- Двадцать тысяч марочек в месяц, - ответил Сеня беспечным
тоном.
- Да вы чего, ребята? Это ж грабеж! Мы столько и не
зарабатываем!
- А врать грешно, - укоризненно произнес Сеня. - Вот
факты. Каждый клиент платит за сеанс полтишок как минимум.
Девочек восемь. У каждой в среднем пять клиентов в день. А когда
"челноки" в Карлсхорст прибывают, то и десять... Берем
калькулятор... - Сеня и в самом деле достал из кармана куртки
калькулятор. Подсчитав общую сумму, продемонстрировал ее литовцу.
Повторил: - Это минимум. А факты проверены.
- Мы должны подумать, - процедил литовец, каменея лицом.
- А мы должны ехать. - Сеня встал с кресла. - До встречи.
Завтра вас навестим. - У двери он обернулся. Заметил: - У вас,
ребятки, сейчас будет рождаться много всяких идей. В том числе:
свертываемся и перебазируемся. Так вот, все идеи - неправильные и
убыточные. Правильная только одна идея, самая простая: заплатить
и жить спокойно. А мы вам и клиентурки подсыпем, учтите.
- Поехали, - сказал я, с тревогой взглянув на часы. Мы уже
запаздывали с выполнением главной сегодняшней задачи: встретить в
Шпиренберге самолет с ответственным грузом.
Аэропорт контролировали чеченские бандюги, выходцы из бывшей
совдеповской сицилии, имевшие отношения с нашей командой довольно
враждебные: в недалеком прошлом право Монгола на долю в
контрабандном бизнесе пришлось отвоевывать с оружием в руках,
неся жертвы, и лишь путем долгих переговоров на высоком
криминальном уровне в Москве конфликт был кое-как притушен.
Однако новое его обострение было вполне вероятным делом:
чеченским таможенникам-общественникам очень не нравилось, что
мимо их носа проплывают изрядные куши, не облагаемые ни малейшей
пошлиной, и они всячески провоцировали нас на стычку,
знаменовавшую новый этап войны. Крови эти существа не боялись,
вежливость расценивали, как признак слабости, а любой косой
взгляд - как тяжкое оскорбление.
Дабы лишний раз не дразнить зверя в образе горных орлов, Сеня
в одиночку отправился в аэропорт через центральные ворота части,
а я лесной тропой двинулся в сосняк, где у забора, окружавшего
воинскую часть, укрывался в чащобе грузовик -перевозчик товара.
Вскоре через забор полетели коробки с сигаретами. Укладывали их
в кузов прилетевшие тем же рейсом вьетнамские нелегалы, чей
перевоз в Европу из России приносил Монголу внушительные барыши.
Плотно забив кузов вьенамцами и куревом, мы двинулись обратно в
Карлсхорст.
Азиатов ожидала следующая участь: матрац в превращенном в
ночлежку бывшем фабричном общежитии для еще гэдээровских
иностранных рабочих, битком забитом их же соплеменниками, и
каждодневная работа распространителями сигарет у входов в метро
за пятнадцать-двадцать марок в день. Какие-либо перспективы,
связанные с получением статуса, у этих бедолаг, осколков
разлетевшегося на фашисткие, что называется, знаки
социалистического содружества, отсутствовали напрочь.
Водитель грузовика, пунктуальнейше исполняя все правила дорожного
движения, тронулся в опасный путь: остановка машины полицией
означала материальные потери, арест и цивилизованную немецкую
тюрьму Моабит.
Пронесло.
Вскоре тщательно учитываемые кладовщиком сигареты разгружались в
подвал армейского жилого дома - бывшее бомбоубежище времен второй
мировой войны - с бетонными перекрытиями и чугунными дверьми,
снабженными массивными клапанами запоров с рукоятями-рычагами.
По словам Сени, Монгол порой водворял в этот мрачнейший
застенок отказывающихся платить дань "терпил", быстренько
приходящих в кромешной тьме населенного крысами подземелья к
мыслям о никчемности земных богатств.
Вскоре на новеньком "мерседесе" прикатил заказчик контрабанды и
одновременно местный вьетнамский феодал, владелец нового
пополнения азиатов по имени Рустам - толстенький, благообразный,
в очках с роговой оправой, облаченный в отлично сшитый
европейский костюм и модное кашемировое пальто.
Рустам проживал в Германии официально, оплатив фиктивный брак с
немкой, доходы от продажи сигарет имел колоссальные, а
подчиненные ему рабы-распространители, именуемые им
"партизанами", почитали его как полубога. Выпускник одного из
московских вузов, он практически без акцента говорил по-русски.
С Монголом он имел отношения сугубо партнерские и взаимно
деликатные: Алик был точен в обязательствах, Рустам - в расчетах.
При этом, как я понимал, никто друг перед другом выпендриваться
силовыми возможностями не собирался: за вежливым вьетнамцем
стояла целая орда безжалостных нищих убийц, готовых по его
команде растерзать на клочки любого обидчика своего шефа. То есть
связи между азиатской и русской мафиями отличались корректностью,
доверием и определенного рода пиететом.
- Совсем стало плохо с перевозом, - сокрушался Рустам,
узнав от меня, что следующее поступление живого и неживого товара
ожидается только через три дня. - Как ушла ваша армия из Польши -
все, потухла свечка...
- А причем здесь Польша?
- Вертолетное сообщение было, - пояснил вьетнамец. -
Расписание было, порядок, высокая дисциплина... - Он горестно
вздохнул. - Ладно... Поеду в Западный Берлин, пока магазин не
закрылся, куплю что-нибудь на ужин. А вы "партизан" пока в
подвале закройте. Я продукты возьму и вернусь.
- Тут в округе тьма супермаркетов, - сказал я.
- Хм. - Рустам снисходительно вгляделся в мое лицо.
Сообщил: - Я эту гадость не ем. Я все в специальном магазине
покупаю. Полезное для здоровья.
- Что именно?
- Змеи, жабы, ракушки, мозг обезьяны сырой; морской червь,
наши фрукты особенные... - Он озабоченно причмокнул языком. -
Очень здесь все дорого это, очень... У нас ничего не стоит, а
здесь... спекулянты! Приходи вечером в гости, - предложил он
внезапно. - Настоящую пищу будешь есть, природой выращенную.
Я вежливо отказался, сославшись на дела.
- Зря, - укорил меня Рустам. - Я бы тебя с девочками
нашими познакомил, всю жизнь бы потом вспоминал...
Я вспомнил учительницу Ксению и усмехнулся, повторно от
приглашения отказавшись.
Заперев несчастных азиатов в недрах бомбоубежища, мы покатили в
офис, где застали Монгола в компании двух молодых парней, на
рожах которых ясно читалась их принадлежность к организованному
преступному сообществу.
Выслушав наш доклад об успешном выполнении заданий, Алик
представил незнакомцев, возглавлявших бригады рэкетиров-
дорожников, орудующих на дорогах Польши и взымающих дань с
украинских и российских водителей, перегоняющих на родину из
Европы подержанные автомобили.
- Прошу тебя, Толик, - сказал он, передавая мне ключи от
машины, - удели пацанам время, прокати их по магазинам, поужинай
с ними, а то я сегодня в запаре... Тачку, кстати, оставь себе, на
ней теперь выступать будешь... - Он, порывшись в кармане пиджака,
вытащил оттуда документы на машину.
Я не протестовал. Развлекать заезжих гангстеров было куда
легче, нежели перемещать контрабанду или участвовать в гнусных
процедурах потрошения столь же, впрочем, и гнусных дельцов.
Мы уселись в машину.
- Какие магазины нужны? - спросил я.
- А где прикиды, - сказал один из бандитов,
представившийся мне Костей, - белобрысый парень с беспокойным
взглядом рысьих зеленовато-коричневых глаз.
- Костюмы нужны?
- Ну.
Мне, с унынием готовившемуся к дерганному передвижению в
плотных автомобильных пробках, внезапно пришла в голову забавная
идейка...
- Отвезу вас сейчас в одно место, - сказал я, держа курс в
направлении склада. - Выберете там себе любые шмотки. За треть их
магазинной цены.
- Краденое? - деловито спросил другой бандит.
Я многозначительно промолчал.
На складской кухне я застал Труболета и Валеру, попивавших
пивко с воблой и ведущих беседу о тяготах заграничной жизни.
Валера сетовал на скудные доходы, Труболет - на погоду и
необходимость круглосуточно отапливать холодную спальную комнату
ворованным из армейской котельной углем. Для перемещения угольных
брикетов из котельной на склад Валера даровал иззябшему
соотечественнику обнаруженный им на помойке огромный фибровый
чемодан, снабженный колесиками.
Я отвел гостей к залежам мужской верхней одежды, отчего-то
до сих пор не востребованной их владельцами, возможно,
отдыхавшими в одной из комфортабельных европейских тюрем, а сам
прошел в комнату, обнаружив там некоторые изменения в интерьере.
На полу лежал ковер, в углу светил допотопный черно-белый
телевизор, а стены, заменив отсутствующие обои, украсили плакаты,
изображавшие нагих красоток в гинекологических позах.
Кафельная печка пылала жаром. В воздухе стоял легкий горьковатый
запах жженого угля.
- Ну как? - горделиво вопросил меня ступивший в комнату
Труболет. - По-сиротски, но со вкусом, а?
- Очень мило, - подтвердил я.
- Толик, ты сегодня ночевать не придешь? - спросил меня
Труболет с надеждой в голосе.
- Нет, а что?
- У меня появилась дама сердца.
Труболет, чувствуется, времени зря не терял.
- Ты смотри, - предупредил я. - Тут большие материальные
ценности.
- Приличная дама! - уверил Труболет. - Муж - подполковник!
Она уже вторую ночь здесь...
- А что же муж?
- Э-э... На учениях. Повышает уровень боевого мастерства.
Он у нее постоянно на учениях...
- Смотри, - сказал я, - пристрелит...
- А он танкист, - пояснил Труболет игриво. - Пока пушку
наведет, я смоюсь. Да, между прочим... Есть вещь! На продажу! -
Труболет нырнул под кровать и вытащил оттуда новенький
"калашников".
- Ох, ничего себе!.. - пробормотал я.
- А ты думал! Я, брат, не только барахло по лавочкам
развозить подрядился... Кореша встретил, представь! Этот
Карлсхорст - прямо пуп земли какой-то... Встань на перекрестке,
через минуту подойдут: здрасьте...
- Ну и чего кореш?
- Возит всякие дуры... С Украины. Ящиками. Говорит, спрос
бешеный. Особенно у бюргеров. Зачем им вроде? Ан приобретают. Так
вот, мы можем срубить бабули...
- Слушай, - сказал я. - У меня есть редкая способность:
жить по потребностям. Зарабатываю я на жизнь с лихвой.
- То есть предложение редакцию не заинтересовало? -
уточнил Труболет. - Ладно. Нароем клиентуру самостоятельно.
- То-олик! - донесся голос гостя-бандита из складского
помещения, и я поспешил на зов.
Константин указал на отложенный в сторону ворох приглянувшейся
одежки.
- Почем барахло? - спросил он.
- Брюки по сорок, пиджаки - по сто, - ответил я.
- Подходит!
Мне были отсчитаны деньги, которые я принял без всяких укоров
совести, памятуя подлую продажу меня Изей преступной группировке.
За ужином в ресторане гангстеры заправились двумя литрами
водки "Горбачев", после чего их неудержимо потянуло к распутству.
Последовал вопрос, смогу ли я скорректировать верное направление
возникших сексуальных порывов? Недолго думая, я повез парней в
ближайшее гнездо разврата - к Стефану.
Кстати, Стефан вел свой бизнес на семейных началах, и
унылая дама за стойкой бара приходилась ему законной супругой.
Я представил несколько оробевших от обилия полуголых теток
бандитов хозяину заведения, получил от него полагающуюся для
Алика мзду и уже собрался идти к машине, дабы дождаться в ней
гостей Берлина, уже проследовавших в апартаменты с
