не было отравлено, или если укол не сопровождался каким-нибудь неожиданным
шоком. Но вряд ли шок мог убить Рикори - человека, ко всему привыкшего в
жизни. Нет, я, несмотря ни на что, не был уверен в смерти Рикори. Но я не
сказал об этом. Живой он или мертвый, Мак-Кенн должен объяснить ужасный
факт. Я повернулся к паре, внимательно следившей за каждым моим движением.
- Вы говорили, вас в машине было всего трое?
Снова я увидел, как они переглянулись.
- Была еще кукла, - сказал Мак-Кенн, как-то вызывающе.
Но я нетерпеливо отмахнулся.
- Я повторяю вопрос: вас было только трое в машине?
- Трое людей. Да.
- Тогда, - сказал я угрюмо, - следует много объяснить. Рикори был
убит. Заколот. Я должен вызвать полицию.
Мак-Кенн встал и подошел к телу. Он поднял лупу и долго смотрел на
маленькое пятнышко укола. Затем он повернулся к шоферу.
- Я сказал тебе, Поль, что это сделала кукла!
5. ВЕРСИЯ МАК-КЕННА
Я сказал недоверчиво:
- Мак-Кенн, ты, конечно, не думаешь, что я этому поверю?
Он не ответил, размял вторую сигарету между пальцами и закурил. Шофер
приблизился к телу, опустился на колени и начал молиться. Мак-Кенн, к
моему удивлению, совершенно успокоился. Было похоже, что установление
причины смерти Рикори восстановило его обычное хладнокровие. Он сказал
почти весело:
- Я должен вас заставить поверить.
Я подошел к телефону. Мак-Кенн прыгнул к телефону и загородил его
спиной.
- Подождите минутку, док. Если я принадлежу к тому типу крыс, которые
могут вонзить иглу в сердце человека, который нанял охранять его, не
кажется ли вам мое поведение непонятным? Как вы думаете, что в этом случае
помешало нам с Полем убежать?
Откровенно говоря, я об этом не подумал. Теперь только мне стало
понятно, в какое опасное положение попал я сам. Я взглянул на шофера. Он
поднялся с колен и стоял, глядя на Мак-Кенна.
- Я вижу, вы все поняли.
Мак-Кенн невесело улыбнулся. Он подошел к итальянцу.
- Дай-ка твои игрушки, Поль.
Шофер молча погрузил руки в карманы и передал ему пару автоматических
пистолетов. Мак-Кенн положил их на стол и добавил к ним свои два.
- Сядьте, док, - сказал он, указывая на мой стул у стола. - Это вся
наша артиллерия. Пусть она будет у вас под руками. Если мы пошевелимся,
стреляйте. Все, о чем я прошу вас, - не звоните никому, пока не выслушаете
меня.
Я сел, положил перед собой оружие, проверил его. Пистолеты были
заряжены.
- Я хочу, чтобы вы подумали над тремя вещами, док, - сказал Мак-Кенн.
- Первая, если бы я был хоть как-нибудь виноват в смерти босса, разве я
так вел бы себя? Вторая - я сидел с правой стороны. На нем было толстое
пальто. Как бы я мог проткнуть его такой тончайшей иглой через одежду и
через куклу? Да еще сделать это так, чтобы он не заметил? Рикори был
сильным человеком. И Поль заметил бы что-нибудь.
- Какая в этом разница, если Поль сообщник?
- Верно, - согласился он. - Поль сидит в той же луже, что и я. Не так
ли, Поль?
Шофер молча кивнул.
- Ладно, оставим это с вопросительным знаком. Возьмем третью версию -
если бы я убил босса этим путем, а Поль был со мной, неужели бы мы
привезли его к единственному человеку, который может понять, как он убит?
А когда вы определили причину смерти, как мы и ожидали, рассказать вам все
как было - значит погубить себя. Иисус, док, я не такой идиот, чтобы так
поступить. - Лицо его исказилось. - И зачем мне убивать его? Я бы прошел
через ад для него, и он знал это. И Поль тоже...
Я почувствовал правоту всего сказанного. В глубине души я был уверен
в том, что Мак-Кенн говорит правду - или, по крайней мере, то, что кажется
ему правдой. Он не убивал Рикори. И все же сваливать это на куклу было
слишком фантастично. В машине было три человека. Мак-Кенн словно читал мои
мысли.
- Это могла быть какая-нибудь механическая кукла, - сказал он, -
заводная, приспособленная для удара.
- Мак-Кенн, сойди вниз и принеси ее сюда, - приказал я резко.
Он дал, наконец-то, рациональное объяснение.
- Ее там нет, - сказал он и весело усмехнулся. - Она выпрыгнула.
- Нелепость... - начал я.
Шофер перебил меня.
- Но это верно, что-то выпрыгнуло, когда я открыл дверь. Я подумал,
что это кошка, собака или какой-нибудь другой зверек. Я сказал "кой-черт"
и тут увидел ее. Она улепетывала со всех ног, затем остановилась и исчезла
в тени. Я видел ее один момент, как блеск молнии. Я сказал Мак-Кенну: "Что
за черт?" Мак-Кенн шарил в машине. Он сказал: "Это кукла. Она убила
босса". Я сказал: "Кукла? Что ты хочешь сказать?" Он объяснил. Я ничего не
знал до этого про куклу, хотя видел, что босс нес что-то под пальто. Я не
знал, что там у него. Но я видел продолговатую штуку. Не кошку и не
собаку. Она выпрыгнула у меня из машины между ног.
Я спросил иронически:
- Вы считаете, Мак-Кенн, что эта механическая кукла была заведена
так, что могла убежать после удара?
Он покраснел, но ответил спокойно:
- Я не утверждаю, что это была механическая кукла. Но всякое другое
предположение было бы сумасшествием, не правда ли?
- Мак-Кенн, - сказал я, - чего вы хотите?
- Док, когда я был в Аризоне, там умер один фермер. Умер неожиданно.
Там был один парень, который, казалось, был здорово замешан в этом деле.
Маршалл сказал: "Я не думаю, что ты это сделал, но среди присяжных я один
так думаю. Что ты скажешь?" Парень ответил: "Маршалл, дайте мне две
недели, и если я не притащу убийцу, можете меня повесить". Маршалл сказал:
"Прекрасно. Временное определение - умер от шока". Это и был шок. От пули.
Ну вот, еще до конца второй недели явился этот парень с убийцей,
привязанным к его седлу.
- Я понял тебя, Мак-Кенн. Но здесь не Аризона.
- Я знаю. Но разве вы не можете сказать всем, что он умер от
инфаркта? Временно. И дать мне одну неделю? Тогда, если я не явлюсь,
обвиняйте меня. Если вы скажете полиции... лучше возьмите один из этих
пистолетов и убейте меня с Полем сейчас же. Если мы скажем им о кукле, они
умрут от смеха и сейчас же отправят нас в Синг-Синг. Если мы ничего не
скажем, будет то же самое. Все останется невыясненным навсегда. Если
каким-то чудом полицейские потеряют нас...
Я говорю, док, вы убьете двух невинных людей. И никогда не узнаете,
кто убил босса, потому что никто не станет искать настоящего убийцу. Зачем
это им?
Облако сомнения в невиновности этих людей закралось в мой ум.
Предложение, кажущееся наивным, было хитро задумано. Если я соглашусь,
Мак-Кенн и его сообщник будут иметь целую неделю, чтобы скрыться. Если они
не вернутся и я расскажу правду, я буду выглядеть, как сообщник. Если я
скрою причину смерти и ее обнаружат другие, я буду обвинен в невежестве.
Если их поймают и они во всем сознаются, опять я буду выглядеть как
сообщник.
Мне пришло в голову, что сдача мне оружия была необыкновенно умно
задумана. Я не смогу показать, что мое согласие было вынужденным. И кроме
того, это могло быть хитрым жестом с целью завоевать мое доверие, ослабить
сопротивление его просьбе. Разве я знал, есть ли у них еще оружие, которое
они в случае отказа могут пустить в ход? Пытаясь найти выход из этой
ловушки, я подошел к Рикори, положив оружие в карманы халата, и нагнулся
над ним.
И вдруг в углу его рта начал появляться и исчезать пузырек. Рикори
был жив! Но для меня опасность только увеличивалась. Если Мак-Кенн убил
его, если они оба были в заговоре и вдруг узнают, что их попытка кончилась
неудачно, не захотят ли они закончить начатое дело? Если Рикори жив и
сможет говорить - им грозит смерть даже скорее, чем если бы их судили.
Приговор в банде Рикори выносился им самим. А убивая Рикори, они должны
будут покончить и со мной.
Все еще наклоняясь, я сунул руки в карманы и направил на них два
пистолета.
- Руки вверх! Оба! - приказал я.
Удивление показалось на лице Мак-Кенна, сосредоточенность на лице
Поля. Оба подняли руки.
Я сказал:
- Мак-Кенн, в вашем умном предложении нет смысла. Рикори жив! Когда
он сможет говорить, он сам скажет, что с ним произошло.
Я не был подготовлен к тому, что произошло за этим. Если Мак-Кенн не
был искренен, он был изумительным актером. Его тело напряглось. Я редко
видел такое радостное облегчение, какое появилось на его лице. Слезы
катились по его загорелым щекам. Шофер опустился на колени, рыдая и
молясь. Мои подозрения исчезли. Я не мог поверить, что это - игра. Мне
стало как-то стыдно за себя.
- Вы можете опустить руки, ребята, - сказал я и положил оружие в
карманы халата.
Мак-Кенн спросил хрипло:
- Будет он жить?
- Считаю, что должен, - ответил я. - Если только нет никакой
инфекции, можно быть в этом уверенным.
- Благодарение богу, - прошептал Мак-Кенн.
В этот момент вошел Брейл и остановился, с удивлением глядя на нас.
- Рикори заколот. Я расскажу все после, - сказал я ему, - крошечный
укол под сердце, а, может быть, в сердце. Он страдает главным образом от
шока. Сейчас он придет в себя. Возьмите его в палату и проследите за ним,
пока я не приеду.
Я быстро сказал ему, что нужно предпринять, какие лекарства ввести,
как ухаживать за больным; и когда Рикори унесли, я обратился к его людям.
- Мак-Кенн, - сказал я, - я не собираюсь объясняться. Не теперь. Но
вот ваши пистолеты. Вы получили свой шанс.
Он взял оружие и посмотрел на меня с каким-то странным теплым блеском
в глазах.
- Я не хочу сказать, что не хотел бы знать, что изменило вас, док, -
сказал он, - но что бы вы ни делали, по мне все правильно, лишь бы вы
поставили на ноги босса.
- Без сомнения, есть люди, которым следует сообщить о его состоянии,
- ответил я. - Все это я поручаю вам. Все, что я знаю, это то, что он ехал
ко мне. У него был сердечный приступ в машине. Вы привезли его сюда.
Теперь я лечу его от сердечного приступа. Если он умрет, Мак-Кенн, тогда
будет другое дело.
- Я сообщу, - ответил он. - Вам придется повидаться только с двумя
людьми. Затем я поеду в эту кукольную лавку и выбью правду из этой старой
карги.
Его глаза казались щелками, рот был твердо сжат.
- Нет, - сказал я твердо. - Не сейчас. Поставьте наблюдение. Если
женщина выйдет, следите за ней. Следите за девушкой. Если покажется, что
одна или обе хотят убежать, пусть бегут. Но следите за ними. Я не хочу,
чтобы их трогали, пока Рикори не расскажет нам, что случилось.
- Ладно, - согласился он с неохотой.
- Ваша кукольная сказка для полиции не будет так убедительна, как для
моего доверчивого ума, - напомнил я иронически. - Смотрите, чтобы они не
вмешались в это дело. Пока Рикори жив, не нужно их беспокоить. - Я отвел
его в сторону. - Можете вы верить шоферу? Он не будет болтать?
- Поль правильный парень, - сказал он.
- Ну вот, для вас обоих будет лучше, если он таким и будет, -
предупредил я.
Они ушли. Я вошел к Рикори. Сердце билось сильнее, дыхание было еще
слабым, но спокойным. Температура поднялась. Если на оружии не было яда,
он будет жить.
Позже, ночью, ко мне зашли два очень вежливых джентльмена, выслушали
мой рассказ о самочувствии Рикори, спросили, не могут ли они повидать его,
зашли, посмотрели и удалились. Они уверили меня в том, что "выиграю я или
проиграю", я могу не беспокоиться об оплате или об оплате самых дорогих
консультантов. Я убедил их в том, что Рикори, по-видимому, скоро
поднимется. Они попросили меня не пускать к нему никого, кроме них и
