- да и нет у него, наверняка, причин ехать осторожно. Гонит, как
ненормальный... Милф, мне не нравится этот преследователь. Оглянитесь.
Я разрешаю. Только без глупостей. Понимаю, что у вас может возникнуть
искушение, однако, что бы вы ни сделали, Центр вам все равно не
спасти, и людей в нем - тоже, но я везу им судьбу легкую и быструю, а
другая может оказаться куда мучительнее... Теперь я вас предупредил.
Можете посмотреть.
Милов послушно посмотрел в заднее стекло-для этого пришлось
извернуться в кресле. Широкая, приплюснутая к дороге машина и в самом
деле была теперь куда ближе, чем когда Граве заметил ее впервые.
- Хорошо идет, - сказал Милов. - Классная машина.
- Слишком хорошо. Возьмите ваш автомат, Милф. С какой радости?
Сейчас вы будете стрелять. Старайтесь попасть в водителя. Или по
колесам. Надо остановить его, слышите? Он определенно гонится за нами,
хочет помешать мне.
- По-моему, он больше не приближается: держит дистанцию. Ну и
пусть себе держит, а?
- Милф, где же ваш опыт? Они держатся позади, потому что
собираются стрелять по нам - и не хотят пострадать в случае, если мы
взорвемся. А для этого может хватить и одного попадания: у меня ведь и
весь багажник набит... Не медлите, стреляйте через стекло - нам оно
все равно не понадобится, до своего конца мы дойдем и так....
Слишком многословен был и слишком лихорадочно сыпал словами - нет,
конечно, с психикой у Граве было совсем плохо, но он сидел за рулем, и
ничего с этим не поделаешь. Хотите сигарету, Граве?
- Ну ладно, если вам так не терпится... Я везу пластик, чтобы
взорвать ваш чертов Центр, Милф. Все, кто виноват, ответят мне. И уж
вы в первую очередь - с вами счет особый.
- Вы же не умеет взрывать, Граве.
- Я же говорил вам: все сделано - мне нужно только доехать,
въехать, вбиться в проклятый Черный Кристалл. О, какой это будет
торжественный въезд!
- Судя по тому, что я слышал, Кристалл - постройка прочная. Тут
вашего заряда не хватит. Зря пыхтите.
- Не волнуйтесь. Там есть свой запас, его не успели до конца
вывезти - а может быть, намеренно оставили...
Ну да, - подумал Милов. - Не зря меня ориентировали первую очередь
на Центр. Покойный доктор Карлуски. Тогда это, пожалуй, серьезно...
Что там визжит этот псих?
- Заткнитесь, Граве, - сказал он. - Они не приближаются, на таком
расстоянии попасть трудно, а у меня всего один рожок, и если я потрачу
патроны зря...
- Слушайте, Милф: черт с вами! Обойдусь без вашей жалкой жизнишки.
Обещаю: сшибете их с дороги я вас выпущу, только без оружия, и живите,
как вам будет угодно-если вы еще способны жить. Иначе погибнете вместе
со мной, все равно - на Дороге от их пули или в Центре, под обломками
Кристалла. Выбор прост, Милф. Хотите жить? Тогда стреляйте и помните:
только попадание идет в зачет.
Жить-то я, конечно, не против, - подумал Милов. - Не ради себя, но
получается так, что кроме меня некому предупредить мир. Гектор? На
знаю, очень мало уверенности, что армия захочет помочь, раз уж она
объявила невмешательство, и значит, только из Центра еще возможно
выйти на связь. Так что надо сберечь Кристалл, и себя тоже. Если там,
в машине, предположим, люди Мещерски, и вцепились они в нас, чтобы
убедиться в выполнении задания, то пустить их под откос - вполне
приличное дело.
- Ладно, уговорили, - проворчал он. - Сейчас. Он неспешно,
осторожно переместился на сиденьи - встал на него коленями, оперся
локтями о спинку, изготовил автомат.
- Не медлите, Милф, стреляйте же!
Милов всматривался в преследовавшую машину; окна ее были из
поляризованного стекла, и увидеть водителя не удавалось. Но
определить, где должна находиться его голова, было нетрудно.
- Черт, они, видно, заметили меня - отстают... Граве, вам придется
немного сбавить скорость, чтобы восстановить дистанцию.
- Очень не хотелось бы.
- Иначе мне не попасть. У него черные стекла, ничего не видно.
- Бейте по колесам.
- Вы даже в зеркале видите, что это не просто. Если бы сбоку, но
он не хочет подставиться. Подтормозите.
- Н-ну... хорошо.
И Граве начал медленно сбрасывать газ.
Гектор остановился. Часовой смотрел на него невозмутимо, не снимая
рук с висевшего поперек груди автомата. Не угрожал, но и пропускать,
похоже, не собирался. Спокойно тут, - подумал Гектор, - словно бы
ничего и не происходило вокруг. Сила есть сила - даже если это армия
настолько условная, как здесь, в Намурии. Но это хорошо, что не
чувствуется нервозности: больше шансов получить содействие..
- Приятель, - сказал он. - Я к полковнику Фрезу, по его
приглашению.
Он не врал: приглашение такое действительно было сделано - месяца
два назад, когда военные устраивали пресс-конференцию по поводу
состоявшихся учений; после вопросов и ответов состоялся дружеский ужин
с напитками-за столом Гектор и познакомился с полковником, и на
какой-то рюмке даже подружился, так что на прощанье они обменялись
адресами и приглашениями, испытывая друг к другу искреннее уважение,
потому что принадлежали к немногим, еще державшимся на ногах.
Полковник Фрез был парень что надо, и именно он командовал
расквартированной в городе частью. На его содействие Гектор и
рассчитывал, и жалел только о том, что не было с собой бутылки, чтобы
на хорошей ноте возобновить прервавшийся тогда разговор.
Гектор старался держаться уверенно, и свою кор-респондентскую
карточку протянул жестом небрежным и достойным одновременно, и сделал
еще шаг одновременно. Часовой шевельнул автоматом; движение было
достаточно выразительным.
- Вызови разводящего, - сказал он, не поворачивая головы.
За узкой дверцей, которую часовой закрывал собою, послышались
шаги, потом приглушенный голос; так говорят в телефонную трубку при
хорошей слышимости. Видимо, армия не испытывала трудностей со связью.
Да и во всем остальном порядок, похоже, не понес ущерба:
разводящий возник почти сразу, взял карточку Гектора, внимательно
оглядел, потом столь же пристально посмотрел на корреспондента.
- Обождите...
Разводящий скрылся. Снова послышались приглушенные голоса. Вот
номер будет, - подумал Гектор, - если дружок прикажет собщить мне, что
не имеет быть в расположении части: с незнакомым договориться по
такому щекотливому делу шансов практически нет. Хотя попробую,
конечно. Разводящий возвратился.
- Идите за мной.
Часовой стоял все так же невозмутимо; поравнявшись с ним. Гектор
ощутил трудно определимый армейский запах - кожаных ремней и
солдатских башмаков, оружейной смазки и мужского пота: солнце светило
вовсю, и часовой стоял на самом припеке. За дверью оказалось неширокое
помещение с телефонным аппаратом. Разводящий кивнул головой:
- Говорите. Гектор взял трубку.
- Алло! Полковник, вы?
- Алло, приятель! - услышал он. - Рад вас слышать, хотя,
откровенно говоря, время для встречи не самое лучшее. Ничего, ничаго,
понимаю: журналист всегда на службе, как и наш брат, военный. Только
хочу сразу предупредить о двух вещах: информации для вас у меня
практически никакой, сами понимаете, да и посидеть как следует не
сможем.
- Рад буду увидеть вас хоть на пять минут.
- Ну, вы меня тронули до глубины души. Не могу противиться столь
дружескому чувству. Отдайте трубку капралу.
В голосе полковника явственно слышалась ирония, но сейчас это
Гектора нимало не смутило: ради связи он на что угодно мог пойти.
Капрал, сказав в телефон "Слушаюсь!", положил трубку, задвинув
предварительно антенну, и повернулся к журналисту.
- Идите за мной, - повторил разводящий уже однажды сказанное.
Видимо, с людьми гражданскими здесь предпочитали общаться строго по
уставу. Гектор еще раз убедился в этом, когда, послушно следуя за
капралом, как бы невзначай спросил его: "Ну, а вам как все это
нравится?" - и получил в ответ лаконичное "Не положено". Неясным
осталось, что именно было не положено: вступать в разгойоры с
посторонними, иметь свое мнение о происходящем, или и то, и другое
вместе. Пересекая обширный плац, Гектор, однако, не заметил ничего,
что свидетельствовало бы хоть о малейшем волнении. Покой царил и в том
здании - одном из окружавших плац военного городка, - в которое он
вошел вслед за разводящим; внизу, сразу за дверью, их встретил средних
лет офицер, попросил еще раз показать карточку и вежливо кивнул
журналисту:
- Командир ждет вас..
Гектор хотел было и ему задать тот же вопрос, но подумал, что
успеха и тут не добьется, и единственная надежда - что дружеские
чувства полковника существуют не только на словах. На втором этаже
офицер отворил обитую пластиком дверь; за нею была комната ; с
письменным столом и несколькими шкафами, двумя железными в том числе;
за столом никого не было, зато в левой стене существовала еще одна
дверь, тоже с обивкой. Офицер отворил ее, ступил в сторону и кивнул
Гектору:
- Прошу. Полковник встал навстречу, вышел из-за стола, сделал
несколько шагов. Был он высок, молод для своего звания - в маленьких
армиях командиры редко бывают; молодыми; румянец свидетельствовал о
завидном здоровье. Он приветливо улыбался и крепко, словно стараясь
выжать из ладони Гектора всю жидкость, пожал руку журналиста.
- Вот приятная неожиданность, - проговорил он хорошо поставленным
командным голосом. - А я уже думал, не поставить ли свечку за упокой:
ваш брат обычно трется в столице и если уж гибнет, то близ начальства,
верно? Рад, рад видеть тебя в наших краях. Ну, садись; к сожалению,
служба - дело строгое, но честь, как говорится, превыше, верно?
Говоря это, полковник успел усадить Гектора в кресло, извлечь из
шкафа бутылку рома и две рюмки. Закуской должны были служить
картофельные чипсы в изящной вазочке.
- Вот так, - удовлетворенно кивнул он, все еще не давая журналисту
произнести ни слова. - Погоди, погоди. Я ведь понимаю, не одни лишь
дружеские чувства привели тебя ко мне именно сейчас; что-то
занадобилось, верно? Но у меня свои условия. Я в твоем распоряжении
примерно на час, больше не выйдет. Так вот, из этого часа десять минут
я беру себе, что означает: ни слова о делах. Ну, а уж потом твоя
очередь. - Он налил. - Ну - виват!
- Хайль! - произнес Гектор в ответ, и это полковника нимало не
удивило; он лишь подмигнул, выливая шершавое пойло в рот. Пришлось не
отставать. Оказалось, однако, что именно этой маленькой дозы и не
хватало Гектору, чтобы прийти в себя.
- Ну, давай, кайся, - сказал он. - Как семья, дети? Ты ведь
теперь, наверное, стал кем-то вроде военного министра?
- Не нарушай уговора. Лучше я тебе сперва расскажу, как провел
отпуск. Махнул я, понимаешь, в Испанию - ну ты, представляешь, верно?
Три дня скучал в шикарном отеле, стал уже подумывать - не сорваться ли
куда-нибудь, где повеселее. Но тут...
Гектор слушал, не забывая кивать, но то, что расска-зывал
полковник о своих шалостях, до него не дохолило, не ко времени было.
Он глядел за окно; видна была часть плаца, и на нем сейчас занимался,
судя по численности, взвод - комендантский, наверное; занятия, однако,
были отнюдь не строевыми - отрабатывался штурм здания, из которого
вели огонь. Солдаты действовали умело, и это было куда интереснее, чем
рассказ полковника, хотя в иное время он, пожалуй, доставил бы
журналисту немало удовольствия: он и сам любил временами расслабиться.
- Лихо, верно? - завершил полковник свою исповедь. - Ну, вот, свое
