разделявшее мальчика и человека в городском костюме, их глаза встретились.
Будто бы током пронзило Питера - и тут же отпустило.
Незнакомец исчез и больше не появлялся. А уже через минуту Питер
совершенно забыл о нем.
Праздник достиг своего апогея, когда Питер вдруг почувствовал легкий
укол в сердце. И тут...
В одно мгновение музыка оборвалась, и люди стали падать. Падали все
разом, словно по команде, падали без единого крика, без единого стона,
падали везде, падали на площади, падали на прилегающих к площади улочках,
падали люди, падали лошади, падали овцы, падали даже ласточки, низко
кружащие над деревней.
Все было кончено в считанные секунды. Наступила мертвая тишина, не
слышно было даже назойливых цикад. Площадь была полна неподвижных тел. Пиво
лилось из опрокинутой бочки на вытоптанную десятками ног землю и ручейком
стекало в канаву.
Питер смотрел вытаращенными от ужаса глазами на эту жуткую картину и
никак не мог прийти в себя. Что это такое? Почему они все лежат? Что там
произошло, внизу? Неужели все разом умерли?..
Солнце светило по-прежнему, и легкий ветерок шелестел в листве
могучего тополя так, как будто ничего не изменилось. Питер поднял голову к
небу... Святой Габриэль! Что ты наделал!
Мальчик боялся спускаться с дерева. Он сидел, вцепившись крепкими
пальцами в шершавый ствол, и ждал, что вот сейчас все люди встанут,
отряхнутся и продолжат свой праздник. Ну, если не сейчас, то через пять
минут. Должны же они встать! Не могли же они все разом умереть! Наверное,
они спят... Да, да, спят!..
Но проходило и пять, и десять, и двадцать минут, а неподвижные тела не
просыпались. Тишина, столь внезапно сменившая шум праздника, убивала
мальчика... Что же делать? Мама, бедная мама! Неужели ты тоже... Отец!
Родные мои!..
Внезапный нарастающий шум заставил Питера очнуться. От военного
полигона к деревне летел вертолет. Неясный страх заставил Питера крепче
вцепиться в ствол и спрятаться за густой листвой. Вертолет покружил над
деревней и улетел обратно. И снова потянулись мучительные минуты
одиночества.
Питер не знал, сколько прошло времени, прежде чем он решился
спуститься на землю. Осторожно ступая по веткам затекшими ногами, он,
наконец, добрался до основания дерева. Спрыгнув на пыльную каменистую
землю, он медленно направился к площади. Жуткая картина открылась его
взору. Теперь у него не оставалось никаких сомнений, что все они мертвы.
Тела лежали вповалку в самых невообразимых позах, застигнутые таинственной
смертью врасплох. Осторожно пробираясь между ними, Питер вдруг встретился
взглядом с чьими-то глазами. Он похолодел от ужаса, когда, приглядевшись,
заметил, что у большинства людей глаза были открыты. Смерть наступила столь
внезапно, что многие не успели даже зажмуриться. Но не открытые глаза
мертвецов заставили его содрогнуться, а их лица. Лица их улыбались,
смеялись, ликовали... Святой Габриэль! Ведь сегодня твой день! Или ты
слеп?..
Костер, на котором жарился шашлык, погас. Чья-то рука, при падении
попавшая в огонь, теперь обуглилась. Один из любителей шашлыка, падая,
наткнулся на шампур, и теперь лежал в пыли, проткнутый им, словно шпагой.
Лихой танцор разбил себе голову, и кровь его, уже запекшаяся, смешалась с
пивом.
Тошнота подступала к горлу мальчика, но он все шел и шел вперед,
перешагивая через трупы. Он искал мать, он искал отца.
Внезапно он наткнулся на Стива и Джейн. Они лежали, обнявшись, как
взрослые, и, казалось, спали. Жгучая обида уступила место нестерпимой
жалости к друзьям.
- Прощай, Стив, друг мой верный! - со слезами на глазах прошептал
Питер. - Прощай, Джейн, девочка моя хорошая!
А вот и его родители. Мать, раскинув широко руки, словно готовая
обнять своего Питера, лежала на спине и крепко держала за руку отца. Ей
было всего тридцать пять, а ему сорок... Как они еще молоды!.. Питер ползал
на коленях у тела матери и шептал сквозь слезы:
- Мама, мама, проснись!.. Не умирай!.. Любимая моя! Не бросай меня...
Я же совсем один... Мама!..
Но мать была неподвижна, как и все вокруг. Тогда он поцеловал ее в
лоб, перекрестил, оглянулся в последний раз на мертвую деревню и пошел
прочь.
Глава третья
"Пойду в Город, - решил Питер, - Бог даст - не пропаду".
Питер покинул деревню в два часа пополудни и теперь шел по выжженной
солнцем каменистой безжизненной стране. Ни единого звука не доносилось до
его слуха, мертвые птицы попадались то тут, то там, редкие здесь цветы
поникли, опустив свои головки.
До Города было около пятидесяти километров, и дорога обещала быть
долгой и трудной. Горная тропа шла под уклон, и чем ниже спускался мальчик,
тем больше мертвых птичьих тел встречалось на его пути. "Что же это? - в
ужасе бормотал он, обходя несчастных пернатых. - Как же это?"
Питер плохо знал дорогу, так как в Городе никогда не был, но ему было
известно направление, в котором располагался Город. Отец как-то говорил,
что в город можно прийти, если все время следовать за солнцем. И бедный
мальчик шел, мучимый жаждой и голодом. Ведь он не позаботился взять с собой
даже глоток воды.
Однажды, взобравшись на скалу, мальчик увидел вдали вереницу
грузовиков, двигавшихся от полигона к его деревне. Он не доверял военным,
как, впрочем, и все его земляки... бывшие земляки. Когда грузовики с
солдатами проехали, мальчик пошел дальше.
Раза два или три ему на пути попадались одинокие хижины. Зайдя в одну
из них, чтобы напиться, Питер увидел грудного ребенка в люльке. Ребенок был
мертв. Во второй раз он даже не смог войти в дом, так как на пороге, у
самой двери, лежал большой пес. Пес уже успел остыть. Третья хижина была
пуста. Только дохлые мухи усеяли ее пол. Даже мухи!..
Все дальше и дальше шел одинокий мальчик по неприветливой горной
стране. Хотя бы один кузнечик затрещал в кустах - и ему бы стало легче. Но
нет! Мертвая тишина преследовала его по пятам, давила на него сверху,
встречала за каждым поворотом тропы.
А что, если умерли все люди на земле? Что, если он остался один? Один
на всей планете, во всей Вселенной?.. У Питера все внутри похолодело,
гонимый страхом и страстным желанием поскорее добраться до далекого города,
он бросился бежать. И тут он вспомнил о военных грузовиках. Значит, не все
умерли! Значит, кто-то еще жив! Да нет, конечно нет, все живы, только...
только его деревня... и мама...
Питер упал на колени и горько заплакал. А потом снова пошел вперед.
Путь его лежал мимо военного полигона, но его Питер решил обойти стороной.
Дважды он натыкался на солдат, рыскавших по скалам, и прятался от них.
Безотчетный страх толкал его на это, вместо того, чтобы обратиться к ним за
помощью. Ему казалось странным и подозрительным, что в этой мертвой стране
выжили только солдаты. Лучше уж им на глаза не попадаться.
К концу дня уставший путник добрался до небольшой горной долины. Здесь
растительность была богаче, а по берегам небольшого ручейка в изобилии
росли ветвистые ивы.
Вволю напившись, Питер заметил вдалеке небольшой аккуратный домик. Но
страх найти в нем пустоту и смерть удержал Питера на месте. Подойти или
нет? Нет, лучше пройти мимо. Хватит с него сегодня впечатлений!
И тут он услышал тихий далекий плач. Какой волшебной музыкой прозвучал
для него этот плач! Как часто забилось сердце бедного мальчика! Не долго
думая, Питер бросился к дому. На пороге он увидел девочку лет десяти, а у
ее ног неподвижное тело молодой женщины. Девочка сидела на корточках и
горько плакала.
- Мама, мама! Моя бедная мамочка! - причитала она. - Не умирай! Ну
пожалуйста...
Питер остановился. И здесь смерть! Но девочка!.. Девочка ведь жива!
Девочка была маленькой и хрупкой, ее опухшее от слез, раскрасневшееся
личико выражало такую скорбь и печаль, что Питер невольно заплакал сам. Он
тихо подошел к девочке, сел рядом с ней и осторожно обнял ее за худые
плечи.
- Не плачь! Бедная моя...
Девочка перестала плакать, вытерла грязным кулачком глаза и спросила:
- Ты кто?
- Я Питер.
- А я Лилиан, - и добавила тихо: - Мама умерла.
- И моя умерла, - ответил печально Питер.
- Да? - удивилась девочка.
Она немножко подумала, а потом спросила:
- Питер, а почему умерла моя мама?
- Не знаю, - ответил он, опустив глаза. - Лилиан, расскажи,
пожалуйста, что здесь произошло.
- Ничего, - снова удивилась девочка. - Я пошла погулять. Мне
хотелось подарить маме большой букет цветов. Знаешь, какие у нас красивые
колокольчики! А потом мама позвала меня обедать. И я пошла домой. Я видела,
как мама махала мне рукой с порога, и я ей тоже махала. Потом мама упала.
Когда я подбежала, мама уже умерла.
И девочка снова заплакала.
- Питер, Питер! - говорила она сквозь слезы. - Не оставляй меня! Я
боюсь!
- Не оставлю, - твердо сказал отважный мальчик. - Ты пойдешь со
мной в Город.
- Да? - спросила девочка и перестала плакать. - А что это - Город?
Это далеко?
Питер кивнул. Он и сам не знал, что это такое - Город.
- Далеко. Но мы дойдем до него, - уверенно произнес он.
- Обязательно дойдем, - согласилась Лилиан и вдруг засмеялась. -
Какой ты хороший, Питер!
Питер поцеловал ее в лоб и вошел в дом. Собрав немного еды и сделав
небольшой запас воды, он взял Лилиан за руку и продолжил свой путь, теперь
уже с маленькой попутчицей.
Пройдя несколько шагов вдоль ручья, Питер вдруг остановился. Прямо
из-под ног выпорхнули две бабочки-капустницы и весело понеслись над водной
гладью. Только теперь Питер заметил, что жизнь вокруг идет полным ходом. В
траве стрекотали кузнечики, в воздухе носились синие стрекозы и
разноцветные бабочки, тут же кишел муравейник сотнями и тысячами маленьких
муравьиных жизней, а высоко в небе беззаботно звенел жаворонок.
- Что ты, Питер? - спросила Лилиан. - Ты передумал?
- Нет, нет, Лилиан! - взволнованно ответил Питер, радостно
прислушиваясь к окружающему миру. - Ты слышишь? Они живы!
- Ну и что, - девочка пожала худыми плечиками. - Здесь всегда так
шумно.
- Так ведь это же просто здорово! - воскликнул Питер и повлек Лилиан
за собой. - Пойдем скорее, нам еще так далеко идти.
Вскоре зеленая долина кончилась, и вновь потянулась бесконечная
каменистая пустыня. Через час Лилиан стала хныкать.
- Я устала, Питер! Я больше не могу.
Солнце к этому времени скрылось за скалой. Стемнело.
- Хорошо! - сказал Питер. - Переночуем здесь.
Спали прямо на камнях, нагретых за день дневным светилом и сохранявших
тепло до самого утра. Утром слегка перекусили и снова двинулись в путь.
Весь день они шли, изредка останавливаясь на отдых. Лилиан вскоре
устала, и Питеру пришлось нести ее на руках. Но как ни тяжела была его
ноша, чувство ответственности за это хрупкое создание придавало ему силы. И
все же к концу дня он настолько выбился из сил, что заснул как убитый.
Третий день пути для двух детей был еще тяжелее. И несмотря на то, что
им изредка попадались зеленые островки растительности, окружающий ландшафт
в основном представлял собой все те же камни, пыль и песок. Горячие камни,
сыпучий песок и едкую пыль...
- А что мы будем делать в Городе? - как-то спросила Лилиан, когда
они в очередной раз остановились на отдых.
Питер не ответил. Он не знал, что их ждет внизу, в чужом и незнакомом
Городе. Он просто еще не думал об этом.
- Питер, что же ты молчишь?
- Я не молчу, я думаю.
Он не хотел расстраивать бедную девочку своей беспомощностью. Он
должен быть сильным: ведь он мужчина.
Питер вспомнил, как мать как-то говорила о своем двоюродном брате,
краснодеревщике, который жил где-то в Городе. Но где? И как его имя? Этого
Питер не знал. Единственное, что мальчик смог еще вспомнить, это то, что
дядя его был баптистом. Но как найти в большом, незнакомом Городе
дядю-баптиста, не зная ни его имени, ни его адреса, - Питер не
