- Заложник? Думаете, Темной Империи небезразлично, жив я или мертв?
- Увидим. - Хокмун потер Черный Камень. - Но предупреждаю: если
попытаетесь бежать, я вас убью. Убью, глазом не моргнув - так же, как вы
прикончили своих людей.
Д'Аверк откашлялся в носовой платок и напыщенно произнес:
- Я обязан вам жизнью, и она принадлежит вам. Можете забрать ее,
когда пожелаете.
Хокмун нахмурился. Д'Аверк был слишком хитер, и герцог подумал, что
напрасно спас его. Хлопот с ним, похоже, не оберешься, а будет ли выгода -
еще не известно.
К ним подбежал встревоженный Оладан.
- Герцог Дориан! - тяжело дыша после бега, он протянул руку. - Парус!
Движется нам навстречу!
- Ну и что с того? - улыбнулся Хокмун. - Для пиратов мы - не добыча.
Но через несколько секунд он заметил волнение среди экипажа и схватил
за руку ковылявшего мимо капитана.
- В чем дело, капитан Маусо?
- Беда, сударь! - прохрипел шкипер. - Большая беда. Разве вы не
видите парус?
Хокмун всмотрелся в очертания чужого корабля. Он заметил эмблему на
черном парусе, но разглядеть ее не смог.
- Не станут они с нами связываться, - сказал он. - Вы говорили, на
борту нет груза. Зачем им рисковать ради пустого корыта?
- Им все равно, есть у нас груз или нет. Они, как киты-убийцы,
нападают на всех без разбора. Им бы только кровушку пустить, а грабеж -
дело десятое...
- Кто они? - спросил д'Аверк. - Похоже, это не гранбретанцы.
- Как раз гранбретанцы-то и не тронули бы нас, - с дрожью в голосе
произнес Маусо. - Это московиты из секты Безумного Бога. Они уже несколько
месяцев рыскают в этих водах, наводя на всех ужас.
- Они определенно собираются напасть, - без тени страха в голосе
заметил д'Аверк. - Герцог Дориан, с вашего позволения я спущусь за своим
оружием и доспехами.
- Я тоже возьму оружие, - сказал Оладан. - И вам принесу меч.
- Драться бесполезно! - выкрикнул помощник капитана, размахивая
бутылкой. - Лучше сразу броситься в море.
- Он прав, - кивнул капитан Маусо, провожая взглядом д'Аверка и
Оладана. - Их слишком много. Нас разорвут на куски, а если захватят в
плен, будут долго пытать.
Хокмун обернулся на всплеск. Помощник капитана исчез - видимо, у
этого человека слово не расходилось с делом. Герцог Кельнский бросился к
борту и всмотрелся в темную воду, но ничего не увидел.
- Он поступил мудро, - вздохнул шкипер. - Не пытайтесь его спасти,
лучше прыгайте следом.
Корабль московитов быстро приближался к "Улыбающейся девушке". На его
черном парусе алели два огромных распахнутых крыла и между ними - звериная
морда с разинутой в диком беззвучном хохоте пастью. На людях, толпившихся
на палубе, не было ничего, кроме поясов и металлических ошейников. Над
водой разносились странные звуки. Хокмун разобрал их не сразу - лишь
посмотрев еще раз на парус, он понял, что слышит безумный хохот. Словно
грешники в аду пришли в неописуемое веселье...
- Корабль Безумного Бога, - глухо произнес капитан Маусо, и на его
глазах выступили слезы. - Мы пропали!
Глава 7. КОЛЬЦО НА ПАЛЬЦЕ
Хокмун, Оладан и д'Аверк плечом к плечу стояли у борта. К
противоположному борту жалась охваченная паникой команда "Улыбающейся
девушки".
Чужой корабль уже нависал над ними. Глядя на выпученные глаза и пену
на губах голых матросов, Хокмун подумал, что одолеть такую толпу безумцев
не удастся.
В прогнивший борт "Улыбающейся девушки" впились абордажные крючья.
Трое ее защитников бросились рубить канаты.
- Заставьте людей подняться на мачты! - крикнул Хокмун капитану. -
Разверните корабль!
Перепуганные матросы не шевелились.
- Наверху безопаснее! - бросил Хокмун. Матросы полезли на ванты, но к
парусам не прикасались.
Уговаривать их не было времени - через борт вражеского корабля уже
лезли, оглушительно хохоча, сумасшедшие матросы.
Один из них прыгнул на Хокмуна, занес над головой герцога клинок - и
встретил грудью острие меча. Но еще до того, как труп упал в узкую щель
между кораблями, на палубу "Улыбающейся девушки" посыпались обнаженные
тела. Воины, как обезьяны, перепрыгивали с палубы на палубу, перелезали по
абордажным канатам, перелетали на свисающих с мачты веревках.
Трое защитников торгового корабля кололи и рубили, и вскоре все
вокруг казалось им кроваво-красным. Но московиты только усиливали натиск,
оттесняя противников от борта. Они сражались неумело, но отчаянно, не щадя
своей жизни.
Вскоре Хокмун потерял д'Аверка с Оладаном из виду. Он не знал, живы
они, или убиты, но крепко сжимал меч, раз за разом описывая им длинную
смертоносную дугу. Герцог был с ног до головы залит кровью; только голубые
глаза сверкали из-под забрала.
Адский смех не утихал ни на минуту. Даже погибая, нагие воины
хохотали. Беззвучно смеялись их головы, слетая с плеч.
Хокмун понимал, что рано или поздно он не выдержит такого напора. У
него дрожали колени, меч казался свинцовым. Прижавшись спиной к стене
надстройки, он снова и снова останавливал живые, ощетинившиеся саблями
волны, которым, казалось, не будет конца.
Удар - и падает обезглавленное тело. Удар - и отлетает отрубленная
конечность. Но с каждым взмахом меча силы Хокмуна таяли.
Отражая два удара, направленные на него одновременно, он упал на
колени, и люди Безумного Бога захохотали громче. Торжествуя, они бросились
вперед, спеша прикончить ослабевшего противника.
Собрав последние силы, Хокмун рванулся, схватил и выкрутил запястье
одного из нападающих, заставив его выпустить саблю. Теперь у него было два
клинка; чужим он колол, а своим рубил. Расшвыряв врагов, он поднялся на
ноги, отбросил кого-то пинком ноги и быстро сбежал по трапу на мостик. Это
дало ему преимущество перед безумцами, которые карабкались по ступенькам
следом за ним.
Он увидел на вантах Оладана и д'Аверка - им пока удавалось сдерживать
натиск московитов. Он посмотрел на корабль Безумного Бога. Его еще
соединяли с "Улыбающейся девушкой" абордажные канаты, но на палубе не было
никого - все матросы перебрались на торговое судно. В мозгу у Хокмуна
забрезжила спасительная идея.
Он круто повернулся, бросился к противоположному краю мостика и,
перегнувшись через леерное ограждение, схватил свисающий с салинга канат.
- Оладан! Д'Аверк! - закричал он. - Делайте как я!
Увидев его, д'Аверк и Оладан забрались на нок-рею и осторожно
двинулись к ее краю. Воины Безумного Бога ринулись вверх, густо облепив
ванты.
Тем временем щель между бортами кораблей стала увеличиваться.
Д'Аверк прыгнул первым и угодил в путаницу оснастки под черным
парусом. Ухватившись одной рукой за канат, он раскачивался над палубой,
рискуя сорваться и разбиться насмерть.
Оладан не прыгнул, а, последовав примеру Хокмуна, перелетел на
свисающем с мачты канате. Но силы оставили его: выпустив канат из рук, он
растянулся на палубе и остался лежать неподвижно.
Несколько хохочущих безумцев помчались вдогонку за врагами, и
некоторым из них удалось перебраться на палубу своего корабля. Они дружно
набросились на Хокмуна, по-видимому, сочтя Оладана мертвым.
Герцог Кельнский едва успевал отражать сыплющиеся градом удары.
Вскоре лезвие сабли рассекло ему руку, другая сабля сквозь прорезь в
забрале ужалила в лицо. Но неожиданно он получил помощь: кто-то спрыгнул с
мачты в гущу обнаженных маньяков, хохоча так же безумно, как и они.
Это был д'Аверк в маске кабана и доспехах, забрызганных вражеской
кровью. А с тыла на воинов Безумного Бога с боевым кличем горцев обрушился
Оладан.
Через несколько минут на палубе не осталось живых московитов.
Последние безумцы со смехом падали в воду с "Улыбающейся девушки" и
пытались вплавь добраться до своего корабля.
Хокмун посмотрел на торговое судно. Большая часть экипажа каким-то
чудом уцелела - в последний момент матросы залезли на бизань-мачту.
Д'Аверк бросился к штурвалу. Корабль Безумного Бога стал
разворачиваться, обрывая абордажные канаты и удаляясь от барахтающихся в
воде московитов.
- Отлично, - сказал Оладан, тяжело дыша. Сунув меч в ножны, он
осмотрел свои раны. - Похоже, мы легко отделались. К тому же, добыли
неплохой корабль.
Д'Аверк умело разворачивал судно, направляя его бушпритом на север.
Вскоре черный парус наполнился ветром, и корабль понесся по волнам,
оставив за кормой плывущих безумцев. Даже захлебываясь и уходя на дно, они
продолжали хохотать.
Хокмун и Оладан помогли д'Аверку закрепить штурвал и занялись
осмотром судна. Трюмы его ломились от сокровищ, награбленных, по-видимому,
на десятках мирных кораблей. Но кроме сокровищ, там хватало всякого хлама:
сломанное оружие, негодные плотницкие инструменты, рваное тряпье. Там и
сям валялись полуразложившиеся трупы, некоторые - с отрубленными
конечностями.
Новые владельцы корабля решили первым делом избавиться от трупов.
Завернутые в тряпье, мертвецы летели за борт; туда же отправлялись узелки
с конечностями. Эта неприятная процедура заняла много времени, потому что
некоторых покойников приходилось выкапывать из-под беспорядочно сваленных
в трюмы вещей.
Внезапно Оладан застыл на месте, устремив взгляд на мумифицированную
кисть человеческой руки. Нерешительно подняв ее, он рассмотрел кольцо на
мизинце и позвал Хокмуна:
- Герцог Дориан!
- Что это? Не надо снимать. Выброси.
- Нет, вы посмотрите, какой странный узор...
Хокмун неохотно подошел - и закричал, узнав кольцо.
- Нет! Не может быть!
Кольцо принадлежало Иссольде. Граф Брасс надел его на палец дочери в
день ее помолвки с Хокмуном.
Потрясенный, Хокмун взял у маленького горца высохшую кисть.
- Что это? - прошептал Оладан. - Что вас так испугало?
- Это ее рука. Иссольды.
- Но как она оказалась в открытом море, в сотнях и сотнях миль от
Камарга? Нет, герцог Дориан, это невозможно.
- Это ее кольцо. - У Хокмуна вдруг отлегло от сердца. - Но рука -
чужая. Видишь, кольцо едва налезло на мизинец? А граф Брасс надевал его
Иссольде на средний палец, и то оно оказалось велико... Это рука вора. -
Он снял с пальца кольцо и отшвырнул кисть. - Наверное, он побывал в
Камарге и украл там кольцо. Как иначе это объяснить?
- Может быть, она путешествовала? - предположил Оладан. - Искала вас?
- Чтобы она сделала такую глупость? Впрочем, всякое бывает. Но если и
так, где теперь ее искать?
Оладан не успел ответить - наверху послышалось тихое хихиканье. Все
трое подняли головы. Сверху на них глядели безумные глаза.
Одному московиту удалось-таки вскарабкаться на борт корабля. Теперь
он стоял над люком, приготовившись к прыжку.
Хокмун едва успех выхватить меч, чтобы отразить удар безумца. Сталь
зазвенела о сталь.
Оладан тоже схватился за оружие, и д'Аверк бросился герцогу на
помощь. Но тот закричал:
- Живым! Он нам нужен живым!
Пока Хокмун сражался с обнаженным воином, д'Аверк и Оладан убрали
мечи в ножны и напали на московита сзади. Дважды он вырывался, но затем
его повалили на пол и крепко связали. Вскоре он успокоился, только
продолжал хихикать с пеной вокруг рта, тупо глядя в потолок.
- Какая нам польза от того, что он жив? - вежливо поинтересовался
д'Аверк. - Почему бы не перерезать ему горло?
- Только что я нашел вот это кольцо, - сказал Хокмун. - Оно
принадлежало Иссольде, дочери графа Брасса. Я должен знать, как оно сюда
попало.
- Странно. - Д'Аверк нахмурился. - Я полагал, девушка по-прежнему в
