мира, когда руда истории будет переплавлена для Царства. Это новое рождение,
трудное, как и всякие роды, принесет плод -- обновленную тварь...
Подобно Царство Небесное большой сети,
закинутой в море и собравшей рыб всякого рода.
Когда она наполнилась, ее вытащили на берег
и, сев, собрали хорошее в сосуды, а плохое выбросили вон.
Так будет и в конце века: выйдут ангелы и отделят злых от праведных
и бросят их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов [57].
Эти притчи подводят нас к теме, которая издавна составляла мучительный
вопрос для христианской мысли. Что имел в виду Иисус, говоря о "муке
вечной"?
Тот факт, что образы "огня", "Геенны", "червя" взяты Им из иудейской
апокалиптики, мало что поясняет [58]. Однако Христос не прибегнул бы к ним,
если бы за ними не крылась определенная реальность. Слова об "изгнании во
тьму" не подразумевают, конечно, пространства или "места", где пылает
физический огонь. Этот символ, передающий атмосферу отверженности, содержит
лишь намек на состояние вне Бога, вне света и истинного бытия.
Но главное: может ли Бог любви, возвещенный Христом, бесконечно карать
за грехи временной жизни? Неужели могущество зла столь велико, что оно будет
существовать всегда, даже тогда, когда "во всем" воцарится Господь? Впрочем,
ведь наши нынешние понятия о времени едва ли применимы к вечности. Не
обещает ли Слово Божие, что "времени уже не будет"?
Человеку пока не дано проникнуть в эту тайну. Но весь Новый Завет
свидетельствует против той мысли, будто Геенна -- некая непреходящая
реальность, противоположная Царству. Она есть "смерть вторая", небытие, уход
в ничто. "Жизнь" в эсхатологическом смысле слова есть только "жизнь вечная".
Царство Божие.
Толкователи уже давно заметили, что притчу Христову о разделении на
"овец и козлищ", на добрых и злых нельзя понимать буквально, ибо грань между
светом и тьмой чаще всего проходит через сердце одного и того же
человека. Однако, чем больше в нем света, тем полнее сохранится его личность
после того, как огонь Суда выжжет все нечистое [59].
Величие человека как образа и подобия Творца в том, что он может стать
участником созидания Царства. Когда победа над злом будет полной, тогда
осуществится то, о чем грезили, чего жаждали и что приближали миллионы
разумных существ. Все самое прекрасное, созданное ими, войдет в вечное
Царство. Наступит эра сынов Божиих, которую лишь в отдаленных подобиях
описывала Библия.
Однако уже и теперь, в этом несовершенном, полном ужаса и страданий
"веке", сила и слава Грядущего могут быть обретены. Иисус говорил, что Его
ученики увидят Царство еще в этой жизни. Оно пришло на Землю в лице Сына
Человеческого, в Его благовестии, в Его торжестве над смертью и явлении
Духа.
Призывный свет Царства горит вдали, но в то же время отблески его рядом
с нами: в простых вещах и событиях жизни, в радости и скорби, в
самоотверженности и одолении соблазнов. Предчувствие его -- в звездах и
цветах, в весенней природе и золоте осени, в кипении прибоя и ливнях, в
радуге красок и музыке, в смелой мечте и творчестве, в борьбе и познании, в
любви и молитве...
"А Я ГОВОРЮ ВАМ..."
Возможно ли, посильно ли для людей то, к чему зовет Евангелие? Ведь
человек, даже полюбив идеал, часто не находит в себе сил подняться до него.
Другое могучее притяжение владеет им, пригибая к земле; и человек служит
Маммоне, носит на шее камень заботы, проводит отпущенные ему драгоценные
дни, погрязая в мелочах. Ему более внятен голос того, кто искушал Иисуса в
пустыне: он готов жить "хлебом единым", он требует чудес, он опьянен
насилием. К Богу человек приходит с сердцем, полным корысти и себялюбия, и
странно звучат над нашим мятущимся и заблудшим миром слова: "Будьте
совершенны, как Отец ваш небесный совершен..."
Кто же может проложить путь к Царству? Кто подведет к нему человека?
В Ветхом Завете люди верили, что только Всемогущий творит невозможное.
Когда Он пребывает среди Своего народа, Он очищает его, даруя ему духовные
силы. Раввины называли это мистическое Присутствие Шехиной, незримым
излиянием Божественного, приходящего в мир. "Если двое или трое собрались
для изучения Закона, -- говорили мудрецы, -- Шехина обитает среди них" [60].
Это была тайна, у порога которой останавливались величайшие мудрецы Израиля.
Ведь близость Божия непереносима для человека. Только побеждающая вое
преграды любовь Сущего может соединять несоединимое.
Но вот люди слышат слово Иисуса Назарянина: "Где двое или трое собраны
во имя Мое, Я там среди них..." [61].
Кто же Он, ставящий Себя на место Шохины Господней? Он называет себя
Сыном Человеческим, как нередко называли простых смертных, но при этом Сам
Учитель ясно свидетельствует, что на Нем исполнились обетования пророков:
Блаженны очи, видящие то, что вы видите.
Ибо говорю вам: многие пророки и цари
хотели увидеть то, что вы видите, и не видели,
и услышать то, что вы слышали, и не услышали [62].
Значит -- Мессия? Долгожданный утешитель Израилев? Однако может ли даже
Мессия отпускать грехи, как делает Иисус? Может ли Он быть "выше Храма"?
Почему называет Он Себя "господином субботы" и отменяет то, что завещали
отцы и сам Моисей?
Все видели, что Иисус проповедует "как власть имеющий, а не как
книжники и фарисеи". В Капернауме с первых же дней жители города "изумлялись
учению Его, ибо слово Его было со властью". Но откуда, спрашивали они, эта
власть, превышающая авторитет признанных богословов и хранителей церковного
предания? Как понимать Его слова "А Я говорю вам..."? Каким правом отменяет
Он постановления Торы и противопоставляет Себя ей?
Трудно заподозрить, будто мудрым, кротким, полным смирения и любви
Учителем владеет пустое самообольщение. Что же в таком случае значит
притязание быть "возлюбленным Сыном Отца"? Конечно, и всех верных Он
называет "сынами", однако недвусмысленно дает почувствовать, что Его
сыновство -- иное. Иисус никогда не говорит "Отец наш". Он --
единственный Сын и Господь Царства, нет человека, который стал бы с Ним
наравне. Власть Его исключительна.
Все Мне предано Отцом Моим,
И никто не знает Сына, кроме Отца,
И Отца не знает никто, кроме Сына,
И кому хочет Сын открыть.
Придите ко Мае, все труждающиеся и обремененные,
и Я дам вам покой.
Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня,
ибо Я кроток и смирен сердцем,
и найдете покой душам вашим,
ибо иго Мое благо и бремя Мое легко [63].
Иисус не только Пастырь, но Он -- дверь, врата, через которые входят
овцы "малого стада", Посредник, или, как говорили в старину, Ходатай,
связующий Небо и землю. "Никто, -- говорит Он, -- не приходит к Отцу, как
через Меня" [64].
Многие иудеи верили, что, кроме Мессии-Царя, явятся
Мессия-Первосвященник и Мессия-Пророк. Иисус же соединяет в Себе всех трех:
Он -- и Провидец, и Служитель, и Царь, Он -- Помазанник, владеющий всей
полнотой власти.
Но почему тогда Он действует столь осторожно, почему скрывает от народа
Свой сан, запрещая называть Себя Мессией?
Ученики переходили от недоумений к тревоге и от уверенности к
сомнениям. Но любовь, глубокая человеческая привязанность и доверие к
Учителю оказались сильнее всего. И они продолжали терпеливо ждать дальнейших
событий...
Примечания ("ГЛАВА ПЯТАЯ")
[1] Лк 15, 1-- 10.
[2] Лк 15, 11-- 3.2 Читающий эту притчу должен учитывать, что слушатели
Христа жили патриархальным укладом, при котором желание сына уйти из дома
отца рассматривалось как грех против 4-й заповеди.
[3] Мф 18, 1-- 4; 19, 13-- 15; Мк 9, 33-- 37; Лк 9, 46-- 48.
[4] Галат 4, 6-- 7; ср. Рим 8, 15. Из этих слов явствует, что
богосыновство есть нечто приобретаемое. Показательно, что в иудейской
религиозной литературе слово "Авва" в обращении к Богу не употребляется. См.
I. Guillet. The Consciousness of Jesus. New York, 1972, p. 206.
[5] Мф 16, 26; Мк 8, 36.
[6] Мф 6, 31-- 32.
[7] Mф 7, 7; Лк 11, 9.
[8] Mф 7, 9; Лк 11, 11.
[9] Mф 6, 5-- 6.
[10] Mф 6, 9-- 13; Лк 11, 2-- 4. Эта молитва была широко распространена
среди христиан задолго до появления евангельского текста. Вариации, которые
отличают ее у Мф и Лк (в синодальном переводе они сглажены), закрепились,
вероятно, уже тогда. Вопрос о том. какая форма более ранняя, остается
открытым, хотя многие экзегеты отдают предпочтение Лк. Молитва имеет ряд
параллелей и в иудейских текстах.
[11] Мф 7, 12.
[12] Мф 7, 1-- 3; Мк 4, 24; Лк 6, 37-- 38; 41-- 42.
[13] Авот, 11, 6.
[14] Мф 9, 12-- 13.
[15] Лк 18, 9-- 14.
[16] Мф 21, 28-- 31.
[17] Лк 19, 1-- 10. Из слов Закхея можно заключить, что и прежде,
прислушиваясь к укорам совести, он занимался благотворительностью. Его
обещание относится к злоупотреблениям, связанным с его профессией сборщика
налогов.
[18] Мф 22,. 35-40; Мк 12, 28-- 33; Лк 10, 25-- 28.
[19] Мф 5, 17 сл., ср. Лк 16, 17.
[20] Лк 5, 39. О нежелании Иисуса Христа соблазнять людей резким
отвержением традиций свидетельствуют Его слова у Мф 17, 27.
[21] Мф 5, 21-- 37. Следует отметить, что новой, в точном смысле слова,
Христос назвал только заповедь о самоотверженной любви (Ин 13, 34). Те же
комментаторы, которые считают, что вне Евангелия речь шла лишь о поступках
человека, а не о его внутренних побуждениях, игнорируют данные источников.
Даже такой краткий кодекс, как Декалог, говорит о сердечном грехе (зависти).
В Талмуде сказано: "Страсть вначале -- как бы чужой, после -- гость, и
наконец хозяин дома" (Сукка, 52). Отметим также, что евангельский взгляд на
клятву совпадает с ессейским: см. И. Флавий. Война, 11, 8, 6.
[22] Мф 5, 44-- 48. Слова Христа о непротивлении злу иногда
истолковывались (напр., Л. Толстым) в смысле полной пассивности. Между тем
мы видим, что Сам Христос такой пассивности не проявлял. Он изгнал бичом
торгующих в храме; Он протестовал, когда слуга первосвященника ударил Его по
лицу; Он говорил о великой любви тех, кто "положит свою жизнь" за ближних
(Ин 15, 13). Поэтому Его слова о снесении оскорбления следует понимать как
призыв побеждать зло добром; ср. Рим 12, 21. В этом пункте Евангелие
согласно с учением лучших из законников: "Подражайте свойствам Божиим: как
Он милосерд, будьте и вы милосердны" (Сота, 14); "плати добром за зло"
(Шемот Рабба, 22).
[23] Лк 10, 25-- 37.
[24] Ин 12, 20; Мф 8, 5-- 13; Лк 7, 1-- 10.
[25] Иома, 85a, 1; Мак 2, 32-- 41.
[26] Лк 13, 15; 14, 5; Мф 12, 11.
[27] Мк 3, 1-- 6.
[28] Мф 15, 10-- 11, 19-- 20; ср. Рим 14, 14.
[29] Мф 9, 16-- 17; Мк 2, 21-- 22.
[30] Лк 10, 38-- 42. Этот эпизод, между прочим, показывает, что и
синоптики знают о посещении Иисусом Иудеи до Страстной недели, хотя прямо об
этом говорит лишь Иоанн.
[31] F. Mauriac. La vie de Jйsus, p. 41.
[32] Кол 3, 11.
[33] Лк 12, 16-- 21.
[34] Лк 6, 24 сл.; Мф 6, 19-- 21.
[35] Ин 8, 32. На вопрос, является ли Евангелие аскетическим
мироотрицающим учением или оно приемлет мир, однозначного ответа дать
нельзя. "Христианское приятие мира, -- говорит еп. Кассиан, -- вытекает из
представления о Боге как Творце и Промыслителе (ср. Деян 16, 15-- 17; 17,
24-- 28). Ап. Павел учил, что Бог познается через созерцание творения (Рим
1, 20). Аскетической практике еретиков дуалистического толка он
