долга. Иначе, снимает с себя заранее ответственность Центробанк, "возникает
угроза долгового кризиса, чреватого потерей макроэкономической
стабильности".
Как отмечалось выше, фундаментальной основой открытой фазы долгового
кризиса является не только наращивание внутреннего долга, за что отвечает
Правительство (Минфин), но и длительная политика ревальвации (роста
реального курса) рубля, которую проводил Центробанк и которая подорвала
ценовую конкурентоспособность отечественных предприятий, создав потенциал
девальвации национальной валюты.
Таким образом, меры Центробанка по реагированию на кризисные явления
в конце 1997 г. и январе-феврале 1998 г. были неадекватны и направлены
не на защиту внутреннего финансового рынка (рубля) от внешней конъюнкту-
ры, а на краткосрочную стабилизацию с ожиданием единственного выхода -
нового притока средств нерезидентов.
Пытаясь проводить ультралиберальную политику "до конца", Банк России
утеряет в ходе открытой фазы долгового кризиса контроль за денежной массой,
валютным курсом и процентными ставками.
Инициатива санации долгового кризиса и последующей стабилизации перейдет к
одному из высших органов власти - Федеральному собранию и/или
Правительству, которые будут вынуждены установить жесткий оперативный
контроль за денежным обращением и самим Центробанком.
Дестабилизация денежного обращения и валютного рынка приведет к
необходимости принятия государством мер по стабилизации опустошенных
потребительских рынков, на которые сразу перекинется паника населения.
1.5.2. Стабилизационные меры на потребительском рынке
Свыше 50% ресурсов товарооборота формируется за счет официального и
нелегального импорта потребительских товаров. Девальвация рубля приведет к
ажиотажному спросу на эти товары, что быстро трансформирует товарные запасы
торговли в запасы населения. Импортеры получат за счет роста продаж
избыточную рублевую массу, которую они сразу предъявят на валютную биржу
для конвертации и последующей закупки новых партий товаров и частичного
вывоза капитала. Разовый объем добавочной рублевой массы импортеров
оценивается в 30-50 млрд. руб., что станет одним из факторов девальвации
рубля. Получив значительно меньшие валютные средства, импортеры смогут
закупить меньшее количество товарной массы, что, с учетом цикла поставки в
2-4 недели, воссоздаст, не более чем через месяц после первой девальвации
рубля, хронический дефицит на потребительском рынке.
Внутренние производители также после первой волны ажиотажного спроса резко
сократят товарное предложение, поскольку возросшие инфляционные ожидания
заставят их придерживать товар, становящийся в данной ситуации надежней и
ликвидней рублевой наличности.
Государство может стабилизировать ситуацию двумя путями: стимулированием
дополнительного импорта, включая централизованный импорт критических
товарных групп: стимулированием предложения внутренних производителей,
включая предоставление налоговых льгот и/или административные меры против
"спекулянтов, утаивающих товар".
Как известно, "спекулянты" - удобная цель для толпы, жаждущей найти и
наказать виновных в неожиданных бедствиях. Так было в России в 20-е и 40-е
годы, так обстоит дело в других странах: например, сегодня в Индонезии
власти закрывают глаза, если не поощряют, погромы китайских кварталов,
поскольку торговцы-китайцы представляются населению ответственными за
развал потребительского рынка.
Развал потребительского рынка и перенасыщение импортеров рублевой массой
будет иметь оборотной стороной, в условиях ускорения инфляции, дефицит
наличных денежных средств на выплату зарплаты и долларизацию денежного
обращения: качественные западные товары и предметы длительного пользования
можно будет купить лишь за СКВ.
Это потребует от государства как повышения темпов денежной эмиссии, так и
административных мер защиты российской денежной единицы от окончательного
вытеснения валютой другого государства.
Государство окажется перед известной из опыта мобилизационной экономики
дилеммой: либо рационировать потребление (вплоть до введения карточной
системы): либо административно ограничивать цены и доходы с целью избежания
излишнего давления потребительского спроса.
Вероятно, первоначальная "растерянность" госорганов перед потребительской
паникой приведет к административной локализации и стихийному рационированию
потребительских рынков на региональном уровне с попытками федерального
правительства сдержать цены федеральных предприятий и рост доходов с
помощью налоговых и иных неадминистративных мер. Неустойчивость такой
ситуации задается степенью девальвации рубля, поскольку при неуправляемом и
быстром обесценении национальной валюты никакие локальные меры не защищают
потребительский рынок от быстрой деградации.
Таким образом, ключ к возможной неадминистративной стабилизации
потребительского рынка находится у денежных властей: если и как только
удастся стабилизировать курс рубля или хотя бы темпы его девальвации, тем
самым удастся наладить механизм поступления импортных и российских товаров
на оскудевшие рынки.
Если же девальвация окажется достаточно глубокой (2 и более раз), наиболее
вероятен административный вариант защиты потребительского рынка с
восстановлением централизованного импорта и централизованных закупок
государством товаров на внутреннем рынке. А это уже включает далеко идущие
механизмы самоформирования НМЭ: начиная от восстановления монополий внешней
торговли и валютно-финансовых операций, заканчивая национализацией ключевых
производителей, поставляющих продукцию на потребительские рынки.
1.5.3. Меры по стабилизации рынков производственных ресурсов
Дестабилизация не ограничится потребительским рынком, она быстро
перекинется на ряд других, связанных межотраслевой цепочкой
товарно-ресурсных рынков, вплоть до регионально сегментированных рынков
рабочей силы. Эта цепная реакция распада рынков уже хорошо обкатана на
примере неплатежей, которые представляют собой как бы микроэкономическую
"репетицию" пришествия НМЭ.
Спираль монетарной инфляции, запущенная девальвацией рубля, раскручивается
гораздо быстрее, чем традиционная спираль инфляции издержек: разрушительные
последствия "ценового шока" 1992 года сказались через несколько недель
после его начала и преодолевались несколько лет.
Конечно, потенциал девальвации ("инфляционный навес"), сложившийся в 1991
году в результате неконтролируемой эмиссии и полного "проедания" сбережений
населения в Сбербанке (свыше 300 млрд. "старых" рублей) в 5-10 раз выше,
чем нынешний потенциал, поскольку лишь 1/5 часть сбережений нынче население
инвестировало через тот же Сбербанк в пирамиду ГКО (или около 100 млрд.
"новых" рублей), однако и потенциал 1998 г. способен "раскрутить" не менее
чем годовую спираль инфляции и окончательно "вымыть" из хозяйственного
оборота те 20% расчетов "живыми деньгами", которые там остались после
"либеральной семилетки".
Вместе с тем, девальвация "разрубает узел" накопленных неплатежей: взаимные
долги предприятий и их долги государству обесцениваются.
В этих условиях, без продуманных и активных государственных мер по
стабилизации рынков, предприятия окончательно перейдут на 100%-бартерные
схемы, что еще более обострит проблему задолженности предприятий перед
бюджетом и своим персоналом. Государство будет вынуждено восстановить
прямой административный порядок изъятия части созданного предприятиями
продукта в свой доход, включая деприватизацию собственности и управления.
Неэффективность пути прямой реставрации "административно-командной системы"
с ее подсистемами страха, идеологии и т.п. очевидна не только либерально
ориентированным "западникам", но и многим "крепким хозяйственникам" из недр
советской системы.
В экономическом плане эта неэффективность выражается в формировании
сверхутяжеленной ("самоедской") экономики, в которой 3/4 воспроизводства
занимает подразделение "А" - "производство средств производства" (а в
последнем 80% занимает А1 - "производство средств производства для
производства средств производства"). Такая экономика в принципе замкнута на
искусственно созданный спрос (госбюджет), а не на платежеспособный спрос
конечных потребителей (домашних хозяйств), что предполагает значительные
масштабы изъятия сбережений в инвестиции государства.
Есть ли альтернативный, более "мягкий" вариант стабилизации
производственных рынков и обеспечения доходной базы бюджета в рамках НМЭ, с
последующим восстановлением оборотных средств предприятий?
Такой вариант есть, его возможность заложена в нынешней системе
"перекрестного субсидирования": фактически все внутреннее потребление
энергоресурсов, которое не оплачивается (производством) или оплачивается
ниже себестоимости (населением) субсидируется экспортной выручкой от продаж
в "дальнее зарубежье" ("ближнее" тоже субсидируется).
Если "ядру" НМЭ удастся, в целях стратегической стабильности и своих
собственных частных интересах самосохранения (поскольку ядро
административно-командной системы - партгосаппарат, а не группа компаний),
сохранить стабильность энергоснабжения и относительную плавность повышения
цен на базовые сырьевые продукты, возможна постепенная стабилизация смежных
производственных рынков по типу стабилизации 1992-94 гг.
Если сверхприбыль, полученная от экспорта в условиях девальвации руб-
ля, в этот раз пойдет не только на оффшорные счета и потребление узкой
группы лиц, но и послужит властно-государственническим целям руководите-
лей "ядра", есть шанс, что стабилизация производственных рынков произо-
йдет без тотальной национализации и регламентации производства, распре-
деления и потребления.
Такая модель означает попытку выравнивания стратегической диспропорции
1992-98 гг. между сбережениями и инвестициями за счет переноса основной
массы сбережений в контролируемую "ядром" экспортную сферу (изъятие
значительной части национального дохода через монопольные ренты) и
направление этих инвестиций на "ядерные" проекты, замкнутые на внешний и
внутренний платежеспособный спрос.
Однако наиболее фундаментальные, долгосрочные диспропорции сложились на
базовом рынке - рынке труда, дестабилизация которого произошла уже в рамках
режима 1992-98 гг. и который наиболее пострадает и в ходе открытой фазы
долгового кризиса государства.
1.5.4. Стабилизационные меры на рынках труда
Перечислим "зреющие", уже вполне подготовленные существующим режимом, меры
по стабилизации (канализации в дозволенных рамках) трудовой активности в
условиях перехода к НМЭ:
- восстановление жесткого (патерналистского) микроэкономического порядка на
предприятиях, встраиваемых в проядерные структуры, постепенное
восстановление старого социального порядка в городах и регионах с
преобладанием таких предприятий;
- формирование доморощенной масс-культуры (информационной индустрии) как
средства наиболее дешевой интеграции страны и контроля позитивного
психологического фона, а также как компенсаторного механизма "оцвечивания"
серой окружающей действительности;
- активная пропаганда своего порядка и своего "социального мира" со стороны
крупнейших структур (например, Газпром, Москва) в целях распространения
позитивных трудовых ценностей патерналистского происхождения;
- прямое нормирование потребления в условиях невыплаты зарплат (выдача
различного вида талонов, карточек и проч.);
- закрытие стихийно возникших в период 1989-93 гг., не санкционированных
начальством "социальных лифтов" (т.е. возможностей сделать быструю карьеру
вне и помимо государственных и крупных корпоративных структур);
- восстановление старых заброшенных "лифтовых шахт" в здании
административного аппарата, копирование крупными корпорациями
номенклатурных правил кадрового отбора (превалирование принципа личной
преданности над принципом профкомпетентности).
При переходе к НМЭ, в результате дестабилизации потребительского рынка и
