зом мы пережили немало - ждали с улыбкой своего часа и стали теперь
большими специалистами по части выживания. Жизнь вынудила. Вечно мы ста-
вили не на ту лошадь. Бежали из Франции с гугенотами, бежали из Англии с
кавалерами, бежали из Шотландии с Красавцем принцем Чарли бежали с Гаи-
ти, изгнанные неграми, а теперь янки нас изничтожили. Но когда бы ни
случилась беда, проходит несколько лет - и мы снова на коне. И знаешь
почему?
Она склонила голову набок, и Скарлетт подумала, что больше всего ба-
буля сейчас похожа на старого всеведущего попугая.
- Нет, конечно, не знаю, - вежливо ответила она. Но в душе все это ей
бесконечно наскучило - совсем как в тот день, когда бабуля пустилась в
воспоминания о бунте индейцев.
- Ну, так я тебе скажу, в чем причина. Мы склоняемся перед неизбеж-
ным. Но не как пшеница, а как гречиха! Когда налетает буря, ветер прини-
мает спелую пшеницу, потому что она сухая и не клонится. У спелой же
гречихи в стебле есть сок, и она клонится. А как ветер уймется, она сно-
ва подымается, такая же прямая и сильная, как прежде. Вот и наша семья -
мы умеем когда надо согнуться. Как подует сильный ветер, мы становимся
очень гибкими, потому что знаем: эта гибкость окупится. И когда приходит
беда, мы склоняемся перед неизбежным без звука, и работаем, и улыбаемся,
и ждем своего часа. И подыгрываем тем, кто много ниже нас, и берем от
них все, что можем. А как войдем снова в силу, так и дадим под зад тем,
на чьих спинах мы вылезли. В этом, дитя мое, секрет выживания. - И по-
молчав, она добавила: Я завещаю его тебе.
Старуха хмыкнула, как бы забавляясь собственными словами, несмотря на
содержавшийся в них яд. Она, казалось, ждала от Скарлетт согласия со
своей точкой зрения, но та не очень внимала всем этим рассуждениям и не
могла придумать, что бы сказать.
- Нет, - продолжала Старая Хозяйка, - наша порода, сколько ее в землю
ни втаптывай, всегда распрямится и встанет на ноги, а этого я не о мно-
гих здешних могу сказать. Посмотри на Кэтлин Калверт. Сама видишь, до
чего она дошла. Белая голытьба! Даже ниже опустилась, чем ее муженек.
Посмотри на семью Макра. Втоптаны в землю, беспомощны, не знают, что де-
лать, не знают, как жить. И даже не пытаются. Только и причитают, вспо-
миная, как было хорошо в старину. Или посмотри на... да, в общем, на ко-
го ни посмотри в нашем графстве, за исключением моего Алекса и моей Сал-
ли, да тебя и Джима Тарлтона с его девчонками, ну и еще кое-кого. Все
остальные пошли на дно, потому что нет в них жизненных соков, нет у них
духу снова встать на ноги. Люди эти держались, пока у них были деньги и
черномазые, а теперь, когда ни денег, ни черномазых не стало, они уже в
следующем поколении станут "голодранцами".
- Вы забыли про Уилксов.
- Нет, я про них не забыла. Я просто решила быть деликатной и не упо-
минать про них: ведь Эшли - твой гость. Но раз уж ты произнесла это имя
- что ж, посмотри и на них! Возьми Индию - как я слышала, она уже прев-
ратилась в высохшую старую деву и изображает из себя вдову, потому что
Стю Тарлтона убили; она даже не пытается забыть его и постараться подце-
пить кого-нибудь другого. Она, конечно, не девочка, но если б постара-
лась, могла бы подцепить какого-нибудь вдовца с большой семьей. Ну, а
бедная Милочка - та всегда была помешана на мужчинах и не отличалась
большим умом. Что же до Эшли, ты только посмотри на него!
- Эшли - прекрасный человек, - запальчиво начала было Скарлетт.
- Я и не говорю, что не прекрасный, но он беспомощен, как черепаха,
перевернутая на спину. И если семейство Уилксов переживет эти тяжелые
времена, то лишь благодаря Мелли. Это она их вытянет, а не Эшли.
- Мелли! Господи, бабуля! Ну, о чем вы говорите?! Я достаточно долго
жила с Мелли и знаю, какая она болезненная и как боится всего, да у нее
не хватит духу сказать гусю "пошел вон".
- А зачем, собственно, надо говорить гусю "пошел вон"? По-моему, это
только зряшная трата времени. Гусю она, может, такого и не скажет, зато
скажет всему миру, или правительству янки, или чему угодно, что будет
угрожать ее драгоценному Эшли, или ее мальчику, или ее представлениям о
жизни. Она другая, Скарлетт, - не такая, как ты или я. Так вела бы себя
твоя мать, будь она жива. Мелли часто напоминает мне твою мать в молодо-
сти... И очень может быть, что ей удастся вытянуть семейство Уилксов.
- Ну, Мелли-это добропорядочная простофиля. Что же до Эшли, то вы
несправедливы к нему. Ведь он...
- Да перестань ты! Эшли только и учили что читать книжки, и больше
ничего. А это не поможет человеку вылезти из тяжкого испытания, которое
выпало сейчас всем нам на долю. Как я слышала, он самый плохой земледе-
лец во всей округе. Попробуй сравни его с моим Алексом! До войны Алекс
был настоящим денди - никчемнее его во всем свете было не сыскать:
только и думал что о новых галстуках, да как бы напиться, да подстрелить
кого-нибудь, а нет, так гонялся за девчонками, которые тоже были хороши.
А ты посмотри на него теперь! Как он научился хозяйствовать, потому что
пришлось научиться. Иначе он подох бы с голоду и все мы вместе с ним. И
вот теперь он выращивает лучший в графстве хлопок - вот так-то, мисс!
Куда лучше того, что выращивают в Таре! И со свиньями, и с птицей умеет
обращаться. Хм! Хоть и вспыльчивый, а отличный малый. Умеет ждать своего
часа, и если изменились времена, то и он меняется; когда вся эта Ре-
конструкция окончится, вот увидишь - мой Алекс будет такой же богатый,
какими были его отец и дед. А вот Эшли...
Скарлетт не могла спокойно слушать, как принижают Эшли.
- Все это пустые разговоры, - холодно прервала она старуху, хотя и
кипела от возмущения.
- Ничего подобного, - заявила бабуля, пронзая ее острым взглядом. -
Ведь с тех пор, как ты уехала в Атланту, ты тоже именно так себя и вела.
Да, да. Мы все слышали про твои проделки, хоть и живем здесь в глуши.
Времена изменились, и ты изменилась. Мы слышали, как ты подлизываешься к
янки, и ко всякой белой рвани, и к набившим себе мошну "саквояжникам", -
лишь бы вытянуть из них денежки. Уж ты их и умасливаешь, и улещиваешь,
как я слыхала. Что ж, сказала я себе, так и надо. Бери у них каждый цент
- сколько сможешь, но когда наберешь достаточно, пни их в морду, потому
что больше они тебе не нужны. Только не забудь это сделать и пни как
следует, а то прилипни к тебе белая рвань - и ты погибла.
Скарлетт смотрела на бабулю, сосредоточенно нахмурясь, пытаясь пере-
варить ее слова. Но к чему все это было сказано, она по-прежнему не
улавливала и все еще негодовала по поводу того, что Эшли сравнили с че-
репахой, барахтающейся на спине.
- По-моему, вы не правы насчет Эшли, - внезапно объявила она.
- Скарлетт, ты просто глупа.
- Это вы так думаете, - грубо оборвала ее Скарлетт, жалея, что нельзя
надавать старухе по щекам.
- О, конечно, ты достаточно умна, когда речь идет о долларах и цен-
тах. Умна по-мужски. Но как женщина ты совсем не умна. Когда речь идет о
людях, ты нисколечко не умна.
Глаза Скарлетт заметали молнии, она сжимала и разжимала кулаки.
- Я тебя как следует распалила, да? - заметила с улыбкой старая дама.
- Что ж, этого-то я и добивалась.
- Ах, вот как, вот как?! А зачем, позвольте узнать?
- У меня есть на то достаточно причин, и весьма веских.
Старуха откинулась в кресле, и Скарлетт вдруг увидела, какая она бес-
конечно старая и усталая. Скрещенные на веере маленькие скрюченные жел-
тые лапки казались восковыми, как у мертвеца. Внезапно Скарлетт многое
поняла, и весь гнев ее улетучился. Она перегнулась и взяла в ладони руку
старухи.
- Какая же вы миленькая старенькая лгунишка, - сказала она. - Вы же
сами ни единому слову не верите из всей этой чепухи. Просто вы сейчас
говорили что в голову придет, только бы я не думала о папе, верно?
- Нечего ко мне подлизываться! - проворчала Старая Хозяйка, выдерги-
вая руку. - А говорила я с тобой отчасти по этой причине, отчасти же по-
тому, что все сказанное мной - правда, а ты слишком глупа, чтобы понять,
что к чему.
Но произнося эти слова, она улыбнулась, и они не прозвучали так уж
резко. И Скарлетт тотчас забыла об обиде, которая была нанесена Эшли.
Значит, бабуля, к счастью, на самом деле вовсе так о нем не думает.
- Все равно спасибо. Вы были очень любезны, что поговорили со мной, и
я рада, что вы поддерживаете меня насчет Уилла и Сьюлин, хотя... хотя
очень многие не одобряют их брака.
В этот момент в холле появилась миссис Тарлтон с двумя стаканами пах-
танья. Неумелая хозяйка, она расплескала пахтанье, и стаканы были пере-
пачканы.
- Мне пришлось спускаться за ним в погреб, - сказала она. - Пейте
скорее, потому что все уже возвращаются с кладбища. Скарлетт, неужели ты
в самом деле позволишь Сьюлин выйти замуж: за Уилла? Я, конечно, вовсе
не хочу сказать, что он нехорош для нее, но ведь он же из "голодранцев",
и к тому же...
Взгляд Скарлетт встретился со взглядом бабули. В старческих глазах
горел озорной огонек, и в глазах Скарлетт вспыхнули ответные искорки.
ГЛАВА XLI
Когда все распростились и скрип колес и цоканье копыт замерли вдали,
Скарлетт прошла в кабинет Эллин и вынула из глубин секретера сверкающий
предмет, который она спрятала там накануне среди пожелтевших бумаг. Ус-
лышав, как Порк шмыгает носом в столовой, накрывая на стол к ужину, она
окликнула его. Он тотчас явился на ее зов, и вид у него был такой нес-
частный, как у заблудившегося, потерявшего хозяина пса.
- Порк, - сурово сказала она, - если ты не перестанешь плакать, я...
я тоже заплачу. Прекрати это.
- Да, мэм. Уж я стараюсь, так стараюсь, да вот вспомню мистера Дже-
ралда и...
- Ну, так не вспоминай. Я чьи угодно слезы могу вынести, только не
твои. Ну, неужели, - продолжала она уже, мягче, - ты не понимаешь поче-
му? Мне невыносимо видеть, что ты плачешь, потому что я знаю, как ты его
любил. Высморкайся, Порк. Я хочу сделать тебе подарок.
В глазах Порка промелькнуло любопытство, и он громко высморкался, по-
буждаемый, впрочем, скорее желанием угодить, чем любопытством,
- Помнишь, как в тебя пальнули, когда ты ночью забрался в чужой ку-
рятник?
- Боже милостивый, мисс Скарлетт! Да я ни в жизнь никогда...
- Забрался, забрался, так что не ври мне, тем более что с тех пор
столько времени прошло. Помнишь, я еще сказала тогда, что подарю тебе
часы за твою преданность?
- Да, мэм, очень даже помню. Я-то уж думал, вы позабыли.
- Нет, не забыла, и вот они, эти часы.
И она протянула ему массивные золотые часы с резной крышкой и с
цепью, на которой висело несколько печаток и брелоков.
- Бог ты мой, мисс Скарлетт! - воскликнул Порк. - Да это же часы мис-
тера Джералда. Я мильон раз видел, как он смотрел на них!
- Да, Порк, это папины часы, и я дарю их тебе. Бери.
- Ох, нет, мэм! - И Порк в священном трепете попятился на шаг. - Это
часы белого жентмуна, да к тому же мистера Джералда. И как это вы ска-
зать такое могли, чтобы дать их мне, мисс Скарлетт? Ведь часы эти по на-
следству переходят к малышу - Уэйду Хэмптону.
- Они твои. Что Уэйд Хэмптон сделал для папы? Разве это он ходил за
ним, когда папа заболел и ослаб? Разве он купал его, и одевал его, и
брил? Разве он был с ним, когда пришли янки? Разве он воровал для него?
Не будь идиотом, Порк! Если кто и заслужил часы, так это ты. И я знаю,
что папа одобрил бы меня. Держи.
Она взяла черную руку и положила Порку на ладонь часы. Порк с благо-
говением уставился на них, и по лицу его медленно разлилась радость.
- Это правда мне, мисс Скарлетт?
- Да, конечно.
- Ну-у... благодарствуйте, мэм.
- Хочешь, чтобы я отвезла их в Атланту и отдала граверу?
