Черном и Золотом.
Утром они спустились в широкую низину и подъехали к берегу небольшого
озера, окутанного серым туманом. За озером темнел мрачный силуэт замка,
сложенного из грубо отесанных камней.
У озера стояла рыбацкая деревенька - несколько ветхих лачуг, рядом -
лодки и растянутые на жердях сети. Но они не увидели ни одного человека.
День выдался холодным, пасмурным; озеро, деревня и замок навевали
гнетущие мысли. Рыцарь в Черном и Золотом поехал к лачугам, и остальные
неохотно последовали за ним.
- Что это за культ такой? - шепотом спросил Оладан у Хокмуна. -
Сколько у него приверженцев? И все ли они свирепы, как те матросы? Может,
Рыцарь недооценивает их силу или переоценивает нашу удаль?
Хокмун промолчал, пожав плечами - в ту минуту он мог думать только об
Иссольде. Он не спускал глаз с черной громады замка, гадая, где томится
его нареченная.
Почему в рыбацкой деревне царит тишина, они поняли, когда въехали на
окраину. Все жители были зверски зарублены - лезвия нескольких мечей и
топоров остались в черепах мужчин и женщин.
- Темная Империя! - глухо произнес Хокмун.
Рыцарь в Черном и Золотом отрицательно покачал головой.
- Гранбретанцы тут ни при чем. У них не такое оружие. И стиль другой.
- Но... кто же тогда? - вздрогнув, прошептал Оладан. - Секта?
Рыцарь не ответил. Он остановил коня, спешился и, тяжело ступая на
песок, приблизился к лежащему поблизости мертвецу. Спутники Рыцаря,
оглядываясь, разбрелись по деревне.
С озера наползал туман, его холодные жгуты, словно щупальца
гигантского спрута, оплетали ноги людей и коней.
- Все эти люди принадлежали секте, - сказал Рыцарь. - Некоторые
снабжали замок провизией, остальные там жили.
- Передрались между собой? - предположил д'Аверк.
- В некотором смысле.
- Что вы имеете в...
Хокмун не договорил - за лачугами раздался душераздирающий крик.
Четверо воинов выхватили мечи и образовали круг, готовые к нападению с
любой стороны.
Но увидев нападавших, Хокмун настолько опешил, что опустил оружие.
Они бегом пробирались между домами, подняв над головами мечи и
топоры. На них были нагрудники и кожаные кильты; в глазах горел свирепый
огонь; с губ, распяленных в зверином оскале, падали клочья пены.
Приняв защитную стойку, Хокмун с ужасом высматривал среди нападающих
Иссольду. Не обнаружив ее, он с облегчением вздохнул.
- Вот, значит, зачем Безумному Богу понадобились женщины, - проворчал
д'Аверк.
- Насколько я могу судить, он извращенец. - сказал Рыцарь в Черном и
Золотом, отразив удар подбежавшей к нему "амазонки".
Нападающие сражались неумело, часто раскрываясь, но Хокмун только
отбивался и пятился, не в силах нанести разящий удар. Отступали и его
товарищи. Получив секундную передышку, Хокмун оглянулся, и в его мозгу
родилась спасительная идея.
- Отходим к сетям! - крикнул он своим соратникам. - Я знаю, как
победить без кровопролития.
Мужчины пятились до шестов, на которых висели сети. Отбивая удары,
Хокмун свободной рукой ухватился за край одной из них. Оладан понял его
замысел и взялся за другой край. Хокмун крикнул: "Давай!", И они набросили
сеть на женщин.
Многие запутались сразу, но некоторым удалось высвободиться. Они
снова бросились в бой, но сразу угодили под другую сеть, брошенную Рыцарем
и д'Аверком. Затем Хокмун и Оладан набросили на эту вопящую, брыкающуюся
кучу еще одну сеть, и вскоре все женщины запутались окончательно. Хокмуну
и его товарищам оставалось только обезоружить их. Это оказалось несложным
делом.
Тяжело дыша, Хокмун поднял с песка и забросил в озеро чужой меч.
- По-моему, этот Безумный Бог не так уж и безумен. Воины-женщины куда
опаснее мужчин. Неспроста это все...
- Вы полагаете, что на деньги, вырученные за награбленное пиратами
добро, Безумный Бог собирает армию амазонок? - спросил Оладан.
- Похоже на то, - вмешался д'Аверк. - Но почему эти женщины убили
своих же?
- Наверное, мы узнаем это в замке, - сказал Рыцарь в Черном и
Золотом. - Мы... - Он умолк: одна женщина выбралась из-под сетей и с
воплем бросилась на своих врагов, протягивая к ним руки со скрюченными
пальцами. Д'Аверк обхватил ее за талию и приподнял над землей, а Оладан
подошел сзади и рукояткой меча ударил ее в основание черепа.
- Как бы это ни оскорбляло мои рыцарские чувства, - заметил д'Аверк,
опуская обмякшее тело на песок, - мне кажется, иного обращения эти
очаровательные убийцы не заслуживают. - Подойдя к барахтающимся в сетях
женщинам, он неторопливо, методично оглушил их всех. - Все-таки и они
живы, и мы. И это главное.
- Чует мое сердце, они здесь не все, - проворчал Хокмун.
- Вы об Иссольде?
- Да, об Иссольде. Поехали, - Хокмун вскочил в седло и галопом
помчался вдоль берега. Следом за ним отправился Оладан, затем - Рыцарь в
Черном и Золотом и последним - д'Аверк. Лошадь француза неслась легким
галопом, а сам Хьюлам д'Аверк хранил беззаботный вид, словно выехал на
утреннюю прогулку.
Невдалеке от замка Хокмун перестал погонять коня, а у подъемного
моста и вовсе натянул поводья. Замок был погружен в тишину и покой, башни
окутаны легкой дымкой, а у опущенного моста лежали трупы стражников.
С зубца самой высокой башни слетел ворон и, хлопая крыльями, исчез в
тумане над озером.
Сквозь облачный покров не проникало ни единого солнечного луча.
Казалось, путешественники попали в чужое измерение, где навеки воцарились
безнадежность и смерть.
Хокмун сидел на коне перед распахнутыми настежь воротами замка, как
перед разинутой пастью гигантского зверя. Во внутреннем дворе клубился
туман, создавая уродливые фигуры. Ничто не нарушало гнетущей тишины.
Набрав полную грудь холодного, сырого воздуха, Хокмун обнажил меч,
пришпорил коня и понесся по мосту в обитель Безумного Бога.
Глава 3. ДИЛЕММА ХОКМУНА
Просторный двор замка был устлан мертвыми телами, преимущественно
мужскими. У всех мертвецов на шее были обручи Безумного Бога. Там, где не
лежали скорчившиеся в уродливых позах трупы, на мостовой запеклась кровь.
Запах мертвечины щекотал ноздри. Конь испуганно храпел, но Хокмун
заставлял его двигаться вперед. Герцог Кельнский со страхом всматривался в
лица мертвецов, боясь увидеть среди них Иссольду.
Спешившись, он бродил по двору, переворачивая окоченевшие тела
женщин, но своей невесты не находил.
Вскоре во двор въехал Рыцарь в Черном и Золотом, за ним появились
Оладан и д'Аверк.
- Ее здесь нет. Она жива и находится в замке.
Хокмун дрожащей рукой взял коня под уздцы.
- Рыцарь, он... Он ничего с ней не сделал?
- Это вы должны выяснить сами, герцог Дориан. - Рыцарь в Черном и
Золотом показал на парадный вход. - Через эту дверь вы попадете в покои
Безумного Бога. Сразу за дверью короткий коридор, ведущий в главный зал.
Там он сидит и ждет вас...
- Он знает обо мне?
- Он знает, что однажды к нему придет законный владелец Красного
Амулета и потребует его обратно...
- Мне нет дела до Амулета. Мне нужна только Иссольда. Где она,
Рыцарь?
- В замке. Она в замке. Ступайте, требуйте у него и девушку, и
Амулет. В замыслах Рунного Посоха они оба играют важную роль.
Повернувшись, Хокмун бросился к двери и исчез в сумраке, царящем за
порогом.
В замке было невероятно холодно. В коридоре капала с потолка ледяная
вода, стены обросли мхом. Ожидая нападения, Хокмун крался в полумраке с
мечом в руке.
Но ничего не случилось. Он подошел к высокой (футов двадцать пять)
двери и остановился, прислушиваясь.
За дверью раздавались странные звуки, похожие на громкое, но
невнятное бормотание. Хокмун осторожно налег на дверь, она поддалась.
Просунув голову в щель, он увидел необыкновенную картину.
Пропорции зала были причудливо искажены. Кое-где потолок спускался
почти до пола, в других местах поднимался футов на пятьдесят. Окна
отсутствовали; помещение освещалось несколькими факелами, укрепленными на
стенах. В центре зала, окруженное трупами, лежащими здесь, видимо, уже
давно, стояло большое кресло черного дерева, а перед ним покачивалась
подвешенная к потолку огромная клетка, похожая на птичью. В клетке,
сгорбившись, сидел человек.
Кроме него в этом странном зале не было ни души. Хокмун осторожно
вошел и приблизился к клетке.
Именно из нее и доносились звуки, которые он слышал за дверью -
бормотание и стоны. Казалось невероятным, что человек способен так громко
говорить и стонать. Хокмун решил, что причиной тому - необыкновенная
акустика зала.
В тусклом свете факелов человек в клетке был едва различим.
- Кто вы? - спросил Хокмун. - Узник Безумного Бога?
Стоны прекратились, и человек пошевелился. Затем Хокмун услышал
гулкий меланхолический голос:
- Да, можно сказать и так. Самый несчастный из его узников.
Хокмун уже привык к темноте и смог разглядеть незнакомца как следует.
Он был долговяз и очень худ, с длинной цыплячьей шеей. Седые волосы
свалялись в космы; грязный клин бороды выдавался вперед почти на фут. У
него был длинный орлиный нос; в глубоко посаженных глазах светилось
тоскливое безумие.
- Я могу вас спасти? - спросил Хокмун. - Может быть, удастся
раздвинуть прутья решетки?
Человек пожал плечами.
- Дверь клетки не заперта. Моя тюрьма - не клетка, а мой череп. О,
горе мне!
- Кто вы?
- Когда-то меня называли Стальниковым. Я из древнего рода
Стальниковых.
- И вы - в плену у Безумного Бога?
- Да. В плену. Да, именно так. - Узник лениво повернул огромную
голову и с унылым видом уставился на Хокмуна. - А вы кто?
- Дориан Хокмун, герцог Кельнский.
- Германец?
- Когда-то Кельн принадлежал стране, которую называли Германией.
- Я боюсь германцев. - Стальников отодвинулся подальше от Хокмуна.
- Меня вы можете не бояться.
- Ну да? - Стальников захихикал, и эхо этого безумного смеха
раскатилось по залу. - В самом деле?
Он сунул руку за пазуху и вытащил предмет, висевший у него на шее.
Этот предмет напоминал огромный рубин и светился темно-красным светом.
Хокмун увидел на нем символ Рунного Посоха.
- Разве ты не тот немец, который должен лишить меня могущества?
- Красный Амулет?! - воскликнул потрясенный Хокмун. - Откуда он у
вас?
- Что значит - откуда? - зловеще ухмыляясь, переспросил Стальников и
поднялся на ноги. - С трупа воина, тридцать лет назад проезжавшего по этим
землям. Его подстерегли и убили мои слуги. - Он гладил Амулет, и тот
разгорался ярким, слепящим светом. - Это и есть Безумный Бог. Это и есть
источник моей болезни и моего могущества. Я у него в плену.
- Ты - Безумный Бог! Где моя Иссольда?
- Иссольда? Девушка? Новенькая девушка со светлыми волосами и нежной
белой кожей? А почему ты о ней спрашиваешь?
- Она - моя!
- Тебе не нужен Амулет?
- Мне нужна Иссольда.
Смех Безумного Бога прогремел в зале, многократно отразившись от
стен.
- Так ты ее получишь, германец!
Он захлопал в ладоши, похожие на клешни, и заметался по клетке,
словно марионетка, которую дергают за одну-единственную нить.
- Иссольда, девочка моя! Иссольда! Иди-ка сюда, сделай одолжение
своему господину!
Из ниши в стене, где потолок почти соприкасался с полом, вышла
девушка. Ее силуэт был Хокмуну знаком, но герцог не был уверен, что это
его невеста. И все же... "Да, это она. Ее походка, ее тело".
