не идешь домой?
Кентон ответил хрипло, продолжая закрывать лицо.
- Слишком много вина в Эмактиле. Оставь меня. Пройдет.
- Хо! - рассмеялся незнакомец и схватил Кентона за локоть. - Подними
голову. Иди лучше домой, пока не началась гроза.
- Нет, нет, - хрипло ответил Кентон. - Я не боюсь бури. Вода мне
поможет.
Руку с его локтя убрали. Некоторое время сидевший рядом молчал. Потом
встал.
- Хорошо, моряк, - сердечно сказал он. - Оставайся здесь. Вытянись на
скамье и поспи. Боги да будут с тобой!
- И с тобой, - пробормотал Кентон Он слышал удаляющиеся шаги.
Осторожно повернул голову, посмотрел в том направлении. Среди деревьев
видно было несколько фигур. Одна из них - человек в длинном синем плаще,
другая - офицер, одетый, как тот, который смотрел на Кентона от основания
большой лестницы; моряк; горожанин. Кто они такие?
Человек, сидевший рядом с ним, схватил его за руку как раз, тем где
был надет браслет Шарейн! А этот офицер? Тот же самый? За ним следят?
Он выпрямился, натянул на браслет кожаный рукав. Но рука его вновь
легла на браслет. Рукав был отрезан ножом.
Кентон вскочил, хотел бежать. Но прежде чем он успел сделать шаг,
послышался топот. На голову ему набросили тяжелую ткань. Чьи-то руки
схватили его за горло. Другие руки обвили его веревкой, прижали его руки к
бокам.
- Снимите ткань с его лица, но держите руки на горле, - услышал он
холодный мертвый голос.
Голову его открыли. Он смотрел прямо в бледные глаза Кланета.
И тут из двойного кольца солдат послышались изумленные возгласы,
движения ужаса. Вышедший вперед офицер смотрел на него в изумлении.
- Мать богов! - застонал он и склонился у ног Кентона. - Повелитель,
я не знал, - он вскочил и поднес нож к веревке.
- Остановись! - заговорил Кланет. - Это раб! Посмотри внимательней!
Дрожа, офицер посмотрел в лицо Кентону, приподнял завесу шлема,
выругался.
- Боги! - воскликнул он. - А я-то думал, что это...
- Ты дуиал неверно, - спокойно прервал его Кланет. Он пожирал глазами
Кланета. Наклонился, вытащил меч Набу.
- Подожди! - офицер взял у него меч. - Этот человек - мой пленник,
пока я не доставлю его королю. И до этого времени я сохраню его меч.
Смертельной опасностью загорелись глаза жреца.
- Он отправится в Дом Нергала, - взревел он. - Берегись, капитан,
противоречить Кланету!
- Я слуга короля, - ответил офицер. - Я подчиняюсь его приказам. А
ты, как и я, хорошо знаешь, что он приказал всех пленников приводить
прежде всего к нему - что бы ни говорили жрецы. К тому же, - добавил он, -
возникает вопрос о награде. Пусть это дело будет записано. Король
справедлив.
Черный жрец стоял молча, прикрыв рукой рот. Офицер рассмеялся.
- Вперед! - приказал он. - К храму! Если этот человек убежит, вы все
умрете.
Тройное кольцо солдат окружило Кентона. Рядом с ним шел офицер. По
другую сторону - черный жрец, не отрываясь взглядом от Кентона, облизывая
свои безжалостные губы.
Так прошли они через парк, вышли на улицу и наконец прошли через
высокую арку в храм.
19. ПОВЕЛИТЕЛЬ ДВУХ СМЕРТЕЙ
Король Эмактилы, Повелитель двух смертей, сидел, скрестив ноги, на
высоком диване. Он очень походил на старого короля из детских песенок,
включая веселость, румянец на лице и круглые, как яблочко, и такие же
красные щеки. В его водянистых голубых глазах светилось веселье. На нем
была свободная алая одежда. Он шаловливо размахивал своей длинной белой
бородой, испачканной брызгами красного, пурпурного и желтого вина.
Судная палата короля Эмактилы достигала ста квадратных футов. Диван
короля размещался на платформе, в пять футов высотой, которая, как сцена,
тянулась от одного края комнаты до другого. Пол, выложенный квадратными
плитками, круто поднимался к платформе. Вогнутый край его резко обрывался
пролетом широких невысоких ступеней, которые заканчивались в пяти футах от
дивана короля.
Двенадцать лучников в перевязанных поясами куртках серебряного и
алого цвета стояли на самой нижней ступени плечо к плечу, луки наготове,
стрелы наложены на тетиву, в одно мгновение они поднимут лук и выстрелят.
Двадцать четыре лучника стояли у их ног. Тридцать шесть смертоносных стрел
смотрели на Кентона, черного жреца и капитана.
По обе стороны ступеней вдоль задней изогнутой стены палаты вытянулся
еще ряд лучников, серебряных и алых, плечо к плечу, стрелы наготове.
Мигающие глаза короля видели их головы, которые окружали сцену, как рампа.
Вдоль остальных трех стен, плечо к плечу стрелы на тетивах, глаза не
отрываются от короля Эмактилы, идет не прерываясь серебряно-алый фриз из
лучников. Они стоят молча; напряженные, как заведенные автоматы, готовые
действовать, как только нажмут невидимую пружину.
В помещении нет окон. Светло-голубые занавеси покрывают все стены.
Сотни ламп освещают комнату ровным желтым пламенем.
На расстоянии двух ростов человека слева от короля неподвижно, как и
лучники, стоит затянутая вуалью фигура. Сквозь вуаль чуть видны изгибы
прекрасного тела.
На том же расстоянии справа от короля другая скрытая фигура. Вуаль не
в силах скрыть исходящий от нее ужас.
Одна фигура заставляет сердце биться ускоренно.
Другая - останавливает его биение.
На полу, у ног короля, сидит гигант китаец с изогнутым алым мечом.
У дивана с обеих сторон стоят девушки, прекрасные, юные, обнаженные
по пояс. Шесть с одной стороны, шесть - с другой. В руках у них кувшины,
полные вином. У их ног вазы с вином, красным, пурпурным и желтым, эти вазы
стоят в еще больших вазах со снегом.
Справа от Повелителя двух смертей склонилась девушка с золотой чашкой
в вытянутой руке. Слева - другая с золотым флаконом. Король берет то
чашку, то флакон и пьет, потом возвращает. Девушки тут же наполняют их.
Через много переходов вели капитан и черный жрец Кентона к этому
месту. Теперь король выпил вина, поставил чашку и хлопнул в ладоши.
- Король Эмактилы судит! - звучно произнес китаец.
- Он судит! - прошептали лучники, стоящие у стен.
Кентон, черный жрец и капитан вышли вперед и остановились перед
упершимися им в грудь стрелами. Король наклонился, веселыми мигающими
глазами разглядывая Кентона.
- Что это за шутка, Кланет - воскликнул он высоким дрожащим голосом.
- Или дома Бела и Нергала объявили войну друг другу?
- Войны нет, повелитель, - ответил Кланет - Это раб, за которого я
объявил награду и кого я хочу получить, так как я захватил...
- Так как я захватил, повелитель, - прервал капитан, опустившись на
колено. - И я тем самым заслужил награду Кланета, о справедливый!
- Ты лжешь, Кланет, - захихикал король. - Если ты не воюешь, почему
же ты связал...
- Посмотри внимательней, повелитель, - прервал его Кланет. - Я не
лгу.
Водянистые глаза уставились на Кентона.
- Да! - рассмеялся король. - Ты прав. Он тот, кем мог бы быть тот,
другой, если бы он хоть наполовину был мужчиной. Ну, ну... - Он поднял
флакон и, прежде чем выпить, заглянул в него. - Не полон! - хихикнул он. -
Только наполовину.
Он перевел взгляд с флакона на девушку, которая стояла ближе всех к
той, что склонилась слева от него. Его круглое радостное лицо устремилось
к ней.
- Насекомое! - засмеялся король. - Ты забыла наполнить мой флакон!
Он поднял палец.
Слева донесся звон тетивы, пролетела стрела. Она ударила дрожащую
девушку в правое плечо. Девушка покачнулась, закрыв глаза.
- Плохо! - весело крикнул король и снова поднял палец.
Справа прозвучала тетива, просвистела стрела. Она попала в сердце
первому лучнику. Прежде чем его тело коснулось пола, тот же самый лук
выстрелил вторично. Вторая стрела попала в сердце раненой девушке.
- Хорошо! - засмеялся король.
- Наш повелитель даровал смерть! - запел китаец. - Слава ему!
- Слава ему! - подхватили лучники и девушки с чашами.
Но Кентон, охваченный приступом гнева при виде этого бессердечного
убийства, прыгнул вперед. Немедленно тридцать шесть лучников натянули
стрелы, оперения стрел коснулись их ушей. Черный жрец и капитан схватили
Кентона и оттянули назад.
Китаец вытащил маленький молот и ударил по лезвию своего меча. Тот
зазвенел, как колокол. На помосте появились два раба и унесли мертвую
девушку. Другая заняла ее место. Рабы унесли мертвого лучника. Другой
выскользнул из-за занавеси и занял его место.
- Отпустите его, - радостно крикнул король и выпил полный флакон.
- Повелитель, он мой раб, - черный жрец не мог скрыть высокомерное
нетерпение в своем голосе. - Его привели сюда, исполняя твой приказ. Ты
видел его. Теперь я требую, чтобы его отвели ко мне на казнь.
- О-хо-хо! - король поставил чашку и рассмеялся. - О-хо-хо! Значит,
ты требуешь его? И хочешь увести? О-хо-хо!
- Ноготь гниющей мухи! - взревел он. - Король я в Эмактиле или нет?
Отвечай!
Отовсюду послышался звук натягиваемых луков. Каждая стрела из всего
живого фриза была нацелена в грузное тело черного жреца. Капитан присел
рядом с Кентоном.
- Боги! - прошептал он. - Ад побери тебя и награду! И зачем я увидел
тебя?
Черный жрец заговорил голосом, в котором смешались гнев и страх:
- Ты король Эмактилы!
И поклонился. Король взмахнул рукой. Луки опустились.
- Встаньте! - воскликнул король. Все трое встали. Король Эмактилы
указал пальцем на Кентона.
- Почему ты так рассердился? - захихикал он. - Я дал благодеяние
смерти двоим. Человек, много раз будешь ты умолять смерть прийти, молить о
моих быстрых лучниках, прежде чем Кланет покончит с тобой.
- Это убийство - сказал Кентон, спокойно глядя в водянистые глаза.
- Моя чаша должна быть полна, - мягко ответил король. - Девушка знала
о наказании. Она нарушила мой закон. Она убита. Я справедлив.
- Наш повелитель справедлив! - пропел китаец.
- Он справедлив! - повторили лучники и девушки.
- Лучник заставил ее страдать, а я хотел для нее безболезненной
смерти. Поэтому он убит, - сказал король. - Я милостив.
- Наш повелитель милостив! - запел китаец.
- Он милостив! - подхватили лучники и девушки.
- Смерть! - морщинистое лицо короля лучилось в улыбке. - Человек,
смерть - это лучший дар. Это единственное, в чем боги не могут нас
обмануть. Она одна сильнее непостоянства богов. Она одна принадлежит
только человеку. Превыше богов, независимо от богов, сильнее богов - так
как даже боги должны будут умереть в свое время!
- Ах! - вздохнул король, и на мгновение вся его веселость исчезла. -
Ах! В Халдее был поэт, когда я жил там - он знал смерть и знал, как писать
о ней. Малдонах его звали. Здесь никто его не знает...
И затем негромко:
- Лучше умереть, чем жить, сказал он,
А еще лучше никогда не быть!
Кентон слушал, интерес к этой странной личности погасил гнев. Он тоже
знал Малдонаха из древнего Ура; он читал эту самую поэму, которую
цитировал король, в глиняных таблицах, раскопанных Хайлпрехтом в песках
Ниневии - в той старой, полузабытой жизни. И невольно он произнес начало
последнего мрачного отрывка:
- Жизнь есть игра, - сказал он, - Конца ее мы не знаем - и не хотим
знать, И мы зеваем, приходя к концу...
- Что! - воскликнул король. - Ты знаешь Малдонаха! Ты...
И он затрясся от хохота.
- Продолжай! - приказал он. Кентон чувствовал, как дрожит рядом с ним
от гнева Кланет. И Кентон рассмеялся, встретив подмигивающий взгляд
короля; и пока повелитель двух смертей приканчивал то чашку, то флакон, он
читал стихи с их резвым ритмом, так несоответствующим стилю похоронного
