жизненно необходимо разыскать скрывшееся лицо, маленькую, но дорогую
частичку чужого мира.
Словно вспышка разорвала небо. И Лаура уже стояла на земле. Ноги чудом
держали ее, глаза смотрели по-особому. А вокруг высились коробки домов, на
которые так удивительно смотреть снизу вверх.
Окна домов были пусты и темны.
Она не могла больше летать. Но почему? Ах, да! Она уже была не королевой,
и даже не призраком. Но кем? Лаура никак не могла понять, чувствуя, что от
прежней сущности у нее осталось только имя. Дул холодный ветер, который
раньше беспрепятственно пронизывал Лауру, развевая своими волнами белое
платье. Но теперь он сердился, злился и вызывал неприятное чувство. Так вот
что такое "холод".
Пламя возникло перед ней, и ветер пропал. То было не белое и не черное,
не синее и не фиолетовое пламя факела Ыккщщера, знакомое ей с незапамятных
времен. Огонь имел желто-оранжевую окраску, и только в его сердцевине дрожал
темнеющий красный оттенок. Языки пламени метались в стороны, как живые. Они
яростно схватились с холодом ветра и прогнали его прочь. Тепло окутало
Лауру.
Костер радостно потянулся к ней и исчез.
Теперь Лаура снова летала. Ее окружали дома. Не витиевато-прозрачные
жилища призраков и не строгие коробки людей. Даже не серебряные дворцы,
рисунки которых она видела в старинных летописях. Лаура и сама не смогла бы
описать непостоянные, меняющие контуры силуэты, мимо которых пролегал ее
путь. Но она твердо знала, что летит сейчас в своем мире. Внутри самой себя.
И эта темная улица, на которой Лауре так одиноко - улица ее души.
Вновь сменилась картинка. Лаура снова стояла перед пустотой. Там должен
вспыхнуть свет, скоро, сейчас. И это так же верно, как то, что с языка Лауры
готовы были сорваться такие нужные, такие необходимые, но уж никак не
подобающие королеве призраков слова. Но в эту минуту она не была королевой.
"Скажи, скажи, - зашуршали, зашелестели невидимые соглядатаи. - Скажи, и
все будет так, как ты хочешь". Лаура и сама чувствовала, что появление
вспышки тормозится ее молчанием, что свет не может вспыхнуть без ее слов.
- Встреть меня, - тихо-тихо прошептала Лаура. - Не знаю почему, но я не
смогу без тебя там, - голос ее несколько усилился. - Я - дочь мрака, где нет
даже звезд, сияющих над тобой. Встреть меня и помоги остаться в твоем мире,
- Лаура перевела дух и продолжила. - я не смогу без тебя и здесь. Тысячи лет
я правила другим миром. Но сейчас я не королева, я хочу снова увидеть тебя.
Встреть меня, и ты не пожалеешь, - голос Лауры набирал силу, звенел,
невидимые стены впитывали все, произнесенное ей, а исчезнувшее лицо вновь
стало вырисовываться из мрака. - Я верю, ты не испугаешься, ты поймешь меня,
иначе не стоило жить все эти тысячи. Я предстану перед тобой. Ты
отшатнешься, мечтая проснуться, разнося вдребезги ночные кошмары. Исчезнет
все, но я стою к тебе лицом, останемся лишь мы двое. И поэтому я использую
свой единственный шанс, чтобы осуществить мечту. Завтра, через день, через
неделю я прорвусь к тебе. Но помни, шанс только один, и если мне не суждено
быть принятой тобой, мы уже не встретимся никогда.
"Встреть меня и помоги мне", - ласково прошептали женские голоса из
пустоты, когда на последних словах в тембре Лауры обозначился пронзительный
надрыв.
И все. Тишина. Только отголоски эха гуляли в кромешной тьме. Лаура вдруг
почувствовала свою ущербность и неполноценность перед своим избранником.
Перспектива оказаться в этот миг в незнакомом мире, существуя там только
по ночам, а в дневное время прятаться от убийственных лучей солнца,
наполнила ее ужасом. А что, если он оттолкнет ее? В конце концов, кто она
такая? Может, повернуть обратно? Отступить? Никогда!
Лаура на один-единственный миг вновь ощутила себя королевой призраков. В
этот момент дрожащие ворота возникли перед ней, и она бесстрашно влетела
через них в удивительный, ни на что не похожий мир. То был внутренний мир
Его!
Лес раскинулся перед ней. Но не деревья росли там, а мечты. Каждый росток
представлял еще не сбывшееся желание, но вполне осуществимое или уж совсем
безрассудное. Все это, отлично понятное любому человеку из любой страны
мира, но неведомое призракам, Лаура видела впервые. Но она чувствовала если
не предназначение, то хотя бы название каждого видения.
Видеодвойка "Шарп", отличная погода хотя бы на неделю, персональный
компьютер, забитый игровыми программами, предстоящая поездка с группой на
базу отдыха, Эйфелева башня и пламя в старинном камине, личный вертолет и
побережье Италии, красочные мультфильмы Уолта Диснея и блоки новейших
кассет.
Лаура знала, что чем богаче фантазия у человека, тем причудливее лес, где
высятся его мечты. Это было еще только начало, только первые ряды, первые
деревья. В ее душе имелась пока одна-единственная улица. Но ведь она
призрак, а не человек. Не человек? А почему бы и нет? Что, если комната
сделает ее вполне земной девушкой? Такое развитие событий показалось ей
сперва заманчивым, а потом донельзя отвратительным. Стать девушкой.
Реальной, смертной, приземленной, лишенной возможности править и проникать в
чужие миры.
Но лицо вновь возникло перед ней, поникшее и печальное. Нет! Пусть
смерть, пусть ничем не примечательная жизнь, но она не могла допустить,
чтобы ему было грустно. Лаура метнулась дальше, продираясь через скопища
невообразимых и совсем непонятных образов.
Автомобиль, постоянно менявший свое очертание (под влиянием очередной
рекламы он превращался то в "Опель", то в "Мерседес", то в "Мицубиси"),
гараж во дворе и дешевый бензин. Портативный летательный аппарат, чтобы
стартовать прямо с балкона и не тратиться на общественный транспорт. Связка
бананов "Chiquita".
Место в отряде капитана Пауэра, команде Чипа с Дейлом и системе бирж
"Алиса".
Передачи "Super Channel" с синхронным переводом на русский. Пачки "Camel"
и "Marlboro" (не курить, а в сервант для красоты поставить). Снежная и
солнечная зима. Жаркое лето. Джинсы "Montana" (не вареные, а как до
перестройки продавались). Бицепсы Шварценеггера. Богатство дядюшки Скруджа.
Друзья во всех концах мира. Обаяние Алена Делона. Снова бесконечные блоки
красочных кассет всевозможных фирм. И Новый год со свечами, подарками и
цветными гирляндами.
Все увиденное не раскладывалось по полочкам сознания Лауры, не хотело
называться ни одним из привычных ей определений. Королеве оставалось только
прочувствовать, запомнить и следовать дальше.
Лаура свернула налево и, наконец, добралась до желаемого участка. Здесь
царили исключительно девушки. Красотки, увиденные в фильмах, каталогах и
просто на улице. Кого тут только не было. Зеленоглазые, карие, жгучие
брюнетки с пышным бюстом, златовласки со спортивными фигурками, маленькие,
высокие, полноватые, худенькие. Лаура воплотилась в голубоглазую блондинку,
соответствующую ей по всем параметрам, кроме лица. Но она чувствовала, что
привыкнет в нему, и уверенно взбила свои волосы, такие же пышные, как и
раньше.
Прибавив себе уверенности, Лаура рванулась дальше в лес, глубже, впитывая
новые и новые образы. И вдруг остановилась. То был центр этого странного
леса.
Глубокий бездонный обрыв низвергался во тьму. На склонах не росли деревья
и трава. Лишь буроватые камни виднелись у края обвала, и исчезали во мгле.
Но не тишина и спокойствие царили в провале, не зеленая плесень заполонила
стены.
Там, в темноте и одиночестве металось что-то неведомое. Оно безнадежно
пыталось вырваться из мрачных глубин, хотя и прекрасно знало, что выхода не
было, что выхода нет, что и не будет этого самого выхода отсюда наверх, к
свету. Прекрасно замаскированная мечтами и густыми чащами видений черная яма
навевала безысходность. А ведь выход имелся, и был очень простым. Отсюда,
сверху, Лаура его отлично видела и в то же время понимала, что скрытое тьмой
существо не сможет это выход обнаружить, несмотря на свои беспрестанные и
безуспешные попытки. Холодные каменные ступени, видимые только Лауре, легко
выводили из мрака прямо к высокой горе желаний. Но она пустовала, так как
заполнить ее могло лишь то, что неистовствовало сейчас внизу. Совсем
чуть-чуть не хватало ему, чтобы достичь лестницы, и некому было помочь
совершить последний прыжок к заветной цели. Безысходность заполнила Лауру,
увлекая вниз, и королева в ужасе отшатнулась назад, в заросли желаний,
обычных желаний, заполнявших этот лес и многие другие такие же леса.
Но лес растворился во мгле. На мгновение мелькнули желтые двери и
исчезли.
Лауру окружали серые камни, давая понять, что сеанс окончен. Она снова
чувствовала себя полноправной королевой и величественно покинула пределы
комнаты, вход в которую был теперь недоступен для нее навсегда.
Серебряная тропинка, ведущая сквозь окрестные миры, больше не
существовала.
Широкая дорога красновато-платинового цвета взмывала от дворца вверх. Но
пройти по ней могла только сама Лаура.
Глава четвертая
День обломов
Растут лимоны на высоких горах На крутых берегах, Для крутых, Короче, ты
не достанешь. Я вижу свет, Я до лимона дотянуться хочу Я за лимоном лечу И
крутизной наслаждаюсь. ("Страна Лимония", гр.Дюна).
"Не женишься в институте - не женишься вообще" - верная мысль, однако.
Именно над ней я размышлял, невзирая на дождливую погоду. Мы с Борькой
стояли на центральном рынке и ждали покупателей, которые соблазнятся
жевательной резинкой невзрачного вида, изготовленной будто бы в Пакистане.
Борис сосредоточенно смотрел в толпу, мысленно притягивая к себе родителей
гуляющих мимо детишек, прямо-таки жаждущих жвачек. Беда только, что наши
вкладыши не слишком привлекали подрастающее поколение. То ли дело жвачки с
наклейками "Star Trek", "Tom and Jerry" (на худой конец "Happy Fant" со
слоном, вечно попадающим в неприглядные ситуации). Но мы располагали лишь
пластиками с мальчуганом, выдувающим громадные пузыри (розового цвета, по
три пятьдесят), и почти таким же пацаном, смело показывающим то ли "козу",
то ли "викторию" своими тонкими пальцами (белого цвета, по три рубля ровно).
Такой товар тоже был в ходу, так как в окрестных киосках подобная жвачка шла
не меньше, чем за пять. Но накрапывал дождь, и количество потенциальных
клиентов резко сократилось.
Наши покупатели пока не шли, и я радовался только тому, что догадался
надеть аляску, которая спасала меня от ветра и укрывала лицо от случайных
знакомых. Я дико не хотел, чтобы кто-нибудь из соседей повстречал меня здесь
и причислил к рядам торгашей, выколачивающих последние деньги из карманов
трудящихся.
Борис уже уплатил семь рублей за место и получил в подтверждение кусок
бумажки, на одной стороне которого значилось сегодняшнее число, а на другой
было написано "МЯСО", что давало повод лишний раз пораскинуть мозгами.
Я уже устал ждать и давно плюнул бы на это дело, но мне нужен был Борька,
вернее, мои собственные конспекты по организации и планированию
производства.
Экзамены закончились, и Борис с чистой совестью мог исчезнуть на все
лето, а потом только хлопать длинными ресницами и божественно клясться, что
никаких конспектов не одалживал. А в довершение ко всему он обязательно
закончил бы свою речь каким-нибудь вывернутым четверостишием, после которого
отпадала всякая охота продолжать спор. Такие стишки в стиле Григория Остера
он постоянно выбалтывал к месту и не к месту, а в данном случае Боря выдал
бы что-нибудь вроде:
