продолжителен будет твой переход в прошлое. Одно зависит от другого. Часы в
это время тебе не помогут, так как они будут идти назад с бешеной
скоростью. Единственными верными часами в момент перехода будет твой
организм, вернее, твой...
- Пульс! - догадался Питер.
- Правильно, пульс, - кивнул профессор. - Посчитай его сейчас, это
очень важно.
- О чем вы там шепчетесь? - насторожился представитель разведки.
- Не ваше дело, - оборвал его профессор.
- Сто двадцать ударов в минуту, - сказал Питер через некоторое
время.
Профессор покачал головой.
- Многовато, - сказал он. - Нервы, видать, у тебя на пределе.
- Еще бы!
- Прекратить разговоры! - потребовал представитель разведки и
выхватил пистолет.
Но друзья не обращали на него никакого внимания. Профессор наморщил
лоб и что-то считал в уме.
- Ты помнишь дату дня Святого Габриэля?
Питер на минуту задумался.
- Десятого июля.
- Так, - пробормотал профессор, - а сейчас двадцать пятое мая.
Значит... Семь лет плюс сорок шесть дней... это... учесть два високосных
года... выходит... так... две тысячи семьсот три... в сутках двадцать
четыре часа... получается... получается...
- Молчать! - завизжал представитель разведки и, размахивая
пистолетом, подскочил к профессору; он почувствовал, что пленники что-то
затевают, и не на шутку испугался.
- ...получается, - продолжал профессор, лихорадочно умножая в уме
огромные числа. - Питер, мальчик мой! Ты должен сжать время в 3748320 раз,
чтобы за 120 ударов своего пульса попасть на праздник Святого Габриэля
семилетней давности, при условии, конечно, что частота твоего пульса не
изменится. Запомнил? Отсчитываешь ровно сто двад...
Сильный удар в лицо поверг профессора Магнуса на бетонный пол. Тонкая
струйка крови полилась из его разбитой губы.
- Собака! - яростно зашипел представитель разведки, потирая
ушибленный кулак. - Я тебе устрою день Святого Габриэля пополам с
Варфоломеевской ночью! Ты у меня еще не так научишься считать!.. Вы что
задумали, мерзавцы?!
- Профессор! - заорал Питер и вцепился в решетку, пытаясь вырваться
на свободу.
- Запомнил, Питер? - прокричал профессор, не обращая внимания на
боль в скуле и на ствол пистолета у своих глаз. - Три миллиона семьсот
сорок восемь тысяч триста двадцать! Сто двадцать ударов пульса! Ячейка
номер одна тысяча триста пятьдесят!.. Повтори...
Глотая слезы, Питер повторил.
- Ну, вот и все, - с облегчением вздохнул профессор. - Теперь и
умереть не жалко.
А двойник Питера тем временем все так же сидел в углу клетки,
оставаясь незамеченным. Тень, отбрасываемая Питером, скрывала его от
посторонних глаз. И даже наши герои, казалось, забыли о его существовании.
А ведь его появление означало благополучный исход задуманной ими операции.
- Вы что, спятили? - кричал представитель разведки, смутно
предчувствуя, что пленники уходят из-под его власти. - Куда это вы
собрались, сволочи?
Профессор поднялся и, вытирая кровь носовым платком, гневно произнес:
- А теперь я отвечу на все твои вопросы, подонок. Ты хочешь знать,
что мы затеваем? Так вот, знай: этот молодой человек, чистый и честный
юноша, которого вы посадили в клетку, словно дикого зверя, сейчас исчезнет.
А, испугался... Думал, клетка сможет удержать его? Как же, держи карман
шире! Через минуту он отправится в прошлое, и тогда вам всем конец
настанет. И вам, мерзавцам, и мне, грешному, и всему этому несчастному
миру...
- Остановитесь, профессор! - испуганно закричал Питер, заметив, что
представитель разведки трясется от ярости.
- Нет, Питер, мальчик мой, теперь меня ничто не остановит, -
печально произнес профессор Магнус, с нежностью глядя на юношу.
- Я застрелю вас обоих! - захрипел их противник. - Как собак!..
Профессор презрительно скривил губы.
- Только на это ты и способен.
- Застрелю!!
Профессор повернулся к Питеру и сказал:
- Пора, Питер, пора, дорогой. Счастья тебе и счастливого пути. А то,
чего доброго, этот кретин и правда выстрелит.
- Никуда он не исчезнет!.. - прошипел представитель разведки и с
каким-то звериным наслаждением прицелился в юношу.
- Берегись, Питер! - в страхе заорал профессор и бросился на врага.
Но было поздно. Выстрел прогремел под сводами коридора, и профессор
краем глаза увидел, как Питер пошатнулся и схватился за грудь.
- А-а-а-а-а!.. - в исступлении заорал профессор Магнус и нанес такой
силы удар своему противнику, что тот оторвался от пола и без единого звука
рухнул на бетон в трех метрах от профессора.
- Вы убили его!..
Трое конвоиров не успели опомниться, как профессор, словно вихрь,
налетел на них и обрушил на их головы серию молниеносных и точных ударов.
Овладевшие им ярость и отчаяние придали ему силы. Ему хватило всего лишь
нескольких секунд, чтобы враги его были повержены. В который уже раз
профессору помогает его мастерство и знание древней японской борьбы! Но
Питер! Что с ним? И этот его двойник... В противоположном конце коридора
послышался топот множества кованых сапог. И вот из-за поворота показалось
человек десять-двенадцать с автоматами; они быстро приближались к решетке.
- Гады! - закричал профессор, яростно вращая глазами и до боли
сжимая кулаки. - Вам мало его смерти! Вы хотите еще и моей! Так нет же,
так просто я вам не дамся! Вы мне еще ответите за моего мальчика!..
С этими словами профессор схватил с бетонного пола автомат одного из
конвоиров и направил его в сторону приближающегося врага.
- Получите!..
Он нажал на спусковой крючок. Раздалась оглушительная очередь, эхом
отразившаяся от многочисленных стен петляющего коридора, и несколько
бежавших впереди конвоиров упало.
- Есть!.. - радостно закричал профессор.
Но тут ответная очередь наискосок прошила его грудь, и отважный
профессор, шатаясь, прислонился к стене.
- Как жаль!.. - прошептал он, и слезы закапали из его глаз. -
Питер...
В последний раз он оглянулся на своего друга.
Клетка была пуста. Ни Питера, ни его двойника.
- Успел все-таки, - блаженно улыбнулся умирающий профессор. -
Мальчик мой...
Силы изменили ему, и он упал, сжимая в руках автомат.
Когда решетку подняли, профессор уже не дышал.
Глава одиннадцатая
Пуля прошла между ребер и замерла в двух сантиметрах от сердца, когда
Питер остановил время. Острая боль пронзила все тело, красное пятно
проступило на рубашке и быстро расплывалось. Он вцепился в решетку, пытаясь
удержаться на ногах, но силы оставляли его с каждым мгновением. Лишь бы не
потерять сознание, лишь бы успеть... Что успеть? Что он должен сделать?..
Питер забыл. Мысли стали путаться, в глазах появился туман, пальцы
разжались и... Вспомнил! Время, назад!..
Питер видел, как красное пятно постепенно уменьшается и исчезает, а
пуля, вылетев из его груди, уносится в пистолет того мерзавца из разведки;
боль тут же исчезла.
Он сидел в углу клетки. Его двойник стоял тут же, рядом, и о чем-то
говорил с профессором Магнусом; тип из разведки ругался и махал пистолетом.
Потом клетку поволокли к выходу. Миновав сеть полутемных коридоров, ее
вывезли во двор. Профессор, пятясь, шел впереди, перед клеткой. Питер
взглянул на часы... Через две минуты, в 16.40, клетку откроют, и тогда он
выберется отсюда... И вот, наконец, долгожданный миг. Конвоиры отодвигают
решетку и... Стоп, время!..
Питер спрыгнул на асфальт, оттолкнул конвоира и оказался на свободе.
Все вокруг замерло в неподвижности. Обняв на прощание долговязую фигуру
своего друга, Питер бросился к воротам. Теперь - на Центральный вокзал, в
камеру хранения!
Выбравшись на улицу, юноша направился к площади Семи Президентов.
Миновав здание военного министерства, он оказался у входа в метро. Но метро
стояло, как и все вокруг. Что же делать? До вокзала далеко, пешком туда
добираться не один час, а водить автомобиль он не умел. Тут он заметил у
табачной лавки одинокий велосипед, видимо, оставленный хозяином на пару
минут, чтобы купить сигарет. Вот что ему нужно!.. Мысленно извинившись
перед хозяином велосипеда за вынужденную кражу, Питер сел за руль и стрелой
полетел по замершим улицам. За полчаса он домчался до вокзала. Там он не
без труда нашел камеры хранения и, долго проплутав по их многочисленным
лабиринтам, обнаружил, наконец, ту самую ячейку. 1350. Именно это число
назвал профессор. Набрав нужный код, он открыл массивную дверцу и в недрах
глубокого четырехугольного отверстия обнаружил дипломат. Вынув его оттуда,
он вернулся к брошенному велосипеду, сел на сие нехитрое транспортное
средство и через пятнадцать минут был уже в городском парке. Питер
расположился на свободной скамейке, напротив молодой пары, обнявшейся в
неподвижности посредине посыпанной гравием дорожки. Положив дипломат на
колени, он с трепетом раскрыл его. Толстая стопка бумаги, исписанная мелким
почерком, была перевязана веревкой крест накрест. На первом листе
красовалась надпись: "Трактат о тупике". Тут же лежал небольшой сверток,
аккуратно упакованный в полиэтиленовый пакет. Развернув его, Питер к
удивлению своему обнаружил пачку печенья, несколько сухарей и кусок сыра,
предусмотрительно порезанный. Милый профессор! Он подумал даже об этом!..
Взгляд его упал на два запечатанных конверта, надписи на которых гласили:
"Отшельнику Магнусу от профессора Магнуса" и "Питеру Селвину от Александра
Магнуса". Письмо для него!.. Питер нетерпеливо вскрыл конверт, адресованный
ему, и извлек из него несколько листов, исписанных убористым почерком.
"Дорогой мой мальчик! - прочитал он с нежностью. - Это мое первое к
тебе письмо, и, к сожалению, последнее. Мы с тобой знакомы всего лишь
несколько дней, но я привязался к тебе, как к сыну. У меня ведь никогда не
было детей, и, видно, сам Бог послал тебя мне.
Необходимость этого письма продиктована обстоятельствами. А
обстоятельства складываются таким образом, что я боюсь не успеть рассказать
тебе все, что хотел бы. Ты прочтешь это письмо, когда меня, возможно, уже
не будет в живых. Но это неважно! Главное, чтобы ты сумел выбраться из
этого вертепа, ведь на тебе лежит миссия спасителя мира.
Я всю ночь думал о твоей необыкновенной способности управлять ходом
времени и пришел к неожиданному выводу, что твоя способность простирается
гораздо дальше, нежели простое изменение скорости его течения. Я не знаю,
что ждет нас завтра, не знаю, состоится ли пресс-конференция и какая судьба
ожидает Фонд Защиты, на который я возлагал такие надежды. Возможно, мы не
успеем... Но сейчас, когда я, наконец, завершил работу над теорией
косвенного Т-поля, это уже не имеет значения.
В своем "Трактате о тупике" я подробно изложил эту теорию. Если у тебя
возникнет желание, можешь познакомиться с этим научным трудом, но, боюсь,
он будет тяжел для твоего восприятия, ибо написан сугубо научным языком и
понятен только специалисту. В этом письме я постараюсь вкратце передать его
содержание, учитывая, конечно, твою некомпетентность в этом вопросе.
Теория косвенного Т-поля, которая является логическим продолжением
теории основного Т-поля, я уверен, займет должное место в науке; по своей
значимости она сравнима, пожалуй, лишь с такими величайшими открытиями
человечества, как теория эволюции Чарльза Дарвина и теория относительности
Альберта Эйнштейна. Суть ее в следующем (извини, если я повторюсь).
Косвенное Т-излучение способно оказывать на человека воздействие, в
результате которого человек наделяется необычным свойством - изменять
скорость течения времени, причем не времени вообще, а своего собственного
времени. Назовем для определенности это "свое" время "субъективным", в
отличие от времени объективного (абсолютного). Объективное время течет с
постоянной скоростью и не может изменить ее ни при каких обстоятельствах.
Для обычного человека, не подвергавшегося воздействию косвенного Т-поля,
