раздался Толин голос из рубки управления:
- Как самочувствие экипажа? Пусть ответит каждый отсек...
Жора, собрав последние силы, нажал кнопку включения крошечного микрофона
перед столиком и, едва не теряя сознание от боли, проскрипел:
- Я... Жора... чувствую себя... о... от... лично!
Потом он выключил микрофон и, весь скорчившись от острой рези в животе,
вызвал Леночкин отсек и спросил, нет ли в её аптечке чего-нибудь от живота.
Конечно же, у неё было! Жора слёзно попросил принести ему лекарство и никому
из членов экипажа не говорить об этом. И Леночка принесла. Он чуть-чуть
приоткрыл дверь, взял из её руки таблетки и, закинув вверх голову, проглотил
сразу все. И вот чудо - боль мгновенно прошла. Маленькие Жорины глазки
залучились счастьем: всё-таки жизнь прекрасна! Конечно же, последний,
сорванный на Дикой Планете буроватый плод, похожий на земное яблоко, он
решил не есть, а выбросить.
Часа три мчался звездолёт меж голубых туманностей и светящейся
космической пыли. А когда по-шёл четвёртый час, Толя увидел впереди новую
не-большую планету: она сверкала, как ярко начищенная серебряная монета под
музейным стеклом. Сердце у Толи ёкнуло и в который уже раз часто-часто
забилось: может, вот она - долгожданная планета, на которую будет так
интересно ступить!
Сдерживая нахлынувшую на него радость, Толя послал в эфир известие о себе
и попросил разрешения па посадку. Не успел он оповестить об этой пла-нете
экипаж, как был получен ответ:
- А откуда вы?
- Мы с планеты Земля! - торжественно сказал в микрофон Толя; торжественно
потому, что любая планета сразу должна понять, что звездолёт летит с
высокоразвитой, цивилизованной Земли и его прибытие сюда - честь для
планетян.
Толя увидел в иллюминатор огромную, чуть выпуклую поверхность небесного
тела, расчерченную прямыми линиями каналов, с подковами плотин, правильными
квадратами полей, которые были засеяны ярко-красными, тёмно-синими и
фиолетовыми растениями, неизвестными на Земле...
- Мы вас не сможем принять! - сказал ясный, чистый и очень мягкий голос.
Сердце у Толи похолодело:
- Почему? Мы летим в поисках неведомых цивилизаций и многое можем
рассказать о себе...
- Вы нас не интересуете, - так же мягко и вежливо прозвучал в динамике
голос.- Вы когда-то взорвали над городами две атомных бомбы и уничтожили
десятки тысяч людей - наши приборы записали...
- Это не мы! - запротестовал Толя. - Не мы, а другие!.. Мы не виноваты!
Это было очень давно... Наши предки тоже возмущались этим варварством...
Однако голос в динамике не стал с ним спорить и доказывать свою правоту.
- Вы испытываете в чём-нибудь недостаток? - вежливо спросил он. - Можем
выслать транспортную ракету с продовольствием и горючим, с запчастями, с
картами и перегрузить всё это в воздухе на ваш корабль.
Внизу распростёрлись непонятные квадраты во-ды - то чёрной, то жёлтой, то
белой как снег; потом появились поля с какими-то диковинными высоченными
многоцветными гранёными конусами. "У них, наверно, очень своеобразная,
сложная для контактов цивилизация! - подумал Толя. - Вот бы где нам
побывать!"
- Спасибо, - ответил он, - у нас на борту всё в порядке, но мы б очень
хотели...
- К сожалению, это невозможно, - мягко ответил всё тот же голос, и Толя
резко повернул штурвал вправо.
Планета исчезла из иллюминатора. Звездолёт мчался дальше. Несколько минут
Толя не мог опомниться: чего-чего, но этого он не ожидал. Оказывается, на
других столь отдалённых планетах знают про Землю и даже про то, что было на
ней в стародавние времена. И не хотят понять, что всё это случилось не по
вине их предков. Почему эту странную планету не интересует то прекрасное,
что давно уже пришло на Землю, которая не знает войн и живёт в дружбе и
согласии?
Почему?
Глава 19
"СЧАСТЛИВОГО ПРЕБЫВАНИЯ..."
Несколько часов сидел Толя в рубке и не мог думать ни о чём другом. Потом
сменить его пришёл Колесников и спросил:
- Что новенького? Что-нибудь встретил на пути?
- Ничего. - Толя не хотел говорить с ним об исчезнувшей планете. И даже с
Алькой не хотел - Алька и без этого был расстроен. И Жоре и уж по-давно
Леночке не надо было знать о его неудачной попытке опуститься на ту
планету...
Потом в кресло сел Колесников, а Толя пошёл в свой отсек, прилёг на койку
и незаметно для себя уснул. Проснулся он от громкого голоса Колесникова,
раздавшегося из динамика:
- Я вас понял, идём на посадку!
Толя вскочил с койки и ринулся к рубке, столкнулся в коридоре с Алькой,
который сломя голову тоже летел к рубке. Они гулко и больно стукнулись
лбами, и Толя даже упал. Но тут же вскочил. Алька всё же первый вбежал в
рубку.
- Не нужно пока что планет! - крикнул он Колесникову. - Дай нам
отдохнуть...
Колесников даже бровью не пошевельнул - и, между прочим, правильно, по
мнению Толи, сделал: успеют ещё отдохнуть...
Колесников включил тормозные двигатели и повёл звездолёт вниз. Потом
спокойно сказал, и, что там ни думай о Колесникове, тоже довольно правильно:
- Обжёгся на одной планете, так, думаешь, и другие такие же?
- Опять что-нибудь случится! - выдохнул Алька.
- Исключено. - Колесников кивнул на иллюминатор. - Вы гляньте туда...
Внизу под ними открылся огромный, залитый мягким светом город с прямыми
широкими улицами, обсаженными деревьями, с квадратами скверов, с фонтанами,
с диковинной мозаикой на стенах зданий.
- Ясно вам, дорогие земляне, что здесь нам нечего опасаться? - спросил
Колесников. - Все по местам! Привязаться!
Звездолёт развернулся и пошёл на посадку, и не на какую-то узенькую
полянку в океане дремучих, первобытных лесов, а на ровные и гладкие голубые
плиты космодрома.
- Захвати на всякий случай пистолет, - всё-таки попросил его Алька. -
Мало ли что...
- И не подумаю!
И в это время корабль на положенном от планеты расстоянии автоматически
выпустил шасси и очень мягко сел на плиты.
- Не забудь альбом для рисования взять! - почти приказал Колесников. -
Здесь ты его весь
заполнишь...
И вот, как и прежде, уже во второй раз, двинулись они по люковому трапу к
двери, в ярких, све-тящихся пилотках и комбинезонах. Колесников вставил в
скважину двери ключ, повернул четыре раза, и экипаж замер в ожидании решения
электронного устройства. С точностью до единой доли секунды устройство
сработало и уверенно проговорило: "Выход разрешён и даже желателен...
Счастливого пребывания на этой планете!"
- Браво! - крикнул Жора. - Наконец-то! Леночка тоже облегченно вздохнула
и заулыбалась:
- Я тоже соскучилась в этом звездолете... Так хочется размяться,
попрыгать, потанцевать...
Один за другим ступили земляне с трапика на голубые плиты космодрома и
тотчас услышали музыку: тихая, сдержанная, она висела в воздухе - он был
непривычно синеват - и почему-то наполнила ребят чувством радости, близких
удач и полной безопасности. И здесь же они увидели метрах в двадцати от
звездолёта двух мужчин и женщину с букетиками цветов. Они ждали их,
пришельцев с другой планеты.
Они были очень похожи на людей Земли, и лишь волосы... Да, да, лишь одни
волосы у них были странные - красные, синие, голубые... И были эти люди
очень молоды - лет на пять старше их, землян, - и очень стройны, высоки и,
конечно же, красивы... Ах, до чего они были красивы и приветливы, эти трое,
встречавшие их!
И когда они медленно шли к ребятам, улыбаясь и махая руками, их лёгкие,
полупрозрачные костюмы мягко и таинственно искрились.
- Мы поздравляем вас с благополучным прибытием, - негромко сказал мужчина
с короткими синими волосами. - Спасибо, что вы удостоили нашу планету своим
посещением.
- Не за что, - слегка смутившись, сказал Толя. - Это вам спасибо за
встречу и доброту.
В ребячьих руках появились тоненькие букетики - мелкие звёздочки цветков
излучали тончайший аромат. Первый букет, как это бывает и на Земле, вручили
Леночке, потом - остальным. И уж самый последний - Колесникову.
Дело в том, что он вдруг вспомнил, что, вопреки "Инструкции по
эксплуатации "Звездолёта-100", он не закрыл на ключ дверь корабля и побежал
к нему, встал на трапик и - маленький, плотный, в белом комбинезоне -
потянулся к двери, вложил в узкую щёлку ключ и громко щёлкнул им. И здесь
Толя заметил, как в глазах встречавших внезапно вспыхнуло недоумение, и
спокойно разлитая в воздухе музыка как будто бы дёрнулась и стала слегка
спотыкаться, и сам синий воздух чуть-чуть потемнел... В чём дело?
Наконец Колесников вернулся, получил свой букетик и стал вертеть в руках,
не зная, куда его деть, как от него избавиться, и наконец незаметно сунул
его в руку Леночке.
- Как прошёл полёт? - спросил синеволо-сый. - Нет больных на борту?
- Что вы, мы здоровы! Дай бог всем быть такими! - Жора провёл ладонями по
своим упругим, круглым щекам, и они заскрипели, как яблоки.
- Не стосковались по своей планете? - спросил человек с красными
волосами.
- Вот это есть... - сказал Жора. - В космосе, как говорится, хорошо, а
дома лучше.
- Да не слушайте вы его! - не вытерпела Леночка. - Ни капельки нам не
грустно.
Она во все глаза рассматривала планетян, их лица, их глаза, такие
внимательные, доверчивые, открытые, их удивительные неземные волосы. И
конечно же, с особым вниманием смотрела Леночка на девушку, на её легкое,
искрящееся платье.
- Вы, наверно, хотите отдохнуть после полёта? - спросила девушка.
- Нет, что вы! - сказал Толя. - Мы совсем не устали. Мы бы очень хотели
познакомиться с ва-шей планетой.
- Пожалуйста... Что вас интересует в первую очередь? Наверно, после
длительного полёта вы хотели бы поесть?
Толя с ужасом посмотрел на Жору: вот-вот ляп-нет что-нибудь! Но лицо того
застыло, напряглось, покраснело; ох, как, видно, хотелось ему сейчас
под-заправиться, но Жора героически боролся с собой. Одновременно с Толей
бросил на него взгляд Алька и сказал:
- Простите нас, но хорошо бы... Стосковались мы в полете по жареной
картошке и клубнике со сливками...
Жора благодарно блеснул в Алькину сторону глазами, и Толя вздохнул: Алька
оказался добрей его...
- Просим... Сколько угодно! - весело, в один голос ответили планетяне. -
Мы, признаться, тоже не прочь что-нибудь поесть...
- Пришлите, пожалуйста, машину на восемь мест, - негромко сказал куда-то
в сторону мужчина с красными волосами, и через несколько секунд в небе
что-то мягко прожужжало, возле них опустился вертолёт - лёгкий, открытый,
прозрачный, из неизвестного материала, с двумя такими же прозрачными винтами
сверху.
У Колесникова прямо-таки глаза полезли на лоб.
- Как вы его вызвали?
- Очень просто, - ответил мужчина. - Позвал его, и он прилетел...
Займите, пожалуйста, своё место.
Все уже сидели, кроме Колесникова; он стоял рядом с машиной и пытливо
трогал руками прозрачную обшивку большой удобной кабины.
- А где же пилот? - недоумевал он. - А где помещается двигатель? В этой
маленькой коробочке?
- Разумеется, - сказал мужчина. - Здесь он ещё большой... Вы садитесь, а
то все проголодались...
Но Колесников уже ни о чём не мог думать, ни о чём, кроме этого
прозрачного чудо-вертолёта. И когда он наконец влез в него, он не присел, а
всё ощупывал, оглядывал, прикидывал что-то в уме. И когда они прилетели к
большому прозрачному зданию, Колесников сказал:
- Вот это я понимаю! Как у них всё удобно и просто... Они довели свою
технику до совершенства. Всё так продумано и упрощено, что и техники никакой
