замысел. Не сам же тиран!
В глубине души Джерек Корнелиан был благодарен Пекинскому Па Восьмому
за его излишества во время Реализма. Без этого Няня не оказалась бы здесь
сейчас.
- Истории, конечно, всегда одинаковые, - говорила Няня, регулируя
управление и превращая экран в жидкое золото, - только каждый раз больше
крови. Вот так, годится. Надеюсь, Лондон находится именно в том самом
месте. Он очень мал, Джерри. - Она повернула к нему большую металлическую
голову. - Я бы назвала его кусочком страны с низким бюджетом.
Джерек, как обычно, не вполне понимал, о чем она говорит, но
улыбнулся и кивнул головой.
- Все-таки неразвитая промышленность довольно часто производит
интересные фильмы, - сказала Няня с оттенком снисходительности. - Прыгай в
ящик, Джерри, вот так, хорошо, мальчик. Мне грустно видеть, как ты
уходишь, но придется привыкнуть к этому. Интересно, сколько детей вспомнит
свою старую Няню через несколько лет? Такова жизнь. Молодые актеры со
временем становятся звездами.
Джерек осторожно вошел в цилиндрическую камеру посередине
лаборатории.
- До свиданья, Джерри, - донесся снаружи голос, а потом гудение стало
слишком громким. - Постарайся помнить все, чему я тебя учила. Будь вежлив.
Жди своей реплики. Держись подальше от логова режиссеров. Камера! Пуск!
И цилиндр, казалось, начал вращаться, хотя, может быть, вращался
Джерек. Он зажал уши руками, стараясь заглушить шум. Он стонал. Он терял
сознание.
Он двигался через пространство, состоящее из мелькающих мягких
цветных лоскутов, населенное бестелесными людьми, добрыми, со сладкими
голосами. Он падал сквозь ткань Времени назад и вниз, вниз, к самому
началу долгой истории человечества.
На него накатила боль, такая же, как прежде, но он не возражал против
боли. Его затопила депрессия, какой он никогда не испытывал прежде, но это
не беспокоило его. Даже радость, которая пришла к нему, оставила его
равнодушным. Он знал, что его несет ветер Времени, он знал, вне всякого
сомнения, что в конце путешествия вновь соединится со своей утерянной
любовью, прекрасной миссис Амелией Ундервуд. И когда он достигнет 1896
года, то не позволит отвлечь себя от великой цели - городка Бромли, как
уже был отвлечен однажды бездельником Вайном.
Джерек услышал собственный голос, кричащий в экстазе:
- Миссис Ундервуд! Миссис Ундервуд! Я иду! Иду! Иду!
Наконец ощущение падения прекратилось, и он открыл глаза, ожидая
увидеть, что все еще находится в цилиндре, но цилиндра не было. Он лежал
на мягкой траве под большим теплым солнцем. Вокруг стояли раскидистые
деревья, неподалеку блестела вода. Мимо проходили люди, одетые в костюмы
конца девятнадцатого столетия: мужчины и женщины; пробегали собаки. В
отдалении он заметил экипаж, приводимый в движение лошадьми. Один из
обитателей этого мира медленно и целенаправленно двинулся к нему, и Джерек
узнал костюм мужчины: он встречал такие во время своего первого пребывания
в 1896 году. Джерек, быстро сунув руку в карман, достал трансляционную
пилюлю и кинул ее в рот, а затем начал медленно подниматься.
- Извините, сэр, - грозно начал мужчина, - но позвольте спросить,
умеете ли вы читать?
- Конечно, само собой разумеется, - ответил Джерек, но мужчина
перебил его:
- Потому что я гляжу вон на ту надпись, не далее чем в четырех ярдах
отсюда, из которой ясно следует, что я не ошибся, что вас просят не
ступать ногами на этот участок газона, сэр. Следовательно, если вы
соизволите вернуться на пешеходную дорожку, я с радостью сообщу вам, что
вы вернулись на правильный путь и больше не нарушаете ни одно из
постановлений властей Кенсингтона. Более того, я должен указать, сэр, что
если еще раз поймаю вас совершающим такой же поступок в этом парке, то
буду вынужден записать ваше имя и адрес и послать повестку явиться в суд в
установленное время. - Мужчина рассмеялся. - Простите, сэр, - сказал он
более естественным тоном, - но вы действительно должны сойти с травы.
- Ага! - сказал Джерек. - Я понял. Благодарю вас, э... офицер, не так
ли? Это случилось непреднамеренно.
- Уверен в этом, сэр. Будучи французом, о чем свидетельствует ваш
акцент, вы не понимаете наших обычаев. У вас там более свободно и проще,
конечно.
Джерек быстро сошел на дорожку и направился к большим мраморным
воротам, которые заметил вдали. Полицейский увязался за ним, непринужденно
болтая о Франции и других иностранных местах, о которых ему приходилось
читать. В конце концов, он распрощался и зашагал по другой дорожке,
оставив Джерека сожалеть, что не спросил о дороге в Бромли.
По крайней мере, думал Джерек, удалось не привлечь внимания
окружающих, как случилось во время первого путешествия в Эпоху Рассвета.
Все же люди поглядывали на него время от времени, и он немного смущался,
но это не мешало ему идти по улице и радоваться окружающему без всяких
помех. Конные экипажи, двухколесные кэбы, телеги молочников, фургоны
торговцев - все, что ехало мимо, наполняло воздух скрипом осей, цоканьем
лошадиных копыт, дребезжанием колес. Ярко светило теплое солнце, запахи
улицы заметно отличались от тех, которые он помнил со времени предыдущего
визита, и Джерек догадался, что сейчас, должно быть, лето, даже
остановился разок, чтобы понюхать розы, которые цвели вдоль ограды парка.
Розы были прекрасны. Запах содержал оттенки, которые он никогда не будет
способен воспроизвести. Джерек проверил листья кипариса и здесь также
обнаружил, что его собственной работе не хватает определенных тонкостей,
которые трудно описать. Красоты 1896 года восхищали его еще больше, чем
прежде. Джерек остановился посмотреть на двухэтажный омнибус, который
тащили огромные мускулистые кони. На открытой верхней площадке качались
соломенные шляпки с ленточками, вертелись зонтики от солнца, блестели
яркие спортивные куртки, в то время как внизу, за пыльными окнами, среди
путаницы объявлений сидели более серьезные путешественники, глаза которых
не отрывались от газет и дешевых журналов. Пару раз мимо пронесся моторный
экипаж; дым от выхлопа смешивался с пылью улицы, водители были одеты в
длинные пальто и белые шляпы, несмотря на жару, и Джерек отреагировал на
это с насмешливым удивлением.
Он снял цилиндр, удивляясь, почему лицо кажется влажным, и тут же
понял, к своему восхищению, что вспотел. Джерек и раньше наблюдал такой
феномен на обитателях этого периода, но никогда даже не мечтал испытать
его лично. Глядя на лица проходящих мимо людей, в различных стадиях
молодости или увядания, мужчин или женщин, Джерек заметил, что многие из
них тоже потеют, что усиливало его чувство тождества с местными жителями.
Джерек улыбался им, как бы говоря: "Смотрите, я такой же, как вы", но,
конечно, они не понимали его, некоторые откровенно хмурились при взгляде
на него, а две леди, шедшие вместе, хихикнули и покраснели.
Джерек продолжал идти по дороге в восточном направлении, отметив, что
движение становится оживленнее. С левой стороны кончился парк, и новый
парк появился с правой. С криками вокруг забегали мальчишки с пачками
газет и плакатов, откуда-то появились мужчины с длинными шестами, которыми
зачем-то стали тыкать в фонари, стоящие на тонких подпорках через
одинаковые интервалы вдоль боковых пешеходных дорожек. Воздух стал немного
прохладнее, а небо - чуть темнее.
Джерек понял - приближается ночь, но настолько был очарован
атмосферой девятнадцатого века, что снова появилась опасность сбиться с
пути. Пора отправляться в Бромли. Он вспомнил, как Вайн Нюхальщик
рассказывал ему, что необходимо сесть на поезд и что поезда отходят
откуда-то из места, называемого не то "Виктория", не то "Ватерлоо".
Подойдя к прохожему - солидному джентльмену, одетому почти как он сам
и занятому покупкой газеты у маленького мальчика, Джерек вежливо обратился
к нему, приподняв шляпу:
- Извините, сэр, не будете ли вы так добры помочь мне?
- Конечно, сэр, если только смогу, - сердечно ответил сердечно полный
мужчина, пряча деньги в карман жилета.
- Я пытаюсь добраться до города Бромли, который находится в Кенте, и
не знаю, какая железнодорожная станция мне нужна.
- Ну, - сказал солидный джентльмен, нахмурившись, - это или
"Виктория", или "Ватерлоо", по-моему. Или, возможно, "Лондонский мост". А
может быть, все три. Я посоветовал бы вам купить железнодорожный
справочник, сэр. Ваша внешность говорит, что вы - гость на наших берегах,
и такое капиталовложение, если вы намерены путешествовать по этому
прекрасному острову, окупится в конечном счете прекрасными дивидендами.
Всего хорошего, сэр. - И солидный джентльмен помчался прочь, крича на
ходу: - Кэб! Кэб!
Джерек вздохнул и пешком продолжил путь по деловой улице, которая с
каждым пройденным метром становилась все более людной. Ему хотелось
овладеть логикой чтения, и он жалел, что не сделал этого, когда была
возможность. Миссис Амелия Ундервуд пыталась научить его, но, к сожалению,
никогда не объясняла принцип. Если понять логику, пилюля-транслятор
сделает все остальное, произведя перестановочный эффект в клетках мозга.
Он пытался остановить нескольких людей, но все они казались слишком
занятыми и не обратили на него внимания. В конце концов, Джерек достиг
перекрестка, забитого всевозможного вида транспортом, и остановился в
неуверенности, глядя поверх двухколесных и четырехколесных экипажей на
статую обнаженного лучника с крылышками на ногах: без сомнения, это
какой-то герой-авиатор, принимавший участие в спасении Лондона во время
одной из периодических войн с другими островными городами-государствами.
Шум на перекрестке был почти ошеломляющий, а надвигавшаяся темнота еще
усилила смятение Джерека. Он подумал, что узнает некоторые здания и
местные достопримечательности по своему предыдущему путешествию в прошлое,
но не был уверен в этом. Все они выглядели очень похожими друг на друга.
На другой стороне улицы стояло малиновое с золотым фронтоном здание,
которое по каким-то причинам казалось более похожим, по мнению Джерека, на
дом девятнадцатого столетия. Из больших окон, завешенных кружевными
шторами, лился теплый свет газовых светильников. Другие шторы - из
красного бархата, поддерживаемые шнурками из тканого золота, - были
раздвинуты, и изнутри доносились вкусные запахи. Джерек решил, что больше
не будет пытаться останавливать спешащих прохожих, а попросит помощи в
одном из домов. Он боязливо нырнул в поток уличного транспорта, увернулся
сперва от омнибуса, затем от телеги, был осыпан всеми существующими
проклятиями и прибыл, тяжело дыша и весь в пыли, на другую сторону улицы.
Стоя около красно-золотого здания, Джерек понял, что не знает, как
начать расспросы. Пока он смотрел, многие люди вошли через двери внутрь,
из чего можно было сделать вывод, что там происходит какая-то вечеринка.
Джерек, подойдя к одному из окон, всмотрелся, насколько было возможно,
сквозь кружевные шторы. Мужчины в черных костюмах, очень похожих на его
собственный, но с большими белыми передниками вокруг пояса, торопливо
расхаживали с подносами, полными пищи, а за большими и маленькими столами
сидели группами мужчины и женщины, которые ели, пили и разговаривали.
Определенно, там была вечеринка, и, конечно, найдется кто-нибудь, кто
поможет ему.
Джерек заметил, что за столом в дальнем углу сидит группа мужчин,
одетых в несколько другом стиле, чем большинство. Они смеялись, наливая
