проповедничества, любил уходить в уединенные места, где среди тишины звучал
в Нем небесный голос. Там, на холмах Назарета, незаметно готовилось будущее
мира...
Кто мог знать об этом в то время? Римские политики не подозревали, что
придет день, когда их потомки преклонят колена перед Плотником из далекой
восточной провинции.
Великие и малые события сменяли друг друга. Германцы нанесли легионам
поражение в Тевтобургском лесу; поочередно вспыхивали мятежи на Дунае и
Рейне, в Галлии и Фракии. Умер Август, причислявший себя к сонму богов, а
его наследником стал сумрачный и подозрительный Тиберий. Умерли Овидий, Тит
Ливий, Гиллель. Родился Плиний Старший; философ Сенека вернулся в Рим из
Египта. В Иудею был назначен пятый прокуратор -- Понтий Пилат.
В Назарете же внешне все, казалось, протекало без перемен. Однако
долгий подготовительный период жизни Иисуса близился к концу. Ему было около
тридцати лет, когда, полный духовных и телесных сил, Он уже только ждал
знака, чтобы бросить в мир первые семена Благой Вести.
И знак был дан.
Примечания ("ГЛАВА ВТОРАЯ")
[1] Ф.Фаррар. Жизнь Иисуса Христа. СПб., 1904, с. 120.
[2] И. Флавий. Иудейская война. III, 3, 2.
[3] Лк 2, 41-- 52. Поясняя слова "преуспевал в премудрости и возрасте",
св. Иустин говорит, что Иисус "рос, как растут все люди, отдавая должное
каждому возрасту" (св. Иустин. Диалог с Трифоном, 88).
[4] Эти слова сохранились в апокрифических "Деяниях Петра" (гл. X). По
мнению видного современного специалиста по Новому Завету И. Иеремиаса, они
скорее всего подлинны.
[5] F. Mauriac. La vie de Jйsus. Paris, 1962, p. 33.
[6] Д.Ф. Штраус. Жизнь Иисуса. М., 1909, т. 1. с. 195.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПРЕДТЕЧА.
ИИСУС В ПУСТЫНЕ
27 г.
Однажды группа людей, состоявшая из духовенства и книжников, вышла за
ворота Иерусалима и отправилась по дороге, ведущей к берегам Иордана.
Предпринять путешествие их побудил слух о молодом пустыннике Иоанне.
За короткое время о нем стало известно по всей стране. Посольству было
поручено выяснить, каковы притязания этого человека, чему он учит и не
является ли он опасным возмутителем народа.
Иоанн называл себя "гласом вопиющего" [Т. е. голосом глашатая,
вестника], что само по себе говорило о многом.
Пять веков назад, когда кончились дни изгнания и иудеи смогли вернуться
из Вавилона, великий учитель веры Исайя Второй сложил гимн о Богоявлении. В
нем описано пасхальное шествие через бесплодную пустыню, которая расцветает
перед лицом Господним, превращаясь в сад. Впереди -- глашатай. Он призывает
расчистить путь Идущему.
С тех пор мессианские надежды связывались с этим видением. Ожидали, что
предтечей Избавителя станет сам пророк Илия, который вновь будет послан на
землю.
Жившие у Мертвого моря ессейские монахи уверяли, что роль глашатаев
выпадет именно на их долю. Но им казалось, что мир слишком глубоко погряз в
беззакониях и только "Сыны света" достойны встретить Мессию. Обитатели
Кумрана смотрели на себя как на единственных избранников. История мира, по
мнению ессеев, не удалась, и все, кроме них, обречены. Они жили за стенами
своих поселков, пунктуально соблюдая обряды и веря, что только с ними будет
заключен Новый завет, предсказанный пророком Иеремией.
Конечно, и среди сектантов попадались люди, которых заботил жребий
"сынов тьмы". Не каждый из них мог радоваться гибели мира или спокойно
примириться с ней. Один из кумранских богословов писал: "Разве не все народы
ненавидят Кривду?.. Разве не из уст всех народов раздается голос Истины?"
[1]. Но тут же он с горечью признавал, что на деле никто не следует правде
Божией. А если так, то рассчитывать грешникам не на что. Святые должны
оставаться на страже. Что им за дело, если нечестивцы получат по заслугам?..
Проповедь Иоанна, вероятно, привела ессеев в замешательство. Им не в
чем было упрекнуть его, и тем более не могли они причислить отшельника к
"сынам тьмы". Иоанн вел жизнь аскета, еще более строгую, чем кумранцы. Он
одевался в грубую пастушескую власяницу из верблюжьей шерсти, хранил
назорейские обеты, то есть не стриг волос и не пил вина. Его пищу составляли
сушенная на солнце саранча и дикий мед. Однако этот пустынник не разделял
холодного самодовольства ессеев, не отвернулся от мира, а стал проповедовать
"всему народу израильскому".
Иоанн происходил из священнического сословия. Он рано потерял
родителей, и его вырастили чужие люди. Весьма вероятно, что он был усыновлен
не кем иным, как ессеями, которые нередко брали сирот на воспитание. Но
когда Иоанну исполнилось тридцать лет, Бог призвал его покинуть пустыню. Ему
было открыто, что на него возложена миссия стать "гласом вопиющего",
предшественником Избавителя.
Из пустыни Иоанн пришел в соседнюю с ней долину Иордана, где и начал
свою проповедь. "Покайтесь, -- говорил пророк, -- ибо близко Царство
Небесное!". Его слова упали на подготовленную почву и сразу же нашли широкий
отклик. К реке толпами шли люди из окрестных городов и сел. Шли книжники и
солдаты, чиновники и крестьяне. Впечатление от речей и самого облика пророка
было огромным. Он говорил о Суде над миром, и, казалось, все вокруг Иоанна
дышало предчувствием близости великих событий.
Символом вступления в мессианскую эру Иоанн избрал обряд погружения в
воды Иордана, реки, которая издревле считалась рубежом святой земли. Подобно
тому как вода омывает тело, так и покаяние очищает душу. Когда язычник
присоединялся к ветхозаветной церкви, над ним совершали тевилу, омовение.
Пророк же требовал этого от самих иудеев в знак того, что они родились для
новой жизни. Поэтому Иоанна называли "Хаматвилом", Крестителем [Слово
"тевила" означает погружение, омовение; по-русски оно обычно переводится как
"крещение"].
Многих израильтян задевало, что им предлагают пройти через
омовение, словно они -- новообращенные иноверцы. Разве принадлежность к
народу Божьему не освящает сама по себе? Но Креститель, не колеблясь,
объявил подобный взгляд заблуждением. Когда он увидел на берегу книжников,
он заговорил с ними резко и сурово: "Отродье змеиное! Кто указал вам бежать
от будущего гнева? И не думайте говорить сами себе: "отец у нас Авраам", ибо
говорю вам, что может Бог из камней этих воздвигнуть Себе детей Авраама"
[2]. Не рождение делает сынами Завета, а верность заповедям Господним.
Иоанн упрекал в легкомыслии и тех, кто рассчитывал, что одного обряда
тевилы уже достаточно для прощения грехов. Он требовал переоценки всей
жизни, искреннего раскаяния. Перед крещением люди "исповедовали грехи свои".
Но и этого было мало. Нужны были реальные результаты внутренней перемены.
"Сотворите, -- говорил пророк, -- достойный плод покаяния!.. Уже
топор лежит при корне деревьев; итак, всякое дерево, не приносящее доброго
плода, срубается и бросается в огонь" [3].
Чего же хотел Иоанн? Призывал ли он народ бежать от мира и запереться в
монастырских стенах? Это звучало бы вполне естественно в устах аскета. Но
Креститель хотел большего: чтобы люди, оставаясь там, где живут, сохраняли
верность слову Божию.
По свидетельству Иосифа Флавия, Иоанн учил народ "вести чистый образ
жизни, быть справедливыми друг к другу и благоговейными к Предвечному" [4].
Подчеркивая важность этических норм Закона, Креститель тем самым следовал
традиции древних пророков. Мало говоря о ритуалах, он ставил на первое место
нравственный долг человека: "У кого две рубашки, пусть поделится с неимущим,
у кого есть пища, пусть так же поступает" [5]. Пророк не предлагал солдатам
бросать свою службу и говорил, что для них важнее избегать насилия и
наушничества. Ко всеобщему изумлению он не осудил даже презираемое ремесло
сборщиков налогов -- мытарей, но требовал только, чтобы они не брали больше
положенного. (Часто, собирая имперскую подать, мытари наживались за счет
населения.)
В то же время по отношению к сильным мира сего Иоанн вел себя настолько
независимо, что скоро вызвал недовольство. По преданию, Креститель однажды
посетил Иерусалим и там выступил против членов Совета. Когда его спросили,
кто он и откуда, Иоанн сказал: "Я человек, и жил там, где водил меня Дух
Божий, питая меня кореньями и древесными побегами". На угрозу расправиться с
ним, если он не перестанет смущать толпу, Иоанн ответил: "Это вам надо
перестать творить ваши низкие дела и прилепиться к Господу Богу своему".
Тогда оказавшийся в собрании ессей по имени Симон презрительно заметил: "Мы
ежедневно читаем священные книги, а ты ныне вышел из леса, как зверь, и
смеешь учить нас и соблазнять людей своими мятежными речами" [6]. После
этого Креститель больше никогда не приходил в столицу.
Иоанн обычно жил вблизи Бетании, или Бетавары, -- речной переправы, где
и крестил приходящий к нему народ. Вскоре вокруг него образовалась община,
которой Иоанн дал свои правила и молитвы. По имени мы знаем только двух из
учеников Крестителя -- Андрея из Вифсаиды и юношу Иоанна, сына Зеведеева.
Оба были рыбаками и пришли с берегов Галилейского моря.
Как смотрели иоанниты на учителя? Скорее всего они видели в нем
эсхатологического Пророка, чей приход ожидался многими. Но у некоторых
сложилось убеждение, что сам Креститель и есть обетованный Мессия.
Влияние Иоанна возрастало с каждым днем. В своих речах он стал
затрагивать и Ирода Антипу, которому принадлежала Иорданская область. В
результате, пишет Флавий, тетрарх "начал опасаться, как бы власть Иоанна над
массами не привела к каким-нибудь беспорядкам" [7].
Был встревожен и Синедрион, и именно поэтому на Иордан были отправлены
священники с полномочиями от него.
-- Кто ты? Не Мессия ли? -- задали они вопрос Крестителю.
-- Я не Мессия, -- отвечал тот.
-- Что же? Ты Илия?
-- Я не Илия.
-- Пророк?
-- Нет.
-- Тогда кто же ты, чтобы дать нам ответ пославшим нас? Что ты говоришь
о самом себе?
-- Я глас вопиющего: "В пустыне выпрямьте дорогу Господу", как сказал
пророк Исайя.
-- Что же ты крестишь, -- спросили его, -- если ты не Мессия, и не
Илия, и не Пророк?
И тогда они услышали ответ, полный смирения и веры, который ясно
определил призвание Иоанна как Предтечи Христа:
-- Я крещу водою, посреди же вас стоит Тот, Кого вы не знаете, Идущий
за мною, Который впереди меня стал, Кому я недостоин развязать ремень обуви
Его... Он будет крестить вас Духом Святым и огнем. Лопата Его в руке Его, и
Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницы, а мякину сожжет
огнем неугасимым [8].
Все поняли, что это значит. Мир должен пройти через огонь правды
Божией, Иоанн же -- лишь предвестник очистительной грозы.
О Мессии говорили уже давно, но только иорданский учитель возвестил,
что дни Его прихода наконец наступили. Слушая Предтечу, народ
постоянно "находился в ожидании". Многие знали, что Избавитель долго будет
скрываться неузнанным, поэтому слова Иоанна: "Он стоит среди вас" --
заставляли учащенно биться сердца.
В это самое время на берегу среди толпы появился Человек из Назарета.
Приход Его едва ли привлек внимание, тем более, что Он вместе с другими
готовился принять крещение от Иоанна. Однако, когда Он подошел к воде, всех
поразили странные слова пророка, обращенные к Галилеянину: "Мне надо
креститься от Тебя".
Знал ли Иоанн еще прежде или только теперь почувствовал, что перед ним
не простой человек, а Некто, больший его самого? Ответ Иисуса: "Допусти
сейчас, ибо так подобает нам исполнить всякую правду" -- ничего не объяснил
