себе лучшее место два любовника?
- Еще одна абстрактная идея, мистер Корнелиан? Вы, конечно, не имеете
в виду себя и меня?
- О да, имею! - сказал он мечтательно. - Мы сможем создать
человеческую расу заново! Новый цикл. На этот раз мы расцветем перед
Динозаврами. Это рай, а мы - Адольф и Ева! Или Алан и Эдна?
- Мне кажется, вы ссылаетесь на Адама и Еву, мистер Корнелиан. Если
так, то вы богохульствуете, и я больше ничего не желаю слышать.
- Бого... что?
- ...хульствуете.
- Это относится к Морали?
- Полагаю, что да.
- Не могли бы вы объяснить немного подробнее? - спросил он
возбужденно.
- Вы совершаете проступок против Божества. Это богохульство - таким
образом отождествлять себя с Адамом.
- А вас с Евой?
- С Евой тоже.
- Простите.
- Вы не знали. - Она продолжала обмахиваться листом папоротника. -
Полагаю, пора поискать пищу. Вы не голодны?
- Я голоден по вашим поцелуям, - ответил он романтично и поднялся на
ноги.
- Мистер Корнелиан!
- Ведь мы, - сказал он, - можем "пожениться" теперь, не так ли?
Мистер Ундервуд сказал то же самое.
- Мы с ним не разведены. Кроме того, даже если бы я была разведена с
мистером Ундервудом, нет причин полагать, что я желаю выйти замуж за вас.
Более того, здесь, в силурийском периоде, нет никого, кто бы нас обвенчал.
Ей казалось, что она выложила значительный аргумент, но он не понял
ее слов.
- Если мы завершим мое моральное образование, - сказал он, - вы
согласитесь выйти за меня замуж?
- Возможно... если все остальное будет разрешено должным образом...
что теперь кажется маловероятным...
Он медленно пошел по пляжу, глядя на медлительное море и глубоко
задумавшись. У его ног маленький моллюск медленно карабкался по песку.
Джерек некоторое время наблюдал за ним, а затем, услышав движение позади,
обернулся. Там стояла миссис Ундервуд. Она сделала что-то вроде шляпы из
листьев папоротника и выглядела теперь очень хорошенькой.
- Простите, если расстроила вас, мистер Корнелиан, - сказала она
дружелюбно. - Видите ли, вы несколько более прямолинейны, чем я привыкла.
Я знаю, что вы не хотите быть намеренно грубым, но в некоторых вопросах вы
более невинны, чем я. Однако вы обладаете особенностью говорить
неправильные вещи или правильные вещи неправильно.
Он пожал плечами.
- Поэтому я так отчаянно хочу начать свое моральное образование. Я
люблю вас, миссис Амелия Ундервуд. Возможно, Лорд Джеггед подтолкнул меня
к этим чувствам вначале, но с тех пор они овладели мной. Я их раб.
Конечно, я могу утешить себя, но не могу перестать любить вас.
- Я польщена.
- И вы говорили, что любите меня, но сейчас пытаетесь отрицать это.
- Я все еще госпожа Ундервуд, - мягко напомнила она.
Маленький моллюск начал осторожно взбираться на его ногу.
- А я все еще Джерек Корнелиан, - ответил он.
Миссис Ундервуд заметила моллюска.
- Ага! Возможно, этот съедобен.
Она протянула руку, чтобы взять его, но Джерек остановил ее.
- Нет, - сказал он, - пускай ползет.
Она выпрямилась, ласково улыбаясь ему.
- Мы не можем позволить себе быть сентиментальными, мистер Корнелиан.
Его рука задержалась на мгновение на ее плече. Потрепанный жесткий
бархат постепенно приобретал мягкость.
- Мне кажется, мы не можем позволить себе не быть ими.
Ее взгляд стал серьезным, затем она рассмеялась.
- О, очень хорошо. Тогда подождем, пока не станем исключительно
голодными.
Веселой походкой, взметая чистый песок первозданного пляжа черными
сапожками на кнопках, она зашагала вдоль густого соленого моря.
- Все кругом сверкает и прекрасно, - запела она. - Все создания,
большие и малые, все вещи - мудрые и чудесные. Господь сделал их всех!
В ее поведении чувствовался определенный вызов, какое-то
сопротивление неизбежности, которое заставило сердце Джерека сжаться от
обожания.
- В конце концов самоотречение, - бросила она через плечо, - полезно
для души.
- Ах!
Джерек побежал за ней и вдруг за шаг до нее замер. Он оглядел
спокойный силурийский мир, неожиданно пораженный его свежестью, растущим
пониманием, что они действительно единственные млекопитающие на целой
планете. Он поднял голову к огромному золотому солнцу и заморгал от
щедрого сияния. Мир был полон чудес.
Немного позже, задыхаясь, потея и смеясь от счастья, он догнал ее.
Выражение ее лица было почти нежным, когда она к нему обернулась. Джерек
предложил ей руку, и после секундного колебания она приняла ее.
Они шли рядом под горячим полуденным силурийским солнцем.
- А теперь, миссис Ундервуд, - удовлетворенно сказал Джерек, - что
такое "самоотречение"?
