происшедшее объективно. Но с чего же мне начать?
- В последний раз я слышал от вас, что вы с Шизалой жили счастливо в
Варнале, что вы проектировали воздушные корабли для увеличения воздушной
армии Варналя, и что вы совершили несколько экспедиций в подземный город
якша для изучения их машин.
- Совершенно верно, - задумчиво кивнул он. - Ну, я могу начать с нашей
шестой экспедиции в город якша. Вот тогда-то все и началось. Вы готовы?
- Готов, - ответил я.
И Кэйн начал свой рассказ.
Э. П. Б.
Честер-сквер,
Лондон, С.В.1.
Август, 1969 г.
Глава первая: ВОЗДУШНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ.
Я поцеловал на прощанье Шизалу, не представляя себе, что не увижу ее
вновь много марсианских месяцев, и подцепил лесенку, ведущую в гондолу
моего воздушного корабля, построенного по чертежам, выполненным мною.
Шизала выглядела красивее, чем когда-либо, являясь несомненно, самым
прекрасным человеческим существом на Марсе.
Вокруг нас поднимались в свете раннего утреннего солнца стройные башни
Варналя, города, где я был теперь брадинаком, или принцем. Стоял запах
душистого тумана - зеленого тумана, поднимавшегося с озера в центре
Варналя тонкими зелеными струйками, смешивающимися с разноцветными
вымпелами, развевавшимися на венчающих башни мачтах. Большинство зданий -
высокие и белые, хотя и много из прекрасного голубого мрамора, а другие
были с прожилками золота. Это изящный, красивый город - наверное,
прекраснейший на Марсе.
Именно здесь жили мы с момента нашего бракосочетания и были очень
счастливы. Но я - беспокойная душа, и мой ум жаждал новой информации о
забытых машинах якша в подземельях Марса, все еще нуждавшихся в
исследованиях.
Поэтому, когда из лежащего далеко на севере Мендишара прилетел
навестить меня Хул Хаджи, прошло немало времени, пока я предложил
экспедицию в подземелья якша, и частично ради того, чтобы вспомнить старые
приключения.
Он с энтузиазмом согласился, и вопрос был решён. Мы предполагали
затратить на это время, эквивалентное земной неделе, и Шизала, любящая
меня глубокой и преданной любовью, на которую я отвечал полной
взаимностью, не возражала против этой вылазки.
Теперь Хул Хаджи, Синий Гигант, ставший моим самым верным другом на
Марсе, поджидал наверху, в каюте воздушного корабля, мягко покачивавшегося
на ветру.
Я ещё раз поцеловал Шизалу, не говоря ни слова. В словах не было нужды
- мы общались глазами, и этого хватало.
Я начал подниматься по лесенке на корабль.
Интерьер его был уютно меблирован кушетками из материала, довольно
похожего на красный плюш, и изделиями из металла, схожего с бронзой и так
же отполированного. В таком убранстве было что-то смутно ностальгическое и
викторианское, и я был не против этого. Например, верёвки, охватывающие
сетью газовый мешок, были из толстых красных шнуров, а металлическая
гондола выкрашена в ярко-зелёные и красные цвета, с завитками, оттенёнными
золотом. Управление кораблём происходило спереди, и тут опять имел место
похожий на бронзу металл, покрытый чёрной эмалью.
Я включил двигатель, взобравшись на кресло рядом с Хул Хаджи, чьё
массивное тело с синей кожей заставляло меня чувствовать себя карликом
рядом с ним.
Мой друг с интересом наблюдал, как я потянул за рычаг, освобождая
тросы, державшие корабль у земли. После отбытия, я направил корабль на
север от Варналя - не без сожаления, так как знал, что буду скучать по
Шизале и по Городу Зелёных Туманов.
Не знал я тогда, что мне придётся расстаться с ними на очень короткое
для них, и очень длинное для меня время; что обстоятельства сложатся так,
что я встречусь лицом к лицу со смертью, вынесу огромные лишения и испытаю
страшные опасности прежде, чем увижу их снова.
Однако, в таком, слегка меланхоличном настроении я установил курс на
север, чувствуя нарастающее возбуждение от перспективы вновь продолжить
изучение машин якша. Путешествие предстояло долгое даже на моём,
сравнительно скоростном корабле.
Однако, путешествие в расположенный в пустыне город якша оказалось
прерванным, ибо на второй день пути двигатели начали работать с перебоями.
Меня это удивило, так как я доверял своим механикам.
Я повернулся к Хул Хаджи. Мой друг смотрел на расстилавшуюся внизу
местность.Она представляла собой ландшафт приблизительно жёлтого цвета:
поверхность почвы была покрыта зарослями огромных цветов, похожих на
гигантские ирисы, покачивающиеся под нами словно в грациозном, хотя и
монотонном танце. Время от времени однообразие моря жёлтых цветов
нарушалось цветными всплесками голубого или зелёного; цветами,
напоминавшими по внешнему облику бледные ноготки. Даже на таком расстоянии
они испускали томные запахи, восторгавшие моё обоняние. Эта красота,
казалось, привела Хул Хаджи в состояние транса, и он даже не заметил
перемены звука в работе двигателей.
- Похоже, что нам, возможно, придётся приземлиться, - уведомил я его.
Он взглянул на меня.
- Почему, Майкл Кэйн? Разве тебе это нравится?
- Что ты имеешь в виду? - спросил я.
Он показал вниз.
- Цветы.
- Мы можем найти поляну.
- Я хотел сказать не это. Разве ты не слышал о Цветах Меднафа? Они
привлекательны издали, но крайне опасны, когда к ним приблизишься. Отсюда
их запах приятен, но когда к ним подойдёшь поближе, он вызывает сперва
летаргию, а потом сильное безумие. Многие попали в западню этих цветов, и
растения выпили из них жизненные соки, оставив их лишёнными всего
человеческого. Люди становятся безмозглыми существами и в конце концов
попадают в зыбучие пески Голаны, где их медленно засасывает, и об этих
несчастных больше никто никогда не слышал.
- Ни одно человеческое существо недостойно такой судьбы! - содрогнулся я.
- Но многие пострадали! А те, кто уцелел, представляют собой после
этого немногим больше, чем ходячих мертвецов.
- Тогда давай направим курс подальше и от Меднафа и от Голаны, и будем
надеяться, что наши моторы не заглохнут, пока они останутся далеко позади
нас, - сказал я, принимая решение любой ценой избежать опасности,
раскачивающейся на ветру под нами, даже если станет необходимым дрейфовать
по воле ветра, пока эти жёлтые поля не кончатся.
Пока я разбирался с двигателем, Хул Хаджи рассказывал мне историю о
старом отчаянном человеке, неком Блемплаке Безумном, который, как
предполагалось, всё ещё скитался там, внизу. Он впитал в себя столько
ароматов, что они больше не действовали на него так, как на других, и
сумел выжить в зыбучих песках - потому что именно он-то и был их
первоначальным создателем. Некогда он явно был человеком благосклонным и
