За счет роста скорости обращения ускоряется инфляция, которая выходит
из-под контроля денежных властей.
Цикл кризиса повторяется, причем естественного уровня поддержки акций и
гособязательств в такой ситуации нет (это "система с положительными
обратными связями"): национальные эмитенты кризисных стран, в отличие от
эмитентов развитых стран, не имеют ресурсов для поддержки своих акций,
спрос внутренних инвесторов не существует.
Этап 4. Стабилизация за счет внешней помощи
"На выручку" приходит МВФ, который дает новые кредиты при условии
ужесточения финансовой политики и сокращения бюджетных расходов, прежде
всего капиталоемких социальных и военных программ.
При этом следует отметить значительное отличие ситуации Мексики, в
которой сильны долгосрочные интересы американских фирм (прямые инвести-
ции на десятки миллиардов долларов) от положения стран АСЕАН, в которых
долгосрочные инвесторы (китайский и японский капитал) и спекулянты (за-
падные портфельные инвесторы) не совпадали, что не дает им теперь шанса
на возврат средств на национальный фондовый рынок. Возврат западных спе-
кулянтов на азиатские рынки в ближайшие месяцы и, вероятно, годы тем бо-
лее невозможен, что тот 10-процентный рост, который имели "новые тигры",
основывался как раз на притоке капитала извне. Дефицит капитала вызовет
в этих странах длительный структурный кризис, который будет решаться за
счет переориентации экономики на менее капиталоемкие производства.
Для стран АСЕАН в ближайшие годы встает проблема выбора пути в 21-й век:
продолжать стратегию интеграции в западный рынок капитала или
интегрироваться на производственном уровне с Китаем и Японией.
Но и МВФ не может бросить в разбитом виде свою "парадную витрину" и
собирается инвестировать в ее починку свыше 100 млрд. долл., что, вероятно,
даст возможность законсервировать ситуацию в ряде стран.
Принципиальное отличие российской ситуации от положения в странах АСЕАН и
Латинской Америки заключается в том, что в России почти нет прямых
инвесторов, которые обеспечивают минимальный уровень поддержки страны со
стороны международного капитала. Объем инвестиций в Россию составлял на
1.11.97. около 30-35 млрд. долл. или менее 0,1% мирового рынка капитала,
что дает возможность западным институциональным игрокам закрыть свои
позиции на Россию, тем более, что большинство из них свои вложения уже
окупили (средняя доходность за 1996-97 гг. на рынке акций и ГКО превышала
80% годовых).
С точки зрения возможности поддержания курса национальной валюты, ликвидные
валютные резервы страны минимальны (на начало апреля с.г. чуть более 10
млрд. долл.), в то время как в странах АСЕАН они составляли на начало
кризиса сотни миллиардов долларов (в Гонконге, например, 200 млрд. долл. +
200 млрд. долл. дополнительные резервы КНР). Запасы ЦБ РФ в форме
драгоценных металлов (около 5 млрд. долл.) оценены в ценах покупки, тогда
как рыночная цена на золото снизилась. Быстрая продажа золота без
дальнейших существенных потерь трудно осуществима, учитывая, что
центральные банки многих стран мира (прежде всего Европы) постоянно
сокращают свои золотые запасы.
С точки зрения возможностей обслуживания внешнего долга, позиции России
также хуже, чем у стран АСЕАН и Латинской Америки, поскольку у государства
в непосредственном управлении практически не осталось крупных поставщиков
валюты -экспортеров (тогда как в Мексике и Бразилии, например, добычу и
экспорт нефти осуществляют госкомпании).
С точки зрения обслуживания внутреннего долга, учитывая его краткос-
рочный характер, Россия имеет самые неблагоприятные условия из всех
стран, затронутых мировым кризисом: текущие погашения и выплата процен-
тов не покрываются налоговыми поступлениями; возможность погашения за
счет наращивания суммы долга практически исчерпана.
Наконец, никакой масштабной помощи со стороны МВФ России ожидать не
приходится. До конца второго квартала с.г. задержан очередной транш
расширенного кредита (0,7 млрд. долл. в квартал), размеры которого
совершенно недостаточны для воздействия на ситуацию.
Российский сценарий кризиса отличается от общего: наш фондовый рынок по
своим размерам значительно уступает рынку государственных обязательств.
Последствия фондового краха января 1998 г. удалось локализовать увеличением
в 1,5 раза ставки рефинансирования ЦБ РФ.
На один процент роста доходности ГКО требует, по оценкам Chase Securities
Inc., не менее 600 млн. долл. бюджетных средств, что означает, при уже
произошедшем росте доходности на 10% годовых, 6 млрд. долл. (36 млрд. руб.)
дополнительных затрат на обслуживание старых обязательств (без учета
рефинансирования основной суммы долга). С учетом оттока средств
нерезидентов, пик затрат ЦБ и Минфина приходится на конец второго квартала
и третий квартал с.г. (10-12 млрд. долл. за 3 месяца).
Одновременно происходит накопление рисков на смежных сегментах финансового
рынка (фондовом, срочном и др.) и прежде всего на рынке валютных фьючерсов
и форвардов (объем рынка превысил 15 млрд. долл.). Дело в том, что риски по
срочным сделкам не отражаются в балансе банков и не контролируются ЦБ РФ и
даже при небольшом изменении динамики курса доллара к рублю они многократно
возрастают (даже крупные западные банки не защищены от банкротства в случае
сверхрискованной игры их дилеров на срочных рынках).
Таким образом, катализатором валютного кризиса в нашей стране станет
непосредственно не фондовый обвал (это - лишь завязка сюжета, которая уже
произошла), а масштабный долговой кризис государства, который не может быть
купирован эмиссией ЦБ РФ, поскольку разовый выброс в обращение 50-60 млрд.
руб. (выкуп Центробанком гособлигаций, на которые отсутствует спрос на
рынке) означал бы не просто выход за все установленные рамки роста денежной
массы, но сам по себе спровоцировал бы массовый сброс ГКО и усиление
давления на рубль. Возможные интервенции Банка России на рынке ГКО ускорят
его банкротство на валютном рынке: не имея достаточных валютных резервов
для покрытия всей суммы репатриации выручки нерезидентов с рынка ГКО, ЦБ не
может позволить себе риска своими покупками ГКО ускорить бегство капитала
из страны, в том числе российского, который потянется за западным.
Это замкнутый круг, в который ЦБ загнал сам себя предыдущей политикой
либерализации сверхкороткого рынка ГКО, не создав достаточных резервов для
покрытия риска ухода нерезидентов с рынка.
Выход из этого круга, как показывает мировая практика и логика анализа
нашей ситуации, может быть, к сожалению, только через обесценение
необеспеченных обязательств государства - ГКО и денежной массы. Непонимание
этого денежными властями, их попытка до последней минуты "сохранять
оптимизм", проводя обанкротившуюся политику "привлечения внешних инвестиций
любой ценой" и проводя публичные разборки по дележу ответственности между
разными госорганами (ЦБ, Минфин, ФКЦБ и др.) - фактор усиления глубины
предстоящего падения.
С учетом финансовых и структурных диспропорций экономики, общий вывод о
возможной глубине кризиса 1998 г. таков: девальвация рубля - 3-5 раз
(обоснование см. в части 2), падение акций - в 2-3 раза, рынок ГКО
перестанет существовать.
1.4. КОНТУРЫ НОВОЙ МОБИЛИЗАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКИ
Разумеется, новая мобилизационная экономика (далее - НМЭ) в значительной
мере отличается от прошлых изданий мобилизационной экономики - "военного
коммунизма", сталинской модели 30-50-х годов и последнего, в мягком
нефтяном переплете, "брежневского издания".
Укажем сначала на два принципиальных отличия, а затем рассмотрим основные
элементы НМЭ более подробно.
А. Сужение мобилизационной базы
Все мобилизационные режимы направлены на формирование централизованных
механизмов трансформации сбережений предприятий, государства и населения в
стратегические инвестиции ("проекты века" режима). Размер доступных
сбережений составляет мобилизационную базу режима. НМЭ, в отличие от своих
исторических прототипов, может рассчитывать на контроль не 70-80%
материальных, трудовых и финансовых ресурсов народного хозяйства, а на
значительно меньшую долю.
Это связано с тем, что после обесценения вкладов (в Сбербанке) и долей
формального участия в собственности (в виде ваучеров) население и компании
предпочитают хранить большую часть своих сбережений в наличной форме (в
долларах): по разным оценкам, наличные валютные средства, служащие
средством платежа и сбережений, составляют сегодня в России 40-60 млрд.
долл. США, что не только превышает в 3-4 раз наличную рублевую массу, но и
сравнимо со всей расширенной денежной массы М2, которая приближается к 400
млрд. руб.
Проведенная приватизация большей части производственных активов затрудняет
быстрое наращивание базы НМЭ, поскольку национализация, особенно в
легальных формах (например, возврат предприятий в госсобственность за
налоговые долги), потребует преодоления сопротивления собственников.
Сокращение доли "теневой экономики" (сейчас она оценивается в 35-50% ВВП)
также не может быть проведено быстро и без существенных потерь (бегства)
накопленных там капиталов.
Таким образом, непосредственная база НМЭ, на момент перехода к ней,
составляет лишь 30-40% ВВП. Стратегический резерв НМЭ - природные ресурсы и
территория страны, большая часть которых остается пока в государственной
собственности (включая месторождения, разрабатываемые частными компаниями).
Механизмы прямой мобилизации этих ресурсов станут стержнем стратегии НМЭ по
расширению своей базы.
Вместе с тем, возникшая из тотального кризиса ликвидности национальной
экономики, НМЭ будет испытывать острый недостаток ликвидных (финансовых)
средств для покрытия своих первоочередных нужд. Изыскание и мобилизация
ликвидных средств составит основу тактики НМЭ.
Какие структуры будут управлять формированием НМЭ, в чью пользу будут
перераспределяться ресурсы, природная и бюджетная ренты?
Б. Новое "ядро" мобилизационной экономики
Если "ядром" всех предыдущих режимов мобилизационного развития была
военная экономика (в развитом виде - ВПК), то "ядром" НМЭ, безусловно,
станет сплотившаяся вокруг "партии победителя" определенная нефтегазоба-
нковско-информационная группа (далее - "ядро"), в которой будут интегри-
рованы части ТЭК, финансового капитала и СМИ.
В отличие от насильственного характера формирования советской экономики,
построенной на расчищенном от владельцев капитала месте, переход к НМЭ, по
всей видимости, будет носить более плавный, как бы "естественный" характер,
что совсем не исключает репрессивных мер по отношению к "неядерным", т.е.
не вошедшим в ядро НМЭ, структурам.
Естественный характер вырастания НМЭ из ее ядра будет основан на том, что
вопрос о форме собственности (государственная или частная) на активы "ядра"
в нынешних условиях не важен, поскольку основа этой группы - не
собственность, а управление, контроль трудовых, материальных и финансовых
ресурсов (т.е. приватизация менеджмента узкой группой лиц). Размер и
границы ядра НМЭ - предмет специального рассмотрения.
1.4.1. "Ядро" и приоритеты НМЭ
"Ядро" мобилизационного режима в России уже сложилось.
Это не просто совокупность лиц и организаций, связанных едиными
материальными интересами и представлениями о своей "миссии", но и система
промобилизационных механизмов, созданных в недрах фиктивной "экономики
миражей" для управления реальной (лагерной) экономикой.
Основа трансформации нынешней, квазирыночной экономики в НМЭ - механизм
"условной собственности" или, выражаясь адекватным реальности языком,
всеобщего "подвеса": любая организация и любое физическое лицо в условиях
действующего хозяйственного и налогового права являются правонарушителями и
должниками перед государством.
Причем уже сегодня наибольшую сумму задолженности и наибольшие
правонарушения может позволить себе ограниченное число (10-15) крупных
организаций, входящих в прото-"ядро", т.е. имеющих одну из главных
