ног бросились к клумбам. Отец на ходу налаживал складной сачок. С первого
взмаха он поймал бабочку, извлёк из лёгкой прозрачной ткани мешочка,
пристально рассмотрел через свои сильные квадратные очки, вздохнул, сказав:
"Обыкновенная лимонница!" - и отпустил. Они опоздали на двадцать минут на
демонстрацию фильма из-за этой лимонницы. Толя разобиделся на отца за такое,
как казалось ему тогда, чудачество, и лишь сейчас дошло до не-го: нечего
было обижаться. Он тогда плохо понимал своего отца...
Толя так погрузился в чтение, что не слышал, как в дверь постучали. Дверь
распахнулась, перед ним стоял Алька, весь всклокоченный, со страшно
возбуждённым, бледным лицом. Он держал в руках какую-то толстую, сильно
обтрепанную общую тетрадь.
- Слушай, что я тебе прочту! - закричал Алька. - Отбрось своих бабочек в
сторону и слушай...
- Что это? - Толя кивнул на тетрадь, недовольный, что его прервали на
очень интересном месте, да ещё потребовали, чтоб он отбросил отцовскую
книгу.
- Слушай! - Глаза Альки сверкали, как сигнальные лампочки в рубке. -
Читаю... "Месяц прошёл, как мы стартовали с Земли, дел в полёте, как всегда,
много, каждая минута занята наблюдениями над приборами, съёмкой планет,
астероидов и туманностей. Постоянно держим радио и телесвязь с Землёй,
слышим её голос и дыхание, видим её, словно и не покидали Землю, она
улыбается нам, греет нас, даёт силу и поддержку..." Слышал?
- Ну и что? - сказал Толя, не зная, к чему клонит Алька.
- "Что, что"! Не понимаешь? - вспылил Алька. - Он ведь взрослый,
выдержанный, знаменитый и сотни раз отправлялся в сверхдальние рейсы, а как
пишет о Земле!.. А вот слушай, что он пишет на другой странице... "Вдруг мы
ощутили резкий удар: корабль попал в поток метеоритов, электроника
звездолёта не успела сработать, и звездолёт отклонился в сторону, -
недоделка, обратить внимание инженеров! Внутри корабля стало медленно падать
давление, значит, пробита наружная обшивка... Приборы мгновенно показали, в
какое место пришёлся удар, и через минуту в открытый космос вышел наш
механик в скафандре. Опасность была очень велика: поток метеоритов не
кончился, и стоило мельчайшей частице задеть его... Повезло: снаружи была
быстро наложена заплата, мы продолжаем полёт..."
- Что это за тетрадь? - уже сильно волнуясь, спросил Толя и встал с
кресла. - Ты можешь мне сказать или нет?
- Слушай дальше, - потребовал Алька.
- Нет, не буду слушать!
Толя схватил его за руки, посмотрел на потрескавшуюся в нескольких местах
пластмассовую обложку и прочитал: "НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕТКИ О ПОЛЁТАХ НА
"ЗВЕЗДОЛЁТЕ-100", и сверху: "КОЛЕСНИКОВ".
- Он ведёт записки? - вскрикнул Толя. - Вот не ждал!
- Да не он, - сказал Алька, - не он, а его дядя, Артём Колесников. Я
нашёл эту тетрадь в шкафу над своей койкой... Наверно, дядя Артём жил в моём
отсеке... Наверно, это нехорошо - читать без спроса чужие дневники, но я не
мог удержаться... Да и не чужой он нам, дядя Артём, раз летал на этом же
корабле и получил орден Мужества... Какой это, оказывается, был труднейший,
опаснейший рейс и какой это заслуженный, знаменитый, бесценный корабль! Ведь
всё происходило на нём. На нём, понимаешь? - Алька задыхался. - И теперь мы,
мы с тобой пилотируем его...
Глава 26
"ВЫХОД СТРОЖАЙШЕ ЗАПРЕЩЁН!"
Леночке было грустно. Быстро промелькнула, погасла, исчезла в космической
темноте эта удивительная маленькая планета, и теперь лишь как воспоминание о
ней остался в её отсеке тонкий запах синих роз и ещё каких-то цветов, не
имеющих на Земле названия: голубоватых с острыми лепестками, ярко-жёлтых,
ослепительно белых, красновато-чёрных...
Что они понимают в этом, мальчишки? Плавать и хохотать, кататься на листе
кувшинки - это по ним, а вот чтоб по-настоящему оценить красоту новой
планеты и пожить на ней - на это они не способны...
Она была сердита на мальчишек и всё-таки ста-ралась понять их. Конечно
же, они не могли поступить иначе! Благоухающие цветы, плеск волн в сказочном
жёлтом озере, порхание необыкновенных бабочек и редкостная тишина покинутой
планеты - всё это не самое главное для них в жизни...
А что, в таком случае, самое главное для неё?
Наверно, для неё самое главное то, чтоб её це-нили не только за красоту,
чтоб мальчишки по-на-стоящему дружили с ней, верили в неё...
Прошла неделя, Леночка беседовала в отсеке со своим верным Рыжим
лисёнком, одарённым сложнейшим электронно-кибернетическим умом и знавшим
тысячи добрых советов, шуток, загадок и сказок, как вдруг из рубки донёсся
отчаянный спор. Леночка поняла: они приближаются к новой планете...
Она отодвинула дверь отсека и вышла.
- Не надо на неё садиться! - громко уверял
Алька, стоявший у пульта управления, а Колесников, сидевший в пилотском
кресле, яростно сопротивлялся:
- Почему? Вы посмотрите, какого они достигли совершенства! Какие у них
дороги - струнки! А какие города! Стоэтажные здания из стекла и бетона! А
какие поезда и самолёты! Я отвечаю: здесь нам не будет скучно...
- А где нам было скучно? - спросила Леночка. - Или ты намекаешь...
- Ни на что я не намекаю! - стал оправдываться Колесников. - Ты посмотри
в иллюминатор вниз, там создана высокая цивилизация...
И Леночка посмотрела. Внизу и правда был образцовый порядок:
необыкновенно точные квадраты, прямоугольники и треугольники лесов и лугов,
правильные, по циркулю проведённые круги морей...
- Как бы не ударили по кораблю из орудий...- сказал Алька. - Ты как
считаешь, Жора?
- Не знаю, - ответил Жора. - Не похоже вроде бы, но я теперь ничему не
верю - такие эти планеты бывают обманчивые. Сверху видится одно, а внизу
оказывается совсем другое...
- А я что говорю! - обрадовался Алька. - Летим дальше.
- Я уже трижды облетел эту планету! - Колесников, видно, ни за что не
хотел расставаться с ней и пролететь мимо неё. - Никакой опасности, и ответ
на мой запрос самый благоприятный: "С огромной радостью ждём вас, люди
Земли..." Ни разу ещё не было такого ответа... Ну, Толя, ты ведь всё-таки
мой заместитель...
- Я за то, чтоб сесть на неё, - сказал Толя: что поделаешь, иногда
Колесников бывает прав и приходится его поддерживать.
- А как ты, Лена? - спросил Колесников. - Уверен, тебе на ней будет
интересно.
- Интересней, чем на Планете Синих Роз, мне не будет нигде, - ответила
Леночка.
- Ребята, беру всю ответственность на себя! - Колесников резко повёл
звездолёт на снижение и включил тормозные двигатели.
И вот они сели. Отвязали ремни, натянули комбинезоны и, как всегда,
цепочкой, полезли за командиром по трапу. Вот он повернул на четыре обо-рота
ключ, и их верный друг автомат проговорил бесстрастно чётким голосом: "Выход
строжайше запрещён!"
Ребята оцепенели. Колесникову оставалось последний раз повернуть ключ и
толкнуть дверь. Но он застыл.
- Что ж это такое? - спросила Леночка, - Как это понять?
- Надо улетать, пока не поздно! - крикнул Алька. - Нам грозит опасность.
- А если автомат ошибся? - спросил Колесников. - Я уверен, что он ошибся.
Не сработало какое-нибудь реле или вышел из строя полупроводник. Это иногда
случается...
- Но не в таком звездолёте, как наш, - сказал Толя. - Он - последнее
техническое слово Земли.
- Нельзя, - поддержала его Леночка, - ни в коем случае нельзя выходить!
- Можно! - настаивал Колесников. - На этот раз наш звездолёт оказался не
идеальным и в электронно-вычислительном устройстве, контролирующем выход
экипажа из корабля, оказалась неисправность.
- А если он исправен? - не согласился Алька, - Что тогда с нами будет?
- Все будет хорошо. Вот увидите, - сказал Колесников, повернул ключ ещё
на один оборот и толкнул дверь.
Дверь не открывалась. Она решительно не хотела выпускать ребят наружу.
Тогда Колесников стремительно взбежал наверх, больно задевая своими острыми
локтями ребят, гуськом стоявших на трапе, дёрнул в рубке голубой рубильничек
- выключил энергосистему корабля - и так же стремительно скатился вниз.
Ребята и опомниться не успели, как он сильно толкнул дверь, вышел наружу,
и грянувшая с космодрома музыка оглушила ребят.
- Как встречают, а вы... - Колесников полоснул глазами по лицам ребят и
поднял в приветствии руку.
И все, кто пришёл встретить их - а пришла, наверно, добрая тысяча
человек! - подняли вверх руки. Лица их засверкали улыбками, и они громко и
очень стройно запели. Но самое удивительное было не это. В небе над ними
неподвижно висели сотни бескрылых летательных машин, похожих на вертолёты, и
с них тоже оглушительно гремела музыка.
Пятеро маленьких землян робко стояли у своего синего, нацеленного в небо
звездолёта, а над ними и перед ними всё содрогалось от радостного,
восторженного грохота. Впереди правильным, чётким квадратом выстроилась
тысяча людей и пела с воодушевлением и мощью. Нигде ещё не встречали их так.
Даже на их далёкой гостеприимной Земле никогда не было на космодромах таких
встреч.
Перед строем стоял прямой, подтянутый человек в чёрном костюме с
блестящим значком на груди и взмахивал дирижёрской палочкой.
Вдруг оркестр и пение враз замолкли, оборвались - ни один человек не
ошибся даже на долю секунды.
И когда на мгновение стало тихо, Колесников шепнул Толе:
- Вот это я понимаю! Какая синхронность, порядок! А посмотри, как они
одеты...
Одеты люди были очень просто и продуманно: каждые пять рядов в свой цвет.
В синие, коричневые, чёрные, зеленые, жёлтые и белые костюмы. И даже отсюда,
от звездолёта, было видно, что сшиты они у прекрасных портных и с точностью
до мил-лиметра пригнаны к фигуре. И фигуры у этих людей были спортивные - ни
одного толстяка, распустившего пузо, или худого, с запавшим животом и
провалившимися щеками.
- Красотища! - ахнула Леночка.
- И всё это ради нас? - не верил Алька. - Когда они успели так
приготовиться? Мы ведь толь-ко что прилетели...
- Они всё умеют! - восхищённо сказал Колесников.
- С какой вы планеты, пришельцы? - громогласно и радостно спросил их
подтянутый, стройный человек в синем костюме, внезапно отделившийся от
неподвижного квадрата встречающих.
- Мы с планеты Земля! - так же радостно, подобравшись и вытянувшись,
крикнул Колесников.
- Будете нашими гостями! Мы, люди этой планеты, восторгаемся вами и вашим
космическим кораблём... Вы сами довольны им?
- О да! - непривычно торжественным тоном продолжал Колесников. - Он -
чудо техники, электроники и кибернетики, он летает на любые расстояния со
скоростью мысли и быстрее! Он так прост в управлении, что его с полной
безопасностью может пилотировать даже младенец! Его двигатели работают так
экономно...
Колесников говорил долго, подробно; Толю удивили его словоохотливость,
откровенность и жар. И пока Колесников говорил, ни один из тысячи
встречавших их людей не переступил с ноги на ногу, не шевельнул бровью.
Потом эти восторженные, добрые люди, как-то быстро и мудрёно
перестроившись и составив новый, ещё более изумительный строй, четырьмя
правильными треугольниками окружили звездолёт и ребят, стоявших возле него.
И стали с пристальным восхищением рассматривать корабль. Вертолёты,
неподвижно висевшие в воздухе, приблизились к звездолёту, и с них тоже
восхищённо смотрели планетяне.
Они рассматривали корабль долго и в полном молчании, как какое-то чудо,
невидаль, верх совершенства. И Колесников шепнул на ухо Толе:
- Вот кто умеет ценить технику!..
Толя промолчал: видел это и без его слов, и, признаться, такое поклонение
их звездолёту, пусть даже очень красивому и совершенному, удивило его.
