огненно-красных губ. Слева от нее опустился громадноголовый спрут. Множество
его щупалец приобрели твердую отчетливость. Правые края глаз оплыли черной
слизью. Изо рта выползли два изогнутых клыка. Появились ноздри надо ртом и
черная стрелка на подбородке, указующая вниз. На голове возникла зеленая
девятизубая корона, передний зубец которой сверкал лунным камнем. На ней
виднелись разбросанные самоцветы и две глубоких стрелы, направленные вокруг
обода. Прямо по центру светился улыбающийся круг, увенчанный черной
трехзубой короной. Справа от королевы парил сгусток, крепко сжимавший в
своей маленькой руке тяжелый факел.
Над сверхестественным красным пламенем был не властен ветер, и оно
вздымалось точно вверх.
- Наступает время полета! - раздались первые слова королевы. Голос у нее
был низкий, не очень глубокий, но пронизывающий насквозь. Призраки чутко
вслушивались в слова, слетавшие с ее уст. Каждый звук вибрировал в глубине
их тел, раскладываясь на удивительную неповторимую музыку.
- Луна вновь изменила свой бег, - продолжила королева. - И нам пора в
путь.
Снова соприкоснулись два мира. Снова мы оставили свою страну и
переместились сюда. Я не знаю, какие эпохи сменились за промелькнувшее
время. Но пусть никто не скажет, что мы стали хуже. Пусть этот мир как и
прежде увидит нашу силу и наше величие. Мы еще можем остановиться и
повернуть вспять, но не станем! Не мы здесь хозяева, так что с того?
Ворвемся же сюда, как много веков назад, и покинутый когда-то мир снова
будет нашим, начиная с прошедшего мига, с близкого полета, с королевского
парада. Вперед! И пусть наш полет будет свободным. Таким свободным, как
никогда!
Закончив отрывистую, немного заумную для представителей человеческого
племени, но близкую и понятную любому призраку речь, королева взмыла вверх и
остановилась на пятиметровой высоте, откуда грозно взглянула на свою рать.
Вслед за ней рванулся сгусток, потом спрут, а затем и все остальные.
Вновь опустело кладбище. Последний зазевавшийся призрак, напоминающий
трухлявый пень среднего размера с обломанными корнями, оторвался от земли и
поспешно догонял потустороннюю армию. А королева в это время уже оставила
позади кладбищенскую ограду.
Внезапно она вздрогнула и на секунду сбросила скорость. Взгляд королевы
устремился на факел. Предводительница призраков только теперь заметила, что
цвет пламени темно-красный.
- Что это? - удивленно воскликнула она. - Почему пламя сегодня такое
странное?
- Наконец-то, - отозвался сгусток и покосился на свой факел. - Да,
королева, пламя в эту ночь не зеленое, каким оно бывает, когда у нас все
хорошо, и не синее, когда наши дела хуже некуда. Пламя изменило свой
естественный цвет. Это предостережение, королева!
- Но чего нам опасаться? Пламя не черное, и даже не белое.
- Вот именно, королева. Пламя красное, а значит, это счастливое
предостережение!
- Разве предостережения бывают счастливыми? По-моему, это несовместимые
вещи.
- Покажи мне, королева, хотя бы две несовместимые вещи, и я найду способ
соединить их.
- Я никогда не сомневалась в тебе, - улыбнулась королева.
Спрут обернулся к армаде настигающих их призраков и возвестил:
- Красное пламя! Счастливое предостережение королеве!
- Красное пламя! - крикнула королева в толпу, и по рядам призраков
прокатился радостный гул:
- Счастливое предостережение королеве, повелительнице тьмы и белых
призраков!
- Счастливое предостережение, - королева остановилась, и ее подданные
мгновенно замерли на месте. - Но кому? Ведь я ВАША королева! Кому
предостережение, моему народу или лично мне?
Оглушительная тишина последовала ей в ответ. Секунду спустя
неестественный металлический голос старого грибообразного призрака разорвал
наступившее безмолвие:
- О, Лаура, повелительница тьмы! Это твое счастливое предостережение.
- Счастливое предостережение повелительнице тьмы, нашей королеве! -
зазвучал нестройный, но многоголосый хор существ, пришедших в эту ночь из
мрачного замкнутого мира.
Королева встряхнула головой, принимая всеобщий восторг и почести, и
продолжила свой путь. Она смело летела впереди. Следом за ней, четко
соблюдая положенную дистанцию, двигались сгусток с факелом и большеголовый
спрут. А после них, закрывая полнеба, неслась бесконечная армия призраков.
Никто не видел этой величественной картины. И даже если бы какой-нибудь
запоздалый прохожий взглянул бы тогда на небо, то заметил бы лишь гряду
прозрачных серебристых облаков, стремительно уносящихся навстречу луне.
Людям не дано наблюдать призрачные парады. Впрочем, возможно, в тот момент,
когда призраки появлялись на свет божий и еще твердо стояли на земле,
путаясь в надгробиях и густых травах, посторонний зритель и смог бы увидеть
пришельцев в их натуральном виде. Но, как мы знаем, вблизи не оказалось ни
единого свидетеля, который бы мог запечатлеть в своей памяти сию страшную
картину и, спустя время, подробно рассказывать о ней внучкам, затаившим
дыхание, слегка привирая и додумывая с каждым разом новые, все более
интересные подробности.
А призраки летели над засыпающим городом, вились между веток, тихонько
раскачивая листья, заглядывали в окна гостиных и спален к ничего не
подозревающим людям, носились по чердакам, усаживались на телевизионные
антенны, разбросанные по крышам. Мир, столь непохожий на прежний, волновал
их, будоражил, навевая неведомые доселе чувства. Невероятные россказни
счастливчиков, для которых не существовало преград между мирами, на глазах
обретали плоть. Воздух свободы и новизна пьянили, а призраки уже разлетались
по закоулкам большого города, выискивая себе уютный уголок на тот случай,
если когда-нибудь еще раз удастся вырваться сюда. Они знали, что только
единицам из них удастся устроиться здесь, закрепиться, удержаться, а
остальным предстоит вернуться обратно. Армия распадалась огромным веером,
теряя друг друга из вида, купаясь в волнах свободного полета в бесконечном
холодном небе.
И только неразлучная троица летела вперед и вперед - королева Лаура,
спрут и сгусток. Они мчались по прямой, и все предчувствия и опасения
оставались позади, не в силах угнаться за такой стремительной командой. И
некому было слушать их взволнованные голоса.
- Неужели я теперь смогу приходить сюда, когда захочу, - не веря удаче,
королева чуть ли не пела. Ее длинное белое платье трепыхалось на ветру так,
словно у королевы напрочь отсутствовали ноги. Впрочем, кто их поймет,
призраков? Кто с уверенностью может сказать, что должно, а что не должно у
них иметься? Счастье скользило по ужасному лицу повелительницы тьмы. Но для
ее спутников не существовало никого более прекрасной и величественной во
всех возможных и невозможных мирах. Вместе с Лаурой они парили в вышине,
бесстрашно бросаясь навстречу ветру. Бушевавший на просторе ветер изо всех
сил боролся с ними, стараясь опрокинуть, развернуть, но тщетно. Ему не по
зубам справиться даже с волосами Лауры, которые замерли, словно вмиг
заледенели. Ветер, беснуясь, удвоил усилия, но его порывы беспрепятственно
проскальзывали сквозь призраков, не причиняя им никакого вреда.
Вот позади еще одна улица, еще один дом, а впереди все новые и новые
здания.
Призраки броском достигли телевизионной башни, крутанулись вокруг нее.
Издали казалось, что к двум десяткам ее габаритных огней прибавился еще
один, но подвижный, живой - то реяло пламя факела, не уступавшее им по
яркости.
Оставив телевышку за спиной, призраки медленно зазмеились по улице,
стараясь не отставать от припозднившегося грузовичка. Ничего не
подозревающий водитель свернул налево, где вдалеке маячили многоэтажные
дома, а потусторонняя троица пролетела над крышами пятиэтажек, едва не
цепляясь за антенны.
Они чувствовали себя превосходно, наслаждаясь свободой и покоем.
Стремительный полет, мерцающий свет звезд, ровный круг луны, шелест
деревьев, ветки которых тихо колыхались совсем рядом, и дома с потухшими
окнами. Сказочная ночь.
Миновав детский сад - двухэтажное здание с разбросанными вокруг детскими
сооружениями, призраки пролетели между углами двух домов, ловко вынырнув из
густой листвы, пронзили кирпичи трансформаторной будки (о ее предназначении
они, конечно, не догадывались, но какое им дело до разных, никому не нужных
тонкостей) и снова зависли на пару секунд. Перед ними раскинулся большой
просторный двор. Опустившись на крышу одноэтажного кубика, призраки
по-хозяйски осмотрели раскрывшуюся панораму, близкий горизонт, очерченный
крышами, и длинный дом, стоявший перед ними. Стены его неясно бледнели во
тьме, и у королевы прошел приятный холодок по телу, словно она увидела нечто
родное, кусочек собственного мира. Передохнув минутку, белые путешественники
взвились к небу и ринулись к дому, чтобы заложить королевский вираж у его
окон, а затем пронестись над плоской крышей, озаренной лунным светом, чтобы
впитать один маленький кусочек чужого мира целиком, до миллиметра, до самой
микроскопической трещинки.
Факел горел ровным красным пламенем, не желая менять свой странный цвет
на безопасный зеленый или победный голубой. Предостережение чего-то, что
должно вот-вот свершиться, сквозило рядом, вибрировало в их призрачный
субстанциях.
Счастливое предостережение! Но разве сама ночь и этот полет уже не были
счастьем? И Лаура - королева призраков, напрочь выкинув из головы все
посторонние мысли, приготовилась круто взмыть вверх вдоль стены, мимо
выступа балконов и темных безмолвных окон.
Глава вторая.
Последний экзамен.
"На этом месте могла находиться реклама вашей песни." (Всем известная
фраза)
Занудно гудел будильник, и мне не оставалось ничего другого, как
окончательно проснуться и, быстро одевшись, отправиться ополоснуть лицо.
Сегодня не пришлось долго спать, сегодня мне предстоял экзамен - последний
экзамен в последнюю летнюю сессию.
Кое-как проглотив два бутерброда, я запил свой небогатый завтрак стаканом
сладкого чая, Больше в меня не могло влезть ни грамма. Вот так всегда у меня
при сильной нервотрепке. В принципе, по нынешним временам очень даже выгодно
иметь подобный желудок. Только в гостях возникали некоторые проблемы. Съев
три-четыре салата, от которых просто не успевал отказаться, и минимум
жаркого, я уже не мог смотреть ни на что съедобное. Поэтому приходилось
полностью игнорировать торты и другие сладости, что огорчало хозяев (и меня
в гораздо большей степени). По возвращении домой нервы успокаивались.
Просыпался утерянный в гостях аппетит, и положенную норму продуктов я
добирал уже из собственного холодильника.
День, видимо, не задался. По пути к месту учебы я успел попасть в пылевой
столб, промокнуть под проливным дождем и немного подсушиться в троллейбусе.
На небе появилось радостное солнце, а по площади, одну из сторон которой
венчал главный корпус, катились потоки грязной воды, словно где-то
неподалеку опять прорвало канализацию. На носочках вымытых с вечера
кроссовок я мужественно преодолел возникшую акваторию и ввинтился в толпу,
терпеливо ожидающую автобус. Последнего в обозримом будущем что-то не
намечалось.
Когда-нибудь при случае, будучи не таким вымокшим и озабоченным, я
обязательно поведаю миру о том, как надо ездить в автобусах сорок первого,
