Камарге - ухаживает за раненым отцом.
- Так он все-таки ранен?
Д'Аверк улыбнулся.
- Да. Но Камарг еще не покорен. В тот раз я просто хотел вас
огорчить. Не знаю, насколько тяжело ранен граф, но точно знаю, что он жив.
Его советник Богенталь командует войсками, выполняя распоряжения графа.
Насколько мне известно, войска Темной Империи крепко там увязли.
- А об Иссольде вы что-нибудь слышали? Она не покидала Камарга?
- Нет, - ответил д'Аверк и, нахмурясь, добавил: - Хотя кое-что
припоминаю... Да: в армии графа Брасса нашелся человек, которого нам
удалось склонить к измене. Он должен был похитить девушку, но не сумел
этого сделать.
- Откуда вам это известно?
- Тот человек, Жуан Зинага, исчез бесследно. Видимо, граф Брасс
разоблачил его и казнил.
- Мне не верится что Зинага - предатель. Я с ним немного знаком -
кажется, он был капитаном конницы.
- Во втором сражении за Камарг он попал в плен, - улыбаясь, пояснил
д'Аверк. - Он был немцем, а его семья находилась у нас...
- Вы его шантажировали!
- Насчет шантажа вы правы, хотя ваш покорный слуга тут совершенно ни
при чем. Просто я слышал эту историю в Лондре, когда Король Хуон собрал
полководцев и велел им доложить о своих успехах в Европейской кампании.
Хокмун нахмурился.
- А нельзя ли предположить, что Зинага все-таки похитил Иссольду, но
на пути в Лондру его остановили люди Безумного Бога?
Д'Аверк отрицательно покачал головой.
- Московиты никогда не забирались в глубь южной Франции. Мы бы узнали
об этом.
- Как же объяснить, что кольцо Иссольды оказалось на этом корабле?
- Почему бы не спросить у этого джентльмена? - Д'Аверк кивнул на
безумца, который уже почти затих.
- Думаете, он даст вразумительный ответ? - с сомнением спросил
Оладан.
- Надеюсь, боль прояснит ему мозги, - сказал д'Аверк.
- Вряд ли, - возразил Хокмун. - Эти люди ничего не боятся. Надо
придумать что-нибудь другое. - Он с отвращением посмотрел на пленника. -
Оставим его ненадолго - может, успокоится.
Они поднялись на палубу и закрыли крышку люка. Солнце уже садилось,
вдали виднелся берег Крыма - черные зубцы скал на фоне багрового неба. По
морской глади скользили меркнущие солнечные отблески. Попутный ветер нес
корабль на север.
- По-моему, надо выправить курс, - сказал д'Аверк. - Похоже, мы
слегка отклонились к северу.
Хокмун рассеянно кивнул. Сдвинув маску на затылок, француз уверенно
взялся за штурвал.
- На ночь придется встать на якорь, - сказал Оладан. - А утром войдем
в гавань.
Хокмун промолчал. В его воспаленном мозгу метались тревожные мысли.
Усталость, накопившаяся в нем за последние несколько суток, валила с ног,
а страх за Иссольду грозил свести с ума.
Той же ночью в свете фонарей, подвешенных к потолку трюма, они
рассматривали лицо своего пленника.
Фонари покачивались, бросая тени на переборки и на кучи награбленного
добра. Где-то возилась крыса, но никто не обращал на это внимания.
Опустившись на колени возле связанного человека, Хокмун дотронулся до
его лица. Глаза тотчас открылись. Во взгляде, которым пленник окинул
каюту, больше не было безумия. Он казался слегка удивленным.
- Как тебя зовут? - спросил Хокмун.
- Кориантум из Керчи. Вы кто? И где это я?
- Тебе бы следовало это знать, - сказал Оладан. - Ты на своем
корабле. Разве не помнишь, как вместе со своими друзьями ты напал на наше
судно? Как мы сражались, а потом бежали, и ты гнался за нами вплавь?
- Я помню, как ставили парус, - недоуменно ответил Кориантум. - И
все. - Он попытался сесть. - Почему я связан?
- Потому что ты опасен, - весело ответил д'Аверк. - Ты сошел с ума.
Кориантум рассмеялся - но то был смех совершенно нормального
человека.
- Я сумасшедший? Что за чушь?!
Хокмун, Оладан и д'Аверк удивленно переглянулись. Пленник ничем не
напоминал безумца, который недавно пытался их убить.
Внезапно Хокмуна осенило.
- А что-нибудь еще ты помнишь? Самое последнее?
- Последнее? К нам обратился капитан.
- И что он вам сказал?
- Предложил участвовать в обряде... Выпить какого-то особого напитка.
Больше ничего не помню.
- Какой парус был на вашем корабле? - спросил Хокмун.
- Парус? А что?
- Было в нем что-нибудь особенное?
- Не помню. Кажется, обычный парус из темно-синей парусины.
- Ты плавал на торговых судах?
- Да.
- А на этом - первый раз?
- Верно.
- А когда ты нанялся на него?
Кориантум озадаченно нахмурился.
- Вчера вечером, кажется. В день Лошади по керченскому календарю.
- А по всеобщему?
Моряк наморщил лоб.
- Одиннадцатого числа третьего месяца.
- Три месяца назад, - заключил д'Аверк.
- Ну да? - Кориантум изумленно уставился на француза. - Три месяца?
Как же это?
- Вас опоили, - объяснил Хокмун. - А потом сделали пиратами, и вы
совершали гнусные преступления. Ты что-нибудь слыхал о культе Безумного
Бога?
- Кое-что слыхал. Он распространен на Укрании. С недавних пор его
служители начали путешествовать. Говорят, даже в море выходят.
- А знаешь ли ты, что на этом судне - парус Безумного Бога? Что
несколько часов назад ты бушевал и смеялся? Да ты погляди на себя... -
Хокмун наклонился и перерезал на пленнике веревки. - Посмотри, что у тебя
на шее.
Кориантум из Керчи медленно поднялся, с изумлением разглядывая свое
обнаженное тело, ощупал шею и коснулся обруча.
- Я... ничего не понимаю. Это шутка?
- Злая шутка, но мы тут ни при чем, - ответил Оладан. - Вас
одурманили, а потом велели идти в море, чтобы убивать и грабить мирных
моряков. Наверное, на вашем судне только капитан оставался в здравом
рассудке. Скорее всего, его не было здесь, когда мы сражались. Куда вы
должны были привести корабль, Кориантум? Вспомни еще хоть что-нибудь.
- Не помню.
- Скорее всего, капитан рассчитывал попасть на корабль позднее и
привести его в нужный порт, - заметил д'Аверк. - Должно быть, существуют и
другие суда с экипажами из таких дураков, как наш приятель, и эти суда
встречаются друг с другом.
- На борту наверняка есть большой запас зелья, которым опоили
матросов, - сказал Оладан. - Команда, видимо, пила его регулярно. Да и
Кориантум непременно "опохмелился" бы, не свяжи мы его.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Хокмун моряка.
- Ослаб... как будто из меня все жилы вытянули.
- Понятно, - кивнул Оладан. - Видать, дурман не только сводит с ума,
но и убивает в конце концов. Какой чудовищный замысел! Нанять ни в чем не
повинных людей, опоить их зельем, превратив в грабителей и убийц, а потом,
когда они перемрут, забрать добычу! В жизни не слыхал ничего подобного. Я
думал, Безумному Богу служат фанатики, но оказывается, среди них есть
трезвый, холодный ум.
- Во всяком случае, на море, - сказал Хокмун. - Хотелось бы мне найти
того, кто все это придумал. Возможно, только он знает, какая связь между
этим кораблем и Иссольдой.
- Прежде, чем мы отправимся его искать, не мешало бы убрать парус, -
посоветовал д'Аверк. - Течение все равно затянет нас в бухту, но прием
будет не слишком радушен, если туземцы увидят нашу эмблему. И еще: надо
придумать, что делать с этими сокровищами. Ведь мы теперь богачи.
- Д'Аверк, вы - мой пленник, не забывайте. Но вы правы: эти сокровища
наши, поскольку их владельцы мертвы. Кое-что мы возьмем себе, а остальное
отдадим какому-нибудь честному человеку, чтобы распределил между
родственниками и близкими безумных моряков.
- А что потом? - спросил Оладан.
- Снова выйдем в море и будем ждать встречи с хозяином корабля.
- А вы уверены, что эта встреча состоится? Вдруг он узнает, что мы
побывали в Симферополе? - спросил Оладан.
Хокмун хмуро улыбнулся.
- Тогда он тем более захочет с нами увидеться.
Глава 8. СЛУГА БЕЗУМНОГО БОГА
Они продали добычу в Симферополе и на часть вырученных денег купили
провизию, снаряжение и коней, а остаток передали на хранение купцу,
которого все рекомендовали как самого честного человека в Крыму. Вскоре в
бухту приплелась потрепанная "Улыбающаяся девушка", и Хокмун поспешил
заплатить капитану Маусо за молчание о встрече с кораблем под черным
парусом. Забрав все свое имущество, в том числе седельную сумку с подарком
Ринала, герцог Кельнский поднялся на борт своего корабля в сопровождении
Оладана и Хьюлама д'Аверка. С вечерним отливом они вышли в море. Кориантум
остался у купца - набираться сил.
Больше недели блуждал по морю черный корабль, то резво скользя над
волнами, то попадая в мертвый штиль. По расчетам Хокмуна, они находились
поблизости от пролива, соединяющего Азовское и Черное моря, у берега
Керчи, где нанялся на судно Кориантум.
Д'Аверк блаженствовал в гамаке, подвешенном над палубой, время от
времени кашляя и жалуясь на скуку. Оладан проводил время в "вороньем
гнезде", обводя взглядом горизонт, а Хокмун расхаживал по палубе,
погруженный в раздумья. Он уже сомневался, что его решение было здравым.
"Напрасно теряем время, - с горечью думал герцог Кельнский. - Все равно
ничего не узнаем об Иссольде. Да и вряд ли это ее кольцо. Наверное, в
Камарге было изготовлено несколько таких колец..."
Но однажды утром на горизонте показался парус.
Первым его заметил Оладан и позвал Хокмуна. Герцог Кельнский быстро
поднялся на палубу и стал всматриваться вдаль.
Возможно, это был тот самый корабль, который они ждали.
- Вниз! - крикнул он. - Укрыться в трюме!
Оладан полез вниз по вантам, а д'Аверк живо соскочил с гамака и
побежал к трапу, ведущему в средний трюм. Там, в темноте, они затаились и
стали ждать.
Спустя час раздался глухой удар в борт. Потом по палубе загремели
сапоги. Кто-то медленной, размеренной поступью прошел от кормы до носа и
обратно. Затем шаги стихли - видимо, гость вошел в каюту или поднялся на
мостик.
Трое людей в темноте затаили дыхание, когда шаги раздались снова.
Незнакомец шел прямиком к люку среднего трюма.
Откинулась крышка, и в проеме показался силуэт человека. Гость
постоял, нагнувшись над люком и вглядываясь в сумрак, потом стал осторожно
спускаться по трапу. Хокмун бесшумно двинулся вперед.
Как только незнакомец ступил на днище, Хокмун прыгнул и обхватил его
рукой за шею.
Гость оказался настоящим великаном - ростом выше шести с половиной
футов. У него была длинная борода, заплетенная в косы, и медный нагрудник
поверх рубашки из черного шелка. Удивленно крякнув, он круто развернулся
всем телом, едва не стряхнув Хокмуна. Силы он был недюжинной. Обхватив
толстыми пальцами руку Хокмуна, он почти освободился от захвата, но тут
герцог Кельнский позвал на помощь:
- Быстрее! Хватайте его, а то вырвется!
Оладан и д'Аверк дружно набросились на великана, и тот не устоял на
ногах.
Д'Аверк вытащил меч. В маске Вепря и металлическом облачении воина
Гранбретании он выглядел очень грозно. Острие его меча прижалось к горлу
пленника.
- Имя! - громогласно потребовал француз.
- Капитан Шарагов. Где мой экипаж?
Чернобородый капитан угрюмо смотрел на своих недругов. Он был скорее
зол, чем испуган.
- Где мой экипаж? - повторил он.
- Ты о тех безумцах, которых послал на смерть? - спросил Оладан. -
Они все пошли ко дну. Но перед этим успели рассказать нам о твоем гнусном
замысле.
- Дураки! - выругался Шарагов. - Вас всего трое, а у меня на другом
корабле целая армия. Неужели вы надеетесь меня удержать?
