ожили.
- Он наложил табу.
- Он очень хитрый, - возразила Ивоа.
Омаата покачала своей тяжелой головой.
- Он наложил табу.
- Может быть, - сказала Итиа, - он посмотрит, хороша ли пирога. Если
она хороша, он заберет ее себе и отправится на Таити.
Тут она рассмеялась, и смех ее запорхал по комнате, как птичка. Затем
она снова подбежала к Парселу и снова бросилась ему на шею. Но на сей
раз она поцеловала и Ивоа. Ивоа от чистого сердца вернула ей поцелуй, но
лицо у нее оставалось озабоченным.
- Тетаити не злой, - сказала Омаата, устремив на Ивоа свои огромные
глаза.
- Может быть, он убьет Адамо, - проговорила Ивоа.
- Нет, - возразила Итиа, она подошла к кровати и уселась прямо на но-
ги Омаате, чего та, казалось, даже не заметила. - Он рассердился потому,
что Итиа сказала: "Ты посылаешь Адамо и твою сестру Ивоа на пироге пери-
тани, чтобы они утонули". Он посмотрит, хороша ли пирога. Он не хочет,
чтобы в его сердце оставался стыд.
- Девочка права, - подтвердила Омаата. - Тетаити был очень оскорблен
тем, что мы ему наговорили.
- Может быть, ему просто любопытно, - заметил Парсел. - Он никогда не
плавал на пироге перитани с крышей.
- А может быть, он хочет тебя убить, - сказала Ивоа.
- Ропати один. Я пойду побаюкаю Ропати! - воскликнула вдруг Итиа, как
будто она считала, что уже разрешила проблему и теперь обсуждение может
идти и без нее.
Она бросилась к двери, но Ивоа удержала ее за руку.
- В доме осталась Авапуи.
- Все равно я пойду! - вскричала Итиа.
Все удивились; опять она обнаруживает свои дурные манеры.
Ивоа с решительным видом покачала головой.
- Мы уходим, Адамо должен выспаться.
Итиа посерела от стыда, выпятила губку, как будто собираясь запла-
кать, и бросилась в объятия Омааты.
- До завтра, Итиа, - ласково сказала Ивоа и наклонилась к ней. -
Завтра приходи пораньше. Ты увидишь Ропати.
Омаата похлопывала громадной ладонью по маленькому круглому плечику
Итии, но глаза ее не отрывались от глаз Ивоа.
- Ты становишься настоящей перитани, сказала она, чуть улыбаясь. -
Держишь слишком много забот в голове.
- Они будут на море, - возразила Ивоа, - а табу было наложено на зем-
ле.
Парсел увидел по лицу Омааты, что этот довод произвел на нее сильное
впечатление. И он вдруг вспомнил, что за пределами того места, где было
наложено табу, оно теряет силу.
- Попроси Тетаити, чтобы он взял тебя с собой на пирогу, - посовето-
вала Омаата, подумав.
- Я попрошу, - сказала Ивоа, и лицо ее прояснилось.
Поутру, когда Тетаити собрал всех ваине на берегу, чтобы спустить
шлюпку на воду, Ивоа попросила его взять ее тоже, но получила самый су-
хой отказ.
Залив Блоссом открывался на север, а ветер в это утро дул с юго-вос-
тока, так что прибоя не было и спуск прошел легко. Парсел дал руль Тета-
ити и поднял паруса, но остров защищал шлюпку от ветра, паруса заполос-
кались, и Парсел, вернувшись в кокпит, достал кормовое весло, чтобы
подгребать, пока они не выйдут к мысу Ороа. Так таитяне прозвали обры-
вистый скалистый выступ, отделявший на востоке бухту Блоссом от Роп Би-
ча. В мае Ороа, лазившая по скалам за яйцами морских ласточек, свалилась
оттуда и чуть не разбилась, - вот откуда и взялось это название.
Как только шлюпка обогнула мыс, паруса сразу надулись, такелаж задро-
жал, шлюпка рванулась вперед, а Тетаити, передав руль Парселу, сел перед
каютой, повернувшись к нему спиной.
Ветер был свежий, лодка шла с большим креном, и Парсел потравил шкот,
чтоб стать в полветра, а потом идти с попутным ветром. Шлюпка выпрями-
лась и побежала по волнам. Парсел крепче сжал руль. Впервые за восемь
месяцев он почувствовал, как палуба дрожит под его ногами. Хотя он сде-
лал банку для рулевого, он остался стоять, опершись на нее коленом, и
пристально глядел на нос, чтобы легким движением руля выправить малейшее
отклонение от курса. Дрожание дубового румпеля в его руке было приятно.
Шлюпка уже набрала хороший ход, и Парсел испытывал чудесное ощущение
скольжения и полета. Она догоняла волну, прорезала гребень и скользила
по ней, как сани по снегу, а сзади ее тотчас настигал новый вал и бросал
вперед, словно в яму. Но едва форштевень успевал врезаться в воду до
планшира, как парус выхватывал шлюпку из воды и снова бросал вперед.
Лодку гнали и волны и ветер, и она мчалась скачками, замедляя ход между
волнами и легко взлетая на них. Казалось, она может мчаться так без ус-
тали тысячи миль и обежать весь мир. Обернувшись, Парсел увидел группу
женщин на берегу бухты Блоссом. Они стали уже такими крошечными, что он
не мог разглядеть ни их лиц, ни высокой фигуры Омааты. Быть может, они
махали ему руками, но он не видел. Да и сам остров казался лишь ма-
ленькой полоской земли с венчиком зелени. "Вот таким я увижу его, когда
буду покидать навсегда", - подумал Парсел. Небо было немного туманно,
солнце не пробивалось сквозь мглу, и он почувствовал на спине брызги во-
ды. Он посмотрел на струю за кормой, взглянул на часы и бросил взгляд на
остров: семь или восемь узлов. Если идти таким ходом, не пройдет и часа,
как остров превратится в черную точку на безбрежном горизонте.
Парсел, не отрываясь смотревший на остров, почувствовал, что судно
отклоняется в сторону; он дал лево руля, а потом переложил руль обратно.
Ветер посвежел, расстояние между волнами уменьшилось, а валы стали выше.
Тетаити повернулся. Но не совсем: он показал Парселу лишь свой про-
филь и уголок левого глаза.
- Ивоа сказала мне, что ты сожалеешь.
Он широко открывал рот и, должно быть, говорил очень громко из-за
ветра, но Парсел еле слышал его.
- Сожалею о чем?
- Что не пошел с нами.
Этого Парсел не говорил. Это не совсем верно. Он сказал только: "Не
знаю". Но, по существу, это была правда. Он сожалел. В ту минуту, когда
Тетаити задал ему вопрос, он уже знал, что сожалеет.
- Да, - сказал он, - это правда.
Он стоял неподвижно, положив руку на руль и глядя на профиль Тетаити.
Ивоа, всегда такая скрытная... На что она надеялась? Что все это значит?
Эти вопросы о прошлом? Поездка вдвоем, чтобы испробовать шлюпку? Все это
бессмысленно. Со вчерашнего дня все было странно, непонятно. Все проис-
ходило как во сне, без связи, без логики.
Прошло несколько мгновений, и Тетаити зашевелился. Двигался он с на-
рочитой медлительностью, и Парсел смотрел на него, как завороженный.
Сначала Тетаити перекинул ноги через банку, как будто хотел повернуться
к Парселу лицом, и в конце концов повернулся, но не сразу, словно голова
его неохотно следовала за телом. Тотчас брызги полетели ему прямо в ли-
цо, и он еще сильнее нахмурил брови над резкими, застывшими чертами.
Из-под тяжелых век зрачки, особенно темные на фоне ярких белков, сверка-
ли со смущавшей Парсела силой. Опустив суровое лицо на руки и опершись
локтями на длинные мускулистые ноги, такие гладкие и плотные, что, каза-
лось, они обтянуты черным шелком, он замер, пристально глядя Парселу в
глаза.
- Адамо, - произнесен торжественно. - Большая пирога перитани прихо-
дит к острову. Она приносит нам беду. Что ты будешь делать?
- Какую беду? - спросил Парсел.
- Такую же, как Скелет, - глухо ответил Тетаити.
Помолчав, Парсел сказал:
- Я сражаюсь против них.
- С оружием?
- Да, - твердо бросил Парсел. - И добавил: - Но осталось только одно
ружье.
- Осталось два ружья, - сказал Тетаити.
В глазах его сверкнул темный пламень, и он добавил с торжеством:
- Я спрятал ружье Меани.
Затем он продолжал сдержанно и тихо, как будто делал отчаянные уси-
лия, чтобы преодолеть волнение.
- Ты возьмешь ружье Меани?
- Если они причинят нам вред, да.
- Ты будешь стрелять из ружья Меани?
- Да.
- Ты, перитани, будешь стрелять в других перитани?
- Да.
Наступило молчание, и, так как Тетаити ничего не добавил, Парсел
спросил:
- Зачем ты поехал со мной на пироге?
Тетаити, казалось, не рассердила прямота вопроса. Он ответил не заду-
мываясь:
- Чтобы посмотреть, хороша ли она.
- А если она плоха?
- Она не плоха, - ответил он сухо.
Парсел проглотил слюну и постарался заглянуть ему в глаза. Но он их
не увидел, Тетаити уже опустил веки, как будто двери закрылись.
Минуту спустя он перенес ноги через банку, повернулся к Парселу спи-
ной и бросил не оборачиваясь:
- В пироге много воды.
Парсел взглянул на решетчатый настил на дне шлюпки. Действительно,
лодка стала набирать воду. Для тревоги не было оснований, но ее следова-
ло вычерпать.
- Возьми руль, - сказал Парсел.
Тетаити встал, ни слова не говоря. Взяв руль, он нечаянно коснулся
руки Парсела, но не поднял глаз.
Парсел отцепил ведро, висевшее в кокпите под банкой, поднял стлани и
принялся вычерпывать воду. Чтобы дело шло быстрее, он стоял согнувшись,
почти не поднимая головы, но по свисту в снастях наверху понял, что ве-
тер крепчает.
Тетаити тронул его за плечо. Парсел выпрямился.
- Смотри!
Остров на горизонте казался не больше утеса, а позади него, над самой
водой, закрывая всю южную часть неба, вытянулась длинная чернильно -
черная туча. Парсел огляделся вокруг. Море вздулось и рокотало. На вол-
ны, бежавшие к северу, налетали сбоку другие, бегущие с юго-запада, и
смешивались в водовороты.
- The sauthwester! * - закричал Парсел и выронил ведро. Он
*[ Юго - западный ветер (англ.) ]
с удивлением заметил, что заговорил по-английски. Взяв руль
из рук Тетаити, он крикнул, пересиливая вой ветра: "Кливер!"
Когда Тетаити бросился вперед, Парсел подтянул шкот большого
паруса и взял лево руля. Шлюпка повернула, стала по ветру, а
Парсел потравил шкот, чтобы уменьшить напор ветра на парус,
когда он изменит курс.
С тех пор как "Блоссом" приблизился к острову, Парсел впервые увидел,
что ужасный зюйд-вест может разом сменить южный бриз. Тетаити боролся со
шкотами кливера. "Еще круче!" - крикнул Парсел. Тетаити послушался и,
возвращаясь на корму, положил на место стлани и повесил ведро под банку.
Шлюпка твердо держала курс на остров, но сильно кренилась на расхо-
дившихся волнах и, несмотря на небольшую парусность, порой так завалива-
лась на бок, что кружилась голова. Парсел сел на наветренный борт, и Те-
таити устроился рядом с ним, как будто их веса могло хватить, чтобы вы-
ровнять лодку. При каждом порыве ветра планшир исчезал целиком под во-
дой, и, откинувшись назад, Парсел мог видеть, как из воды выступает по-
ловина корпуса лодки, а порой сквозь прозрачный слой воды виднелся даже
весь ее короткий киль. Парселу казалось, что лежащая на боку лодка лишь
чудом сохраняет равновесие и достаточно едва заметного толчка, чтобы она
опрокинулась.
Он чуть переложил руль вправо, чтобы немного ослабить напор ветра,
передал румпель Тетаити, крикнул сквозь ветер: "Держи так! " - и, нырнув
в каюту, вытащил два тросика. Он привязал один к поясу Тетаити, а другой
к своему и закрепил их концы за стойку банки.
Снова взяв руль, он наполнил парус ветром, и шлюпка опять низко нак-
ренилась. Она великолепно взлетала на гребни, но ее заливали водопады
брызг. Переднюю палубу беспрерывно окатывали волны, пена крутилась у ос-
нования мачты, долетая до самого гика, и несмотря на защиту палубы, вода
в кокпите поднялась до висевшего под банкой ведра.
Волнение усиливалось с каждой минутой и становилось все беспорядоч-
нее. Волны сталкивались, разбивались, вновь вздымались со всех сторон с
лихорадочной поспешностью, как будто море кипело, не вмещаясь в сжимав-
шем его котле. Но, к счастью, валы были пока не очень высоки, небо оста-
валось ясным, и когда шлюпка на миг застывала на гребне, Парсел успевал
бросить взгляд на остров. Потом его снова кидало в яму, и, ослепленный
брызгами, он крепко сжимал левой рукой румпель, а правой цеплялся за
