изумления присела...
Голубой Костик выходит на правильный путь?.. Что за черт возьми!
Оставленная с вечера кастрюля открыта, опрокинута, остатки вермишели едва
покрывают дно...
Опять Серый, ненасытное брюхо?.. Стив возмутился обманом - "Обещал
вермишель? - обещал!" - и бросился вниз с балкона, по сугробам пошел к
девятому - головастый, мохнатый, с широкой прогнутой спиной.
В расстройстве - не оправдал котовских ожиданий - проходя мимо, захватил
глазом одну вещицу и уличил ее в смертном грехе - пятна кричат наперебой.
Всего-то несколько - темных и светлых, но каждое обязано знать свое место в
круге света!.. Наш глаз все тот же миллион лет - его настораживает граница
тьмы и света, вход в пещеру и выход из нее... Цельность зрительного образа;
выразительность на основе цельности; лаконичность, как условие
выразительности - вот три кита, на них опираются все стили и эпохи. А на
поверхности - кошечки, собачки, психологизьм, розовые страсти, "ах, Ватто!"
, сватовство майора, "какие руки!.." тисканье упитанных бабенок, охота на
крокодилов, печаль и слезки на глазах...
89. Девятое февраля, опять о пятнах..
Сегодня плюс один, снег уже не парит в воздухе, а тяжело опирается на
землю, которой еще не видно. У котов сотни снегов - утренний и вечерний,
обжигающий и приятно холодящий, пушистый и легкий, и, наоборот, мокрый и
тяжелый... нет слов, собирающих и ограничивающих, есть тысячи ощущений...
Объект зависти - воспринимающий мир кот.
Соседка выбросила селедочные головы, Стив дрогнул от запаха такой еды.
Может, снова исчез богатенький спонсор?.. Макс насел на Костика, изображая
страсть. Тот возражает - в миске суп, а как до него добраться, имея на
спине такую тяжесть!..
Костик ворчит, рычит, ползет, и, наконец, макает морду в миску. Еще была
корочка хлеба, поделенная на всех... Серый мирно разгуливал по кухне,
никаких вызывающих движений и затей. Я сделал вид, что не заметил его, он
понял, и тоже меня не замечает. Я все приглядываюсь к Алисе. С ее брюшком
не все, как надо... Неужто снова?.. А Люська, Люська! И ты?!. Я не особо
разбираюсь в этих делах, вот они и преподносят мне сюрпризы в виде котят...
После еды Хрюша торопится улизнуть, но сначала надо оставить след,
напоминание, намек, загадку - вот был такой, какой-то странный, не совсем
обычный...
Романтик... "Не надо, Хрюша..." Но бесполезно уговаривать, есть котовский
закон, а вставать и доказывать, что сила выше закона мне кажется
несправедливым... и лень вставать. Стремление остаться понятно, но пагубно
- как только становится сильней желания быть собой, сразу начинается
угадывание. Зато у котов оно всегда естественно... От себя скажу вот что -
если след хорош, то есть, пятна говорят между собой с напряжением и
страстью, то творец выталкивается из творения со всей своей биографией;
законченная вещь замкнута в себе и не нуждается больше в авторе.
Согласитесь, жалкое зрелище - объясняющий картину художник... или кот,
объясняющий свой след... Ну, уж нет, другой кот и так все поймет... Все
должно получаться естественно и просто, не стоит стараться - быть понятным,
хорошим, добрым, полезным, веселым или грустным, искать одобрения,
принадлежать сообществу, клану, человеку или зверю, течению, школе... Не
лучше ли выйти из ряда, раздвинуть кусты и рамки, убедиться, что ты зверь
из зверей, под тобой земля, а не пол, рядом травы и деревья - живые,
муравьи, коты и собаки пытаются с тобой объясниться... а гриб, что
сбраживает сахар в банке на окне, смотрит на тебя, и выбросить его трудно,
страшно... Художник - зверь с тонкой шкурой. .
Кто-то в подвале, опять Серый, Хрюшина месть...
В пять я пошел к своим, минус двенадцать, ветер... И не поверил глазам -
дым из трубы мчится на запад, прямо в наше окно! На холодной, белилами
разбавленной зелени расползается серая вата с фиолетовыми блестками... Снег
под ногой то хрустнет, то снова замрет, он оседает. В подвале страшно стало
- кто-то отгородил себе часть, стучит молотком!.. Самые теплые места
пропали для нас, котам туда хода нет... Явился Стив, им интересуется
Люська, он для нее романтическая личность, недосягаемый аристократ... В
кухне опять встречает Серый, свой среди своих. А в кастрюле с остатками
вчерашнего обеда пусто!
Блестит алюминий... В который раз?.. Взял Серого за крутые бока - ого!
нет лучшего доказательства! - и в форточку. Он молча свалился вниз, и стоя
на затоптанном снегу, среди окаменевших куч, смотрит на меня без злобы и
упрека, укоризненно и печально... Артист! Я обернулся за поддержкой к
нашим, они всегда с радостью принимали изгнание негодяя... и вижу
напряжение и недоверие в глазах... Что-то, видите ли, не понравилось им.
Хрюша, Клаус?.. Наконец, Макс, которому Серый прохода не дает? Сколько ты
голодал, боясь приблизиться к дому?..
Сами же хотели!.. Ну, ясное дело - котовская солидарность... Значит, он
вам свой, а я не свой?.. Так вот, знайте - этот засранец вам ничего не
оставил, теперь защищайте его!
Наскреб со дна крохи, кинул в сердцах в миску и удалился, не вмешиваясь в
свалку, не пытаясь, как обычно, устанавливать им справедливость, пусть
живут как хотят! Через минуту визг, врывается Люська, за ней мчится
Хрюша... загнал под кровать и жаждет разделаться, чтобы запомнила, кто
настоящий мужик! Ну, как не вмешаться! - схватил паршивца за шиворот,
вытащил, стыдил, уговаривал... а он ругал меня длинными смачными котовскими
ругательствами, потом поднял хвост и обильно оросил мольберт.
И все покатилось по старому, только во мне появилась темная точка, и
дальше все разрасталась. А в подвале обосновались прочно, укрепили южную
дверь и врезали в нее глазок. Кто же поселился там?
Тут завопил Костя, Константин, ходит и песенки поет, ищет углы, а они все
помечены храбрым Хрюшей. Похоже, Костик становится взрослым...
91. Вечер, юго-восточный ветер...
Так и не знаю ничего про новых подвальных обитателей, кроме того, что это
люди, людишки, человеки, а сталкиваться с ними я избегаю, если нет прямой
угрозы моим друзьям. Я сжимаюсь, когда слышу детский топот - опять бегут!
Отвратительное племя, все сметают на своем пути, пинают зверей, поджигают
мусорные кучи, лишая моих разнообразия в еде, опрокидывают ведра с мусором,
а потом уборщицы клянут котов! А бывают и тихие подонки, которые пытают...
От подвала рожки да ножки, где же теперь нам прятаться...
После очередного скандала Серый несколько дней не появлялся, а сегодня
снова вальяжно разгуливает перед кошками и делает угрожающие жесты в
сторону котов. Он явно неравнодушен к нашей Алисе, старухе - дипломатке, у
которой из трех котят один обязательно черный, другой рыжий, а третий
серый, чтобы со всеми мир и дружба, да? Иногда коты душат котят, наверное,
различают своих и чужих, темных и светлых, вот и старается Алиса всем
угодить. И сейчас я все с большим подозрением смотрю на ее животик, скрытый
густым мехом. Она столько раз рожала, что ей это раз плюнуть, не успеешь
оглянуться, котята тут как тут... Серый от нее не отлипает, провожает и
встречает, на улице они ходят парой, сидят бок о бок... Может он сын Васи и
его серой кошки, чудом выживший ребенок, и тоже однолюб? Но пока что от
этой любви одни огорчения.
Целый день я боролся с ним, пять раз выставлял, а он тут же является и
смотрит на меня без боязни. Морда опухшая, изрытая многочисленными следами
когтей, глаза серые, немигающие... Боец. И в то же время никаких
возражений, беру его руками, он послушен, словно хочет этого!.. Клаус
косится на него, вспоминает искалеченное ухо. Макс сжимается, ворчит, из-за
этого проходимца чуть не погиб от голода, да и сейчас, бывает, целыми днями
сидит в сугробах между девятым и десятым, взъерошенный, несчастный, в
глазах жуткий страх... А Хрюша? До сих пор мчится под кровать, взрослый
кот, стоит только Серому показаться на пороге.
Приходится веником загонять мерзавца в кухню, там под столом у него
укромное местечко. Я не изверг, черт с тобой, сиди! Он нравится мне -
отличный кот, смелый, верный, но как, как образумить его, чтобы наших не
бил?..
Вообще-то во всем есть свой юмор. Вот Макс, домой не идет, боится Серого,
бегает вдоль пограничной полосы, остроухий, длиннозубый, черная лохматая
гусеница в рыже-коричневых штанах... За ним бежит Серый, могучий, но уже
дородный, с животиком, средних лет семьянин, обязательно хочет побить, но
не всегда получается. Ведь к нам постоянно вторгаются самые неожиданные
личности: вот на днях появился огромный белый с черной нашлепкой на носу
кот, весьма пронырливый и не трус, и срочно пришлось принимать меры. И так
все время, каждый день!.. И, конечно, этот пограничник успевает проникнуть
на территорию, внедриться, собрать урожай с помойных ведер, к тому же,
мерзавец, имеет какие-то виды на Алису!..
Так они бегают, один догоняет, другой перехватил, то рыбью голову, то
колбаски из общего помойного фонда, и дальше бежит... На таком рационе
долго не протянешь, и я помогаю, приспособился - кормлю Макса на бегу или
на пограничной полосе, везде, где нет Серого, и тоже приучился нервно
оглядываться, не вылезает ли из-за угла щербатая рожа нашего мучителя!..
92. Двенадцатое, плюс два, серое на сером...
Четверг, оттепель, опрокинутый на спину молодой месяц, ловит воздух
огромным ртом... Ветер дул бы в левую щеку, если б я мог оторвать взгляд от
блестящего наста. Когда же вдали показались два наших дома, я понял, что
эти жалкие сотни метров не одолеть, разве что проползти... Вернуться, идти
через город? Нищий старик со спутанной бородой, блестящими от недосыпания
глазами... А здесь я среди своих, небо, поле, деревья... это моя дорога.
Я прошел свой путь благополучно, недаром обклеил подошвы пластырем, хоть
немного, да помогло - и с пользой, потому что краем глаза, а это важно,
именно краешком! - заметил господство серых на земле и небе, дым от трубы -
светлое серое на сером темном, и много еще разных оттенков серого.
Из-за странных людей в подвале места котам не хватает. В одной из
оставшихся комнат владения Клауса, он некоторых туда пускает, а других ни
на шаг... в другой ходит Серый, меряет пол толстыми лапами, он обожает
кошек, а котов подозревает в распутстве и преследует, сколько хватает
сил... есть общая комната, там Серый всех терпит, и даже большого белого,
который еще не верит, что брошен, живот позволит ему продержаться недели
две. Как только возникнет вопрос о мисках, белому не бывать. Хитрый Клаус
не претендует на подвальную миску, вот Серый, скрепя сердце, и терпит его,
не спешит драться, а с другой стороны прекрасно знает, какое это нелегкое
дело, - Клауса можно разбить, но не победить, начнется ежедневная тяжба,
длинные объяснения до хрипа и полной потери голоса, кошки заскучают от
такого занудства... И, в конце концов, проигрывает тот, кому есть, что
терять. Вот умные коты и не ввязываются в драки, если непонятен исход или
есть возможность не замечать. И чем Серому не угоден бедняга Макс?..
Правда, Макс беспардонно, не признавая этикета, пристает к Алисе, но какой
же он конкурент?..
И я опускаю руки, признаваясь, что не понимаю. Плохой из меня кот!..
Сегодня каша с кефиром и кусочек рыбы на всех! Люська все равно веселится,
азартно и весело носится с ничтожной бумажонкой. Сверху смотрит Алиса - не
присоединится ли?.. Ее манишка удивляет белизной. Черные ушли, в комнату
прокрался Серый и замер под кроватью. Я сделал вид, что не заметил, может,
исправится?.. К слову, о сером - проходя мимо одной из картин, а в ней
господствовал именно он, намекая то на желтизну, то на скрытое горение, при
этом, однако, холоден... - я понял, что в поисках согласия перестарался.
Ощущение достаточности, о котором я разглагольствовал так безудержно,
совсем не предполагает покой и мир.
Предпочитаю скрытое напряжение, противодействие пятен друг другу,
благородную борьбу, тогда проявится сила, без которой наши попытки
обречены: тот, кто яростно ошибается, не безнадежен, тот же, кто уныло
