служащий стал прототипом человека будущего. За воплощение этого идеала в жизнь
были пролиты реки крови.
В этой книге мы обсуждаем не личности, а системы общественной организации. Мы
не хотим сказать, что почтовый служащий чем-то хуже всех других людей.
Необходимо лишь отдавать себе отчет, что смирительная рубашка бюрократической
организации парализует инициативу индивида, в то время как в капиталистическом
рыночном обществе новатор все еще имеет шансы на успех. Первая система
способствует стагнации и сохранению давно укоренившихся методов, вторая
способствует прогрессу и совершенствованию общества.
Капитализм прогрессивен, а социализм нет. Это утверждение не опровергается
тем, что большевики скопировали многие американские нововведения. Так
поступали все восточные народы. Но из этого вовсе не следует, что все
цивилизованные страны должны копировать русские методы общественной
организации.
Защитники социализма называют себя прогрессистами, но предлагают систему, для
которой характерны строгое соблюдение заведенного порядка и сопротивление
каким бы то ни было улучшениям. Они называют себя либералами, но стремятся
уничтожить свободу. Они называют себя демократами, но мечтают о диктатуре. Они
называют себя революционерами, но хотят сделать государство всемогущим. Они
обещают райские блага, но замышляют превратить мир в гигантское почтовое
отделение. Все люди, кроме одного, станут мелкими служащими в бюрократическом
учреждении -- какая заманчивая утопия! Какая благородная цель для борьбы!
Против всего этого неистовства и возбуждения существует только одно оружие --
разум. Чтобы не дать человеку пасть жертвой призрачных фантазий и ничего не
значащих модных словечек, -- нужен просто здравый смысл.
ЗАПЛАНИРОВАННЫЙ ХАОС
Введение
АНТИКАПИТАЛИЗМ -- характерная черта эпохи диктаторов, войн и революций.
Большинство правительств и политических партий склонны к ограничению сферы
частной инициативы и свободного предпринимательства. Убеждение, что капитализм
отжил свое и что грядущая всесторонняя регламентация экономической активности
одновременно и желательна и неизбежна -- стало почти неоспариваемой догмой.
При всем при этом капитализм еще очень силен в Западном полушарии. Прогресс
капиталистической промышленности даже в последние несколько лет поразителен.
Методы производства очень усовершенствовались. Потребители получают более
дешевые и лучшего качества товары, в том числе много новинок, которые были
невообразимы еще пару лет назад. Во многих странах объем производства
расширялся, а качество товаров совершенствовалось. Несмотря на
антикапиталистическую политику всех правительств и почти всех политических
партий, капиталистический сектор хозяйства все еще выполняет свою социальную
функцию по предоставлению потребителям большего количества все более дешевых и
более качественных товаров.
Улучшение качества жизни в странах, приверженных принципу частной
собственности на средства производства, конечно же, ни в какой степени не
является заслугой правительственных и профсоюзных чиновников, равно как и
функционеров политических партий. Не канцелярии и бюрократы, но большой бизнес
заслуживает похвалы за то, что основная часть семей в США владеет автомобилем
или приемником. Рост душевого потребления в Америке по сравнению с тем, что
было четверть века назад, не является результатом деятельности законов или
администрации. Это достижение бизнесменов, которые расширяли свои предприятия
или создавали новые.
Этот момент следует подчеркнуть, поскольку современники склонны его
игнорировать. Замороченные предрассудками этатизма и иллюзиями всемогущества
правительства, они во всем склонны видеть только эффект правительственных
мероприятии. [Термин этатизм введен в научный и политический оборот
либеральным швейцарским государственным деятелем Н. Дро (1844--1899) для
характеристики таких черт социализма как всеобъемлющая роль государства,
централизация руководства экономикой, примат государственности перед свободой
личности. В первой половине XX века термин был переосмыслен в системе
некоторых политических и экономических концепций, с него был снят негативный
акцент. Под этатизмом стало пониматься активное участие государства в
экономической жизни общества. Этатизм был объявлен, например, одним из устоев
кемалистской Турецкой республики, что было даже зафиксировано в Конституции
1937 года. Но в устах либералов этот термин по-прежнему звучит с отрицательным
оттенком.] Они ожидают всего от предприимчивости властей и почти ничего не
ждут от инициативы граждан. И при всем этом единственный путь к росту
благосостояния -- рост объема производства. К этому и стремится деловой мир.
Абсурдность нашего времени в том, что гораздо больше внимания уделяется
достижениям правительственного Управления по развитию долины Теннеси, чем
несравненным и беспрецедентным достижениям американской промышленности. Однако
именно последние позволили Союзникам выиграть войну.
Предрассудок, согласно которому Государство или Правительство воплощают почти
все благое и благотворное, а индивидуумы -- жалкие ничтожества, склонные
постоянно вредить друг другу и нуждающиеся в опеке, -- почти никем не
оспаривается. Даже малейшее сомнение в нем -- запрещено. Тот, кто
провозглашает божественность государства и непогрешимость его священников --
бюрократов, есть беспристрастный служитель социальных наук. Все пытающиеся
возражать клеймятся как предубежденные и узколобые. Адепты нового культа
Государства еще более фанатичны и менее терпимы, чем были магометанские
завоеватели Африки и Испании.
История назовет наше время эпохой диктаторов и тиранов. В последние годы мы
были свидетелями крушения двух из этих раздувшихся сверхчеловеков [имеется в
виду Муссолини и Гитлер]. Но дух, который вознес этих прохвостов к
самодержавной власти, сохранился. Он пронизывает учебники и газеты, он звучит
из уст учителей и политиков, он воплощается в партийных программах, в романах
и пьесах. Пока этот дух преобладает, не может быть надежды на длительный мир,
на демократию, на сохранение свободы или на подъем национальных экономик. <Я
использую термин "демократия" для обозначения системы правления, при которой
управляемые могут определять прямо (плебисцитом) или косвенно (через выборы)
способ отправления исполнительной и законодательной власти и выбирать высших
администраторов. Демократия есть прямая противоположность принципов
большевизма, нацизма и фашизма, согласно которым группа самозванных лидеров
может и должна силой захватить бразды правления и насилием принудить
большинство к повиновению.>
-------------------------------------------------------------------------------
Провал интервенционизма
НЕТ ничего менее популярного ныне, чем экономика свободного рынка, т. е.
капитализм. Все, что считается неудовлетворительным в современных условиях,
приписывается действию капитализма. Атеисты возлагают на капитализм
ответственность за возрождение христианства. Но папские энциклики клеймят
капитализм за распространение равнодушия к религии и за грехи современного
человечества, а протестантские церкви и секты не менее горячо обличают
капиталистическую алчность. Пацифисты видят в войнах проявление
капиталистического империализма. Но несгибаемые националисты в Германии и
Италии ставят в вину капитализму "буржуазный" пацифизм, враждебный
человеческой природе и неизбежным законам истории. Моралисты клеймят
капитализм за разрушение семьи и насаждение распущенности. Но "прогрессисты"
ставят ему в счет сохранение устарелых сексуальных ограничений. Почти все
согласны в том, что нищета есть результат капитализма. С другой стороны,
многие склонны изобличать капитализм в том, что, потворствуя тяге людей к
удобствам и зажиточности, он насаждает грубый материализм. Эти противоречивые
обвинения капитализма взаимно уничтожаются. Но остается фактом, что очень
немногие сейчас воздерживаются от возможности обвинить капитализм хоть в
чем-нибудь.
Хотя капитализм является экономической базой современной Западной цивилизации,
политика всех западных стран направляется явно антикапиталистическими идеями.
Цель всех разновидностей интервенционизма не в сохранении капитализма, но в
замещении его смешанной экономикой. Предполагается, что такая смешанная
экономика не является ни капитализмом, ни социализмом. Она описывается как
третий путь, равнодалекий и от капитализма, и от социализма. Предполагается,
что, пребывая посередине, третий путь сохраняет все достоинства и капитализма
и социализма, не имея в то же время недостатков того и другого.
Более полувека назад выдающийся деятель английского социалистического движения
Сидней Вебб провозгласил, что социалистическая философия представляет собой
"сознательное и явное провозглашение принципов организации общества, которые
уже были освоены, большей частью бессознательно". Он добавлял, что
экономическая история XIX века была "почти непрерывным свидетельством
прогресса социализма" . Несколькими годами позже,
почтенный государственный деятель Британии сэр Вильям Харкурт, констатировал:
"Мы все социалисты теперь" . Когда в 1913 году американец Элмер Робертс [Робертс
Элмер (1863--1924) -- американский историк] опубликовал книгу об экономической
политике имперского правительства в Германии с конца 1870-х годов, он назвал
ее политикой "монархического социализма" .
Было бы, однако, неверным просто отождествлять интервенционизм и социализм.
Немало таких, кто поддерживает политику государственного регулирования
экономики как самый подходящий, способ прийти -- шаг за шагом -- к полному
социализму. Но немало и таких интервенционистов, которые не являются
отъявленными социалистами; их цель -- создание смешанной экономики как
долговременной системы управления хозяйством. Они стремятся к ограничению,
регулированию и "совершенствованию" капитализма посредством правительственного
вмешательства в деловую активность и организации рабочих в профсоюзы.
Чтобы понять существо смешанной экономики и природу правительственного
вмешательства в хозяйственные процессы, нужно прояснить два момента.
Во-первых, если в рамках частнособственнической экономики некоторые средства
производства оказываются у правительства или муниципалитетов, это еще не
означает, что мы имеем дело со смешанной экономикой, соединяющей черты
социализма и частной собственности. Пока лишь отдельные предприятия
контролируются государством, свойства рыночной экономики, как основы
хозяйственной жизни, остаются незатронутыми. Государственные предприятия в
роли покупателей сырья, полуфабрикатов и труда, так же как в роли продавцов
товаров и услуг, вынуждены подлаживаться к механизмам рыночной экономики. Они
подчинены закону рынка; они вынуждены стремиться к прибыли или, по крайней
мере, избегать убытков. Когда они пытаются ослабить или вовсе устранить эту
зависимость, покрывая убытки таких предприятий казенными субсидиями,
единственным результатом оказывается сдвиг зависимости куда-либо еще. Это
происходит просто потому, что средства для субсидий нужно где-то брать. Их
можно получить из налогов. Но налоговые тяготы ложатся на людей, а не на
правительство, налоги собирающее. Рынок, а не налоговое управление,
определяет, на кого падает бремя налогов и как оно влияет на производство и
потребление. Рынок и его неизбежный закон сохраняют верховенство.
Во-вторых. Есть два способа строительства социализма. Один -- мы можем
называть его марксистским или "русским" -- есть путь чисто бюрократический.
Все предприятия становятся подразделениями государственного механизма, так же
как управление армией и флотом или почтовой службой. Каждый отдельный завод,
магазин или ферма занимают такое же положение по отношению к вышестоящему
