неправильном направлении. Но если кто-то вознамерится в последующих строчках
увидеть для себя ясные и единственно возможные направления для силы желаний
на все случаи жизни, то мы напомним, что наша книга попросту не в состоянии
вместить такой объём информации. В качестве бесплатного совета мы
порекомендуем работу великого ученого, специализирующегося в области
экономической психологии (в пер. А.С.
Чука) или психологической экономики (в пер. С.А. Гека). Сей мощный труд
носит название Проблемы управления душевными расстройствами (своими и
окружающих) с наименьшими затратами в разрезе товарно-материальных
ценностей. Глава из него Как закосить от армии издана отдельно и расходится
миллиардными тиражами по всей галактике. К сожалению других сведений об этом
ученом не сохранилось, так как планета, на которой он проживал, подверглась
внезапному истреблению диким племенем в составе сорока одного питекантропа,
вывалившегося из пространственно-временного континуума и решившего взять в
руки палку с агрессивными намерениями...
... Тяжелые бархатные портьеры плавно разъехались в сторону.
Торжественным шагом на сцену выбрался глашатай и замер у самого края
помоста. Толпа немилосердно взревела. В воздух полетели шапки, а рыжий
крестьянин в первом ряду начал бешено дергать себя за уши, словно проверяя,
не сон ли это.
Глашатай перенес шквал оваций с горделиво-заслуженным видом и изрек:
- Великий певец современности. Ещё даже не слышны его шаги, хотя он уже
совсем близко. Не пройдет и пяти минут, как он взойдёт сюда и озарит своим
присутствием всех нас. Волшебный голос разольётся в наших душах, пронзит
трепетные сердца и улетит далеко-далеко за крепостные стены, неся на своих
крыльях славу того, кто сейчас приближается к этой знаменитой сцене.
Не столь уж многие знали, что знаменитую сцену соорудили только
сегодняшним утром. Зал довольно загудел. Всем было приятно неожиданно
оказаться в чем-то известном месте.
- Нам ли не знать, как редки истинные таланты в здешних землях. Нам ли не
помнить те мрачные минуты, когда заморские скупердяи, задрав нос, проходят
со своими голосистыми коробочками. Но теперь и на нашу улицу пришёл
праздник.
Стараниями нашего гостеприимного хозяина (людоед горделиво заулыбался,
его родственники впали в состояние тоскливой унылости) все присутствующие
при нашем знаменательном событии смогут за очень незначительную цену
насладиться тем, что называют истинное искусство.
Зал гудел, не переставая.
- Мы начинаем торжественный отсчет! Пять! Наши души стремятся слиться
друг с другом. Четыре! Наши глаза вбирают мельчащие частички того, что могут
узреть в магическом полумраке. Три! Наши уши мечтают о том, когда первые
ноты разорвут волшебной симфонией мрачную пустоту. Два! Наши языки
облизывают пересохшие от волнения губы. Один! Наши сердца ликуют и больше не
могут ждать. Он уже ЗДЕСЬ!
Портьеры распахнулись, и Виктор едва успел принять приличествующую его
теперешнему положению позу, дабы не предстать перед публикой в согбенном от
глядения в дырку состоянии. Глашатай незаметно исчез и Виктор остался перед
переполненным залом в одиночестве. На секунду наступила оглушительная
тишина, донельзя перепугавшая Виктора, а затем зал взорвался не менее
оглушительными апплодисментами. Все нутро знаменитого артиста тряслось и
вибрировало, но где-то там, внутри, уже пробивалась зловредная мыслишка: Так
вот ты какая, всенародная слава.
В действие вступил Толян. Прожектор осветил лимонно-жёлтым светом ноги
певца, и в зал понеслись первые звуки проигрыша. Толпа утихла почти
моментально. Виктор зажмурил глаза от ужаса и запел.
Под сосною, под зеленою Спать положите вы меня...
Возможно Вас удивит выбранный репертуар, а некоторых даже до слёз
расстроит. Но, во-первых, у людоеда имелся крайне ограниченный выбор
фонограмм, а новоявленный Толян отвечал только за аппаратуру. А во-вторых
народ, не избалованный многочисленными радиостанциями с прямым эфиром и
концертами по заявкам погружался в истинное блажество. Для многих, если не
для всех, это было впервые.
И дело даже не в музыке, и не в вокальных данных Виктора, а в том, что
подобное здесь не происходило ещё никогда.
К четвертой песне Виктор освоился и начал оглядывать зал. К пятой он
обнаружил в первом ряду уже знакомого старенького колдуна. Тот злился
неимоверно и к последнему припеву песни, где березовый мосток в три жёрдочки
перекидывался через безымянную речушку, даже начал выдергивать клочья своей
бородки и отчаянно размахивать давно не мытыми ручками.
Шестой должна была стать звёздная Птица счастья. Глашатай развернул
очередной свиток и собирался зачитать торжественные слова про любовь и
удачу, а Виктор вдруг обнаружил, что совершенно забыл текст. Вернее, не то
что совсем забыл.
Просто смысл совершенно перепутался, в строчки вклинивались совершенно
посторонние слова, песня расползалась на отдельные фрагменты. Невероятным
усилием воли Виктор загнал её в изначальный размер и условным жестом руки
остановил глашатая. Толян заметил задержку и тормознул фонограмму.
Неуловимым движением глашатай возник возле Виктора и вопросительно уставился
ему в глаза.
Виктор удерживал шевелящиеся буквы в своем мозгу и чуть не разрывался от
напряжения. Колдун в зале прекратил непонятные движения и злорадно улыбался.
Остатками воли Виктор коряво нацарапал на бумажке: Сохрани! Деньги! На
удачу!
- А смысл? - удивился соратник.
- Откуда мне знать, - донесся сдавленный ответ, - Я всего лишь певец, а
глашатай
- ты.
- Хорошо, - кивнул глашатай по-деловому и предстал перед народом с
ослепительной дежурной улыбкой.
- Как много в нашей жизни, - горестно начал он, - зависит от наличия у
нас мелких или крупных, но таких звонких монеток. И как неуловимы они, как
скоротечны. Только что держал их в руках, а вот они уже у здоровенного купца
или разбойника. Как нам сохранить их и приумножить? Как упросить удачу,
чтобы наша сверкающая армия неизменно пополнялась круглыми бойцами, а потери
в борьбе за существование были не так уж и велики?
Зал вздохнул Как? в едином порыве.
- Ответ в песне! - величаво закончил глашатай.
Пойдет? - вопросительный взгляд пробуравил Виктора.
Виктор благодарно кивнул и из его уст полилась песня. Если куплет ещё как
то охватывал безвозмездность таинственной птицы счастья, то куплет бесспорно
представлял собой образец рекламы Сберегательного Банка. Но Виктор старался
и выводил слово за словом, складывающиеся в удивительные словосочетания.
Где-то Деньжата звенят.
Их скалы гранита Навек сохранят.
Деньги Твои сохранит Родная сберкасса, А не гранит.
Зал восхищённо окутал Виктора грохотом хлопков. Старичок в первом ряду
рвал и метал. Откуда-то появился рыцарь в чёрных латах.
- Эту песню, - заявил он таким трубным гласом, что глашатай заволновался,
- я слышал ещё в молодости. Конечно, в те времена её слова звучали
совершенно по-другому. Но каждой эпохе - свои строчки! Я благодарен хозяину
замка за такой концерт. Я благодарен нашему великому певцу.
Он открыл забрало и смахнул слезу. Виктор хотел открыть ответную речь, но
в голове опять крутились одни несуразности. Положение спас подоспевший
людоед. Он величаво похлопал Виктора по плечу и заявил:
- За столь великие песни награждаю тебя орденом Скрещённых Косточек.
Виктор, принимая увесистую тёмную медаль с вдавленными в поверхность
белыми косточками, вспотел от счастья, а в директорской ложе началось
ощутимое скрежетание зубов.
- Нехреново поёшь, - кивнул немногословный Толян, появившись в проеме
усилителей.
- Да я его теперь по всем кругам повезу, - сиял людоед.
- По заказу! - неистовствовал зал. - Теперь по заказу!
- Хорошо, - кивнул глашатай, быстро освоившийся на сцене. - Какие песни
нужны народу?
- Про дальние страны! - напрягали глотку труженики полей, никогда не
выезжавшие за пределы деревушки.
- Про охоту, - перекрывал их гул придворных, изъездивших дальние страны
вдоль и поперёк, но скучавших теперь без своего привычного времяпровождения.
Разумеется, Виктор был солидарен с трудовым народом.
- Что там у нас есть о дальних странах? - спросил он у глашатая.
- Про Африку, - ответил тот, покопавшись в своих бумажках. Мелькнувший
меж усилителей Толян подтверждающе кивнул.
- Давай про Африку, - согласился Виктор и начал настраиваться на
известную песню из детского фильма.
- Нет, - заскрипел зубами колдун на первом ряду. - Ты споёшь про охоту.
В силу несоциалистического образа жизни подлая душонка лица с
неопределённой профессией жаждала поддерживать угнетателей и кровопийц.
Виктор не мог остаться в стороне.
- Посмотрим, - в полголоса сказал он.
- Посмотрим, - злобно мотнул головой коварный старикашка и вырвал ещё
несколько волосков из поредевшей бородёнки.
Голова Виктора тоже мотнулась против воли, а текст песни, проигрыш
которой расплескался по залу, разом вылетел из головы. На смену ему
приходили другие, совершенно иные слова, которые сверхестественным
напряжением сознания Виктору удавалось складывать в рифмованные строчки.
Если долго, долго, долго, Если ехать на машине, Если ехать по дороге, То
приедешь прямо в лес.
Там подстрелишь ты енота, И лосиху, и оленя, И ежа, и кашалота, Если у
тебя обрез.
Голова мотнулась ещё раз, а из уст Виктора вырвался припев, достойный
самой Алисы, находящейся в самой гуще Страны Чудес.
А-а, Много дичи есть в лесу, А-а, и ондатра и барсук, А-а, крокодилы,
бегемоты, А-а, обезьяны, кашалоты, А-а, и усатый браконьер...
Виктора мутило. Петь неправильную песню не казалось ему достойным уровня
великого певца современности. Последняя строчка припева насторожила Виктора,
но потом обрадовала. Памятуя, что в каждой песне должна быть идея, можно
было получавшееся творение пропихнуть по линии охраны природы и общества
защиты животных. Однако, пора было переходить ко второму куплету, а
подходящие слова ещё не добрались до сознания.
Ну а если по тропинке Заберёшься прямо в чащу, Лесника найдешь сторожку,
То узнаешь, как здесь пьют.
Тебя враз за стол посадят, И стаканчики поставят, И закуску в рот
отправят, А потом ещё нальют.
Песня куда-то ушла в сторону от охраны природы, Виктор ещё не понял суть
нового пути, но пока постарался придерживаться выбранного направления.
А-а, стоит водка под столом, А-а, и шампанское со льдом, А-а, пива полную
бутылку, А-а, и со спиртом взял пробирку, А-а, наш усатый браконьер.
Народ возрадовался, услышав какой ассортимент спиртных напитков
приготовили для него прямо посреди леса. Расцвёл и колдун. Виктор же сильно
помрачнел.
Таинственные силы желаний колдуна, управлявшие сейчас разумом Виктора,
начали оказывать на народ разлагающее влияние. Даже неумолимый враг природы
был устами Виктора зачислен в разряд наших. Но Виктор был не согласен.
Если выпить много водки, А потом добавить пива, Лось появится нахальный И
начнет читать мораль.
Прилетят потом драконы, У которых есть погоны, Царь лесной канистру браги
Опрокинет на рояль.
Смысла в песне становилось всё меньше. Кроме того, случайно вылетевшую
ассоциацию про драконов с погонами местные стражи порядка могли немедленно
истолковать, как оскорбление собственной чести и достоинства. Да ещё при
содействии мифического существа оказался испорченным самый натуральный
предмет искусства. Но Виктор не собирался сдаваться, несмотря на
торжествующее состояние магического старикашки.
