сил Пульян и поспешил вслед за Чиуном.
- Благодарю покорно,- ответил Римо.
Он повернулся к водам залива. Америка лежала за тысячи миль за горизо-
нтом. Интересно, когда я еще ее увижу, подумал Римо, и что я при этом
буду чувствовать?
Чиун вернулся домой. А Римо? Где его дом? Дом Римо Уильямса, у которо-
го никогда не было ни дома, ни семьи и который вот-вот лишится единстве-
нного близкого человека?
Не желая бросать пожитки Чиуна на берегу, Римо покорно перетаскал сун-
дуки один за другим в деревню.
- Мне нужно его видеть!- прорычал Римо по-корейски.
Было уже утро. Ночь Римо пришлось провести на холодной земле, рядом с
загоном для свиней. Чиуна доставили в дом, где хранились сокровища Си-
нанджу,- величественное сооружение из редких пород древесины и камня,
построенное еще египетскими архитекторами во времена фараона Тутанхамона
в дар Синанджу. Там он и должен был спать.
Римо, естественно, поинтересовался, какая постель предназначена ему.
На этот вопрос жители деревни, словно сговорившись, отвечали пожиманием
плеч.
- Места нет,- объявил хранитель Пульян. И повернулся к остальным.
- Места нет,- залопотали и те. И опять пожали плечами.
Римо удивился:
- Неужто? По-моему, Чиун не одобрит вашего представления о гостеп-
риимстве. Я ему расскажу.
- Не получится, он уснул,- сказал старик.- Он неважно выглядит, но мы
знаем, какой уход ему нужен.
Пришлось Римо искать себе не залитое приливом место на берегу, с под-
ветренной стороны от скал, где было не так холодно.
- Это называется - приехали домой,- пробормотал он, засыпая.
Сейчас, когда солнце уже встало, он хотел повидаться с Чиуном, но его
опять не пускали.
- Он еще спит,- изрек Пульян с каменным лицом.
- Чушь собачья, Чиун храпит во сне, как кривошеий гусак, а раз его не
слышно - следовательно, он на ногах. И я хочу его видеть!
Старик снова повел плечами, но не успел ничего возразить, как из сок-
ровищницы послышался голос Чиуна. Он был слабый, но разносился далеко.
Римо ворвался в дверь и остановился как вкопанный.
- Чиун!- изумленно воскликнул он.
Старик сидел в центре просторного главного зала, стены которого были
увешаны древними гобеленами в три слоя - как обои, наклеенные поверх
старых. Вокруг него, сориентированные по сторонам света, горели свечи.
За спиной, на опорах слоновой кости, покоился величественный Меч Синан-
джу. И по всему залу были расставлены сокровища Синанджу - сосуды, укра-
шенные драгоценными каменьями, старинные статуи и в огромном количестве
- золотые слитки. Они были свалены как попало, словно никому не нужные
безделушки в провинциальной антикварной лавке. Но Римо не замечал откры-
вшегося ему великолепия. Он видел одного Чиуна.
Тот сидел в позе лотоса на троне из тикового дерева, который возвышал-
ся над полом всего дюйма на три. На голове у старика красовалась причуд-
ливая золотая корона, принадлежавшая Мастерам Синанджу еще со средневе-
ковья. У ног покоился раскрытый свиток, а рядом - чернильница и гусиное
перо. Ничего этого Римо не замечал. Он неотрывно смотрел на кимоно
Чиуна.
Кимоно было черным.
- Ты чем-то напуган, Римо?- спросил Чиун безмятежным тоном.
- На тебе Мантия Смерти!
- А что тут удивительного? Ведь я доживаю последние дни!
Чиун был похож на сушеную виноградину, обернутую в бархат.
- Ты не должен так легко сдаваться,- сказал Римо.
- Разве дуб старается удержать свои побурелые листья, когда наступает
осень? Не печалься, Римо. Главное - мы дома.
- Это точно. Они заставили меня спать на голой земле. Полночи змей го-
нял.
Чиун был крайне удивлен.
- Это был их подарок тебе,- неожиданно сказал он.
- Подарок? Это ты называешь подарком?
- Они заметили, какой ты бледный, и решили, что солнышко пойдет тебе
на пользу.
- Ага, особенно ночью!
Чиун отодвинул от себя свиток.
- Сядь у моих ног, Римо. Мне тяжело смотреть на тебя снизу вверх.
Римо присел на корточки и обхватил колени.
- Здесь не мой дом, папочка. И ты это понимаешь.
- Ты стал по-другому одеваться,- заметил Чиун, указывая изогнутым ног-
тем на водолазку Римо.
- Это чтобы синяк не был виден,- пояснил тот.
- А, синяк. Болит?
- Да нет, уже проходит.
- Нет, не проходит, а наоборот, становится еще черней. Я угадал?
- Не будем обо мне. Почему ты не лежишь?
- Мне надо спешить с записями. Я должен дописать хронику Мастера
Чиуна, последнего из рода Синанджу, который войдет в историю как Чиун-
растратчик.
- Только пожалуйста, папочка, не надо навешивать на меня все грехи. Я
не виноват, что я не кореец.
- Но ты принадлежишь к Синанджу! Я сделал из тебя настоящего Мастера.
Вот этими руками, сердцем и волей. Согласись!
- Да,- искренне ответил Римо.- Я принадлежу к Синанджу. Но я не ко-
реец.
- Я заложил фундамент. Штукатурка появится позже.
Лицо Чиуна внезапно съежилось, морщины словно стали глубже.
- О чем ты задумался?- спросил Римо.
- О твоей шее. Традиционные одежды для посвящения не закрывают шею.
- Посвящения? В студенты?
- Нет же, безмозглая твоя голова! Не в студенты. А в Мастера Синанджу!
Я назначил церемонию на завтрашний полдень. Будет настоящий праздник.
Селяне впустят тебя в свое сердце, а ты выберешь себе жену.
- Мы уже это обсуждали. Я пока не готов.
- Не готов?- изумился Чиун.- Разве у сливы спрашивают, готова ли она,
прежде чем ее сорвать? Не тебе решать, готов ты или нет! Мастером Синан-
джу человек становится не тогда, когда он готов, а когда близок конец
его предшественника.
- А что, подождать нельзя?- взмолился Римо.- Мне нужно время, чтобы
подумать.
- Как ты жесток, Римо! Мой дух слабеет, а ты капризничаешь, как ребе-
нок, которому не хочется в школу!- Римо промолчал.- Ты всегда был жесток
ко мне. Но в последнее время ты стал даже более жесток, чем можно было
бы ожидать от неблагодарного белолицего. Тебе наплевать, что я умираю!
- Ты сам знаешь, что это не так!
Чиун предостерегающе поднял палец, волосы у него на голове затрепета-
ли.
- Тебя не волнует, что я умираю. Ты сам мне об этом сказал.
- Когда?- изумился Римо.
- В том доме. На пожаре. Перед тем, как я, не обращая внимания на твою
неслыханную жестокость, спас твою белую шкуру, бессовестный ты человек!
- Что-то я не припомню, чтобы я такое говорил. Не мог я тебе этого
сказать!
- Процитирую дословно. Я лежал на полу, мои немощные легкие заполня-
лись дымом, и я взмолился о помощи. "Я умираю!- простонал я жалобно.- Я
старый человек, и жизнь оставляет меня". А ты повернул ко мне полное бе-
зразличия лицо и сказал: "Тогда умри тихо". Конец цитаты.
- Я этого не говорил!- запротестовал Римо.
- Ты что же, обвиняешь Мастера Синанджу во лжи?- ровным голосом спро-
сил Чиун.
- Я знаю, что этого не говорил,- мрачно повторил Римо.
- Но я ведь слышал твои слова! Голос действительно был не твой, но
слова, ядовитые, как змеиное жало, вылетели из твоих губ!
- Ну, не знаю...
- Так ты мне не веришь?
- Ну, если ты так говоришь, папочка...
- Будем считать, что на языке белолицых это означает согласие.- Чиун
подобрал широкие полы черного кимоно и продолжал: - Ты хорошо помнишь
предания моих предков, Мастеров Синанджу?
- Некоторые. Не все. Я путаю имена.
- А легенду про Великого Вана помнишь?
- Про Вана много легенд.
- Но одна выделяется среди других. Ведь именно при Ване Мастера Синан-
джу стали такими, как сейчас!
- Я знаю. До этого они сражались деревянными шестами и кинжалами и да-
же применяли яд.
- Верно. И никогда не работали в одиночку. За ними шла целая армия,
ночные тигры Синанджу. Начиная с Вана ночных тигров уже не было. Ночные
тигры были больше не нужны. Почему, Римо?
- Потому что Ван был первым, кто постиг солнечный источник.
- Вот именно. Это были страшные времена для Дома Синанджу. Учитель Ва-
на, известный под именем Хун, умер, не успев обучить Вана всем премудро-
стям. Нашему образу жизни грозил конец.- Голос Чиуна дрогнул и зазвучал
ниже - как всегда, когда Чиун вспоминал какое-нибудь из преданий стари-
ны.- И подумать только! Не успели тело Мастера Хуна предать земле, как
великая печаль спустилась на селение Синанджу! Работы хватало, но не бы-
ло Мастера, который содержал бы жителей селения! Ночные тигры Синанджу
отощали от голода. И стали грабить простых селян. Убивать. Насиловать. И
творить всякое зло из-за того только, что маялись от безделья и не умели
ничего, только убивать.
И видя это, Ван удалился во мрак и предался медитации. "Горе Дому Си-
нанджу!- сказал он, обращаясь к ночному небу.- Ибо наш род не имеет про-
должения".
И, лежа так на сырой земле, обратив лицо ко Вселенной, он увидел, как
звезды медленно совершают свой путь. То были холодные далекие звезды, но
они сверкали, как крохотные солнца. И они были вечны. Не то что люди! И
тогда Ван, потерявший последнюю надежду, стал мечтать о том времени, ко-
гда люди станут, как звезды - будут казаться холодными, несмотря на пы-
лающий внутри огонь. И станут бессмертны! "Если бы только это могло слу-
читься,- думал Ван,- нашим несчастьям пришел бы конец".
Ныне кое-кто утверждает, что то, что случилось потом, произошло только
в сознании Вана, который много дней оставался без пищи. Другие говорят,
что именно пост открыл ему глаза на великую истину. Но все едины в том,
что когда Мастер Ван вернулся в Синанджу, это был другой человек, холод-
ный, рассудочный, и глаза его светились вселенским огнем.
Ибо Ван сказал, что с небес снизошло большое огненное кольцо. И этот
огонь горел ярче солнца. И он говорил с Ваном. И голос его был таков,
что слышал его только Ван, и он говорил, что человек не умеет пользо-
ваться ни разумом своим, ни телом. И этот огонь преподал Вану первые
уроки самообладания, и так Ван нашел солнечный источник.
- Скорее уж - солнечный источник нашел его,- поправил Римо.
- Молчи! И - о чудо!- в ту ночь в Синанджу вернулся совсем другой Ван.
Он возвышался надо всеми, и гнев источал его взор. И он узнал, что ноч-
ные тигры Синанджу плетут против него заговор, предлагая на место нового
Мастера то одного, то другого из своих рядов, ибо Ван, дескать, не стоит
и самого жалкого из них.
И тогда шагнул Ван в костер, но не причинило ему вреда пламя, хотя и
лизало его босые ноги. И сказал он голосом, подобным грому небес:
"Вот я стою перед вами, ваш новый Мастер Синанджу! Я несу с собой но-
вый свет и новую эру, ибо я нашел солнечный источник! Больше не будет
многих Мастеров! Отныне только один Мастер и один ученик будут достойны
искусства Синанджу. Не будет ни страдания, ни голода! И не будут мужчины
селения ни сражаться, ни умирать!"
И, сказав так, Мастер Ван, которого ныне мы называем Великий Ван, бро-
сился на ночных тигров Синанджу. И несколькими ударами обратил эту не-
чисть в небытие.
И, стоя меж трупов, объявил он, что отныне да не поднимется самая
сильная рука в Синанджу на своего сородича. А потом он произнес проро-
чество, хотя даже сам Ван не мог бы сказать, откуда взялись те слова. И
молвил он:
"Настанет день, когда Мастер Синанджу отыщет среди западных варваров
человека, который уже познал смерть. И этот Мастер будет так нуждаться в
деньгах, что за большие богатства согласится обучить секретам Синанджу
белолицего с мертвыми глазами. И он сделает его ночным тигром, страшнее
всех ночных тигров. Он породнит его с божествами Индии, и тот станет Ши-
вой-Разрушителем, Шивой-Дестроером, самой смертью, ниспровергателем ми-
ров. И этот мертвый тигр ночи, которого в один прекрасный день воскресит
Мастер Синанджу, станет следующим Мастером Синанджу, и наступит новая
эра, более великая, чем та, которую я возвещаю вам!"
Чиун откинулся на спинку тикового трона, и глаза его засияли счастли-
вым огнем.
- Вот так, Римо,- тихо сказал он.
- Я знаю твою легенду,- ответил Римо.- Ты мне ее много раз рассказы-
