Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#8| Maiden Astraea
Demon's Souls |#7| Dirty Colossus
Demon's Souls |#6| Fool's Idol
Demon's Souls |#5| Leechmonger

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Фэнтези - Елена Манова Весь текст 141.98 Kb

Один из многих на доороге тьмы...

Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7 8  9 10 11 12 13
     Безымянный долго стоял у окна, а потом  отошел,  присел  на  постель,
засмеялся жестоким безрадостным смехом.
     - Спи, малыш, - сказал он, - теперь уже спи.
     И снова мы бродим по Ланнерану. Мне жутко и одиноко, как не было  еще
никогда. Я думал: он видит и слышит лучше меня, он знает и  может  больше,
чем я - он бог, но немножечко человек. А теперь я знаю, что это не так.  У
нас будто десять глаз и десять ушей, мы видим то, что  у  нас  за  спиной,
кинжал за пазухой, лицо под  повязкой,  шаги  на  соседней  улице,  и  что
говорят за стеной  вон  в  том  доме,  далекий  крик,  запах  дыма,  запах
похлебки, запах страха, запах смерти...
     Мы идем по границе, по узенькой границе, которая соединяет миры.  Мир
живых: он серый, тусклый, громкий; он колышется, он  исходит  болью,  а  с
другой стороны подступает мрак, холод, ужас и гнилостный запах смерти.
     Я боюсь...
     - Зря, - отвечает он. Мертвецы - покладистые ребята, они не  лезут  в
дела живых. Кроме немногих, - говорит он с  усмешкой,  от  которой  немеют
губы.
     - А тот, кого ты ищешь... он мой враг или твой?
     - Браво, малыш! - говорит он небрежно.
     Два поминальных огня в молельне матери. Значит, он жил в Энрасе,  как
живет во мне? Значит, мама знала об этом?
     - Да, - говорит он. - Наверное, так.
     А если не только мама? Если Энраса убили?..
     - Может быть, - отвечает он.
     Но почему? И Ланнеран, и Рансала...
     - А! - говорит он с досадой. -  Что  нам  твои  городишки!  Рано  или
поздно Энрас бы меня  разбудил.  Мальчик,  -  сказал  он,  -  вам  здорово
повезло, что ты такой, какой есть, и мне с тобою уютно.  С  Энрасом  бы  я
обошелся иначе. А уж тогда - если бы я не ушел - вашему миру  пришлось  бы
туго. Он просто делает то, что мог бы делать и я, но я бы  прихлопнул  его
заодно с Ланнераном. Торкас, - сказал он, - мне наплевать  на  ваши  дела.
Думаешь, я сержусь, что он меня раз подловил и хочет выгнать опять? Просто
для этого он должен убить тебя, а тебя я убить не дам. Все, - сказал он, -
молчок! Я сбился со следа.
     А теперь мы в мире живых. Опять он почти человек. На  нем  коричневый
плащ болорца, и он ведет себя, как болорец, и ходит там,  где  ходят  они.
Базарная площадь, харчевни, лавки; он слушает и задает вопросы -  какие-то
странные вопросы, я даже и не пойму, о чем. Как будто бы я оглох: я  слышу
слова, но в них нет совсем никакого смысла.
     А он доволен. Я чувствую: он чем-то доволен, и мы опять куда-то идем.
По Верхней улице, мимо Дома Рансалы, мимо развалин, развалин...
     - Это дом твоего деда, - говорит он вдруг. - Не осуждай старика,  это
было ему не по силам.
     Мимо портика Верхнего Храма, а вон  переулок,  где  вчера  -  неужели
только вчера? - он выручал Даггара, дальше, дальше, здесь уже  есть  жилые
дома, где слышны голоса и пахнет едой...
     Здесь еще есть живые...
     - Зачем? - говорю я с тоской. - Что вам от нас  надо?  Почему  вы  не
оставите нас в покое?
     - Потому что мы были не лучшими из людей, -  отвечает  он  неожиданно
мягко. Наше бессмертие - наказание, а не награда. Что нам до вас - однажды
живущих? Если нам достается эта  короткая,  хрупкая  жизнь,  мы  стараемся
взять от нее все, что  только  возможно.  Вам  повезло,  -  говорит  он  с
усмешкой, - мы очень не любим друг друга. Он начал первый? Ладно!
     - Ну и что? Все равно мы скоро умрем!
     - Мальчишка! - говорит он. - Щенок! Разве  ты  знаешь,  что  я  могу?
Разве я сам это знаю? Я все забыл о себе, - говорит он, - но чем дальше  я
есть, тем больше я вспоминаю, и с каждым часом я становлюсь сильней. Может
быть, я смогу...
     - Погасить огонь?
     - А почему бы и нет? Если ты будешь жив... Торкас, -  говорит  он,  -
мне нужна твоя помощь. Спрашивать будешь ты - эти сразу меня учуют.
     - Кто?
     - Бабы из Храма Ночи.
     - Нет! - говорю я, пытаясь остановить непослушно-стремительные  ноги.
Служительницы Матери не могут быть виноваты!
     Все равно что сдвинуть гору ладонью. Он смеется - там, в глубине, - и
смех его безрадостен и насмешлив.
     - Мальчик, - говорит он, -  город  разрушен.  Не  дома,  а  обычаи  и
порядок жизни. Людям приходится жить без правил и без  обрядов.  И  только
два островка среди разрушения, два нетронутых храма. Храм  Матери  и  Храм
Предвечного. А почему обязательно _О_н_? - говорит он и снова  смеется.  -
Почему не _О_н_а_, а, Торкас?
     Потому что я не хочу.
     - Все следы ведут в Нижний Храм. Я не верю такому следу. Или враг мой
- дурак, или это ловушка. Мы сначала понюхаем здесь.
     - А если ловушка здесь?
     - Я не знаю ловушки, которая может меня удержать.
     Я не хочу, но существуют Долг и Судьба. Он - мой долг и моя судьба, я
должен ему служить, чтобы он совершил то, что ему не хочется делать.
     - Ты добьешься встречи с Верховной жрицей. Не  беспокойся,  она  тебя
примет. Ты скажешь ей правду, но не всю. Кто твой отец и кто твоя мать,  и
почему ты пришел в Ланнеран.
     - Почему?
     - Кто-то хочет тебя убить. Дважды ты уцелел только чудом.
     - Дважды?
     - Дважды, - говорит он  серьезно.  -  Помнишь,  во  время  схватки  с
ночными ворота закрылись и ты остался один?
     - Это вышло случайно!
     - Нет, - отвечает он. - Хорошо, что  ты  продержался,  пока  Тайд  не
прорвался к тебе.
     Мы долго шли вдоль высокой стены,  пока  не  увидели  дверь.  Простая
узкая дверь с полукруглым окошком сверху. Стучусь -  и  в  окошке  блеснул
чей-то глаз.
     - Впустите меня. Я пришел к Великой за помощью и советом.
     Впустили. Рослый воин в белой одежде. Он  разглядывает  меня,  словно
хочет увидеть сквозь повязку лицо.
     - Сюда не входят с оружием и закрытым лицом.
     - Возьми оружие, но лицо я открою только старшей из жриц.
     Сам я говорю, или это он говорит моими устами?
     Воин молча смотрел, как я расстегиваю пояс с мечами  и  снимаю  через
голову ремешок с погребальным ножом, а когда я откинул плащ и показал, что
на мне больше нет оружия, он повернулся и повел меня вглубь. Мы прошли  по
длинному коридору, и он приоткрыл тяжелую дверь.
     - Жди, - сказал он. - К тебе придут.
     В келье было темно, только крошечный уголек еле теплился  у  подножья
Великой. Я не видел ее лица, только складки ее покрывала  чуть  мерцали  в
душной и ласковой тьме. И когда вошли две женщины, я  не  увидел  их  лиц,
только чуть белели их строгие покрывала.
     - Кто ты? - спросила одна. - Чего ты ждешь от Великой?
     И опять мой рот сказал не мои слова:
     - Я открою это только Верховной жрице.
     - Ты многого хочешь, человек с закрытым  лицом!  Или  ты  спутал  Дом
Матери с базарной харчевней?
     - Погляди на огонь, -  велел  мне  Другой,  и  когда  я  взглянул  на
крохотный  огонек,  он  вдруг  выметнул  вверх  столб   багрового   света,
развернулся в невиданный красный цветок,  покачался  мгновение  на  гибком
стебле - и опал, погрузив нас почти во тьму.
     Вскрикнула та, что прежде молчала, и вторая спросила со страхом:
     - Кто ты - человек или бог? Назови свое имя или уйди!
     - Я скажу свое имя, но не тебе. Я  пришел  к  Великой  за  помощью  и
советом. Доложи обо мне, - сказал я (или он?). - Пусть Старшая из  Дочерей
решает сама.
     Я долго ждал - один, потому что Другой затих, я совсем не слышал его.
И когда за мной пришли, я немного боялся,  потому  что  Дом  Матери  полон
великих тайн, и, говорят, она немилостива к мужчинам.
     Но Владычица Ночи не стала меня пугать, просто меня провели в высокий
покой без окон, где от светильников было светло,  как  днем,  и  величавая
женщина в белых одеждах отослала служительницу и велела мне подойти.
     И тогда я снял повязку с лица.
     Она долго  вглядывалась  в  меня,  и  голос  ее  дрогнул,  когда  она
спросила:
     - Кто твоя мать?
     - Аэна, дочь Лодаса.
     И вдруг она засмеялась счастливым девичьим смехом.
     - О радость! - сказала она. - Ты  здесь,  потерянное  дитя,  источник
всех упований! О, наконец, ты здесь! -  сказала  она,  -  тот,  о  ком  мы
молились! Обличьем ты подобен отцу, но взгляд твой отмечен Ночью! Жива  ли
Аэна? - спросила она. - Какая земля вас укрыла?
     - Такема, - ответил я неохотно. - Мать моя жива и блюдет вдовство.
     - Садись, мой мальчик, - сказала она, и  сама  опустилась  в  высокое
кресло. - Как тебя нарекли, и какое имя ты носишь в страшном мире?
     - Торкас, приемный сын Вастаса.
     - Рассказывай! - попросила она. - Что привело тебя в Ланнеран?
     И я рассказал, как велел мне Он, что меня преследует неведомый  враг.
Я не могу себя защитить, потому что не знаю, кто он, и боюсь навлечь  беду
на Такему.
     Она слушала, кивала и разглядывала меня; непонятное было у нее  лицо:
старое, но молодое. И голос у нее был свежий и юный, и я подумал:  неужели
он прав? Неужели это и есть мой враг -  враг  всех  людей,  что  живут  на
свете?
     - Торкас, - вдруг спросила она. - Что с тобой? Ты меня боишься?
     Он не стал говорить за меня, и я ответил честно:
     - Я не знаю, может быть, ты и есть мой враг.
     - Нет, - сказала она, не удивившись. - Это не я. Я знаю,  кому  нужна
твоя смерть, но я не знаю, как он себя называет и где он таится. Ты многое
чуешь, - сказала она, - но ты ничего не знаешь. Есть очень древнее знание,
Торкас, - еще тех времен, когда Отец и Мать согласно правили миром, и  еще
не разошлись пути людей и богов. Мы его сохранили,  но  непомерной  ценой.
Наша сила и власть кончаются за  воротами  храма.  Никакое  Зло  не  может
ворваться в Дом - но мы бессильны против Зла за пределами Дома. Недаром мы
ждали тебя, - сказала она. - Ты - единственный, кто  может  его  победить.
Пойдем, - сказала она, и горячей легкой рукой сжала мою ладонь. - Если  ты
и есть тот, кого мы ждем, для тебя зазвучит Оракул Ночи, и мы узнаем  свою
судьбу!
     И она повела меня вниз, все вниз и вниз, по бесконечной  лестнице  из
гладкого камня. Я насчитал две сотни ступеней, а потом  перестал  считать.
Здесь стояла тьма, такая глубокая тьма,  что  в  глазах  мелькали  зеленые
искры.
     - Не удивляйся, - тихо сказала жрица. - Здесь  святилище  Изначальной
Тьмы, той, откуда пришли мы и куда уйдем. Торкас! - сказала она. - В  Доме
Матери  много  Тайн,  но  нет  сокровеннее  этой.  Немногие   могут   сюда
спуститься. И не все из немногих могут вернуться в Свет.
     И Другой вдруг опять появился во мне. Он  ничего  не  сказал,  просто
что-то в нас изменилось.
     Лестница кончилась, а мы все шли в темноте, жрица вела меня уверенно,
как при свете. А потом я услышал Голос.
     Он был, как шум бегущей воды, как ветер,  плачущий  среди  скал,  как
дальний звук боевой трубы. Он родился вкрадчивый,  еле  слышный,  а  потом
вдруг обрушился на меня - громом, болью, холодом и огнем.
     И снова Другой меня заслонил;  он  был  вокруг,  как  стена,  он  все
забрал: огонь и холод, и боль, но  голос  Тьмы  просочился  сквозь  стену,
такой прекрасный, такой зовущий, он обещал, он упрашивал, он молил, и я не
мог... я пошел за ним.
     - Торкас! - отчаянно крикнул Он. - Торкас! Держись! - но я уходил,  и
он всей силой своей, всей своей волей не властен был меня задержать.
     - Торкас, борись! - молил он, и я попробовал сопротивляться, но я  не
мог, голос Ночи был сильнее меня.
     - Мама! - позвал я. - Мама!  -  и  мир  вокруг  зашатался,  и  что-то
огромное, темное рухнуло на меня...
     Рев разъяренного зверя - Безымянный понял, что он один.  Черный  удар
раскаленной злобы - стены  дрогнули  и  качнулся  пол;  жрица  рухнула  на
колени, прижимая ладони к лицу.
     Бог бушевал: он больше не защищался, он разил, он рушил,  он  убивал.
Он был черное пламя, он был средоточие тысяч смертей,  он  разил  прямо  в
сердце Великой Тьмы, и она исходила болью от страшных  ударов,  корчилась,
поддавалась, отступала назад...
     Все рухнуло, все погибло, уже ничего не исправить...
     - Мать! - воззвала она. - Великая Мать! Смирись! Мать!  -  взмолилась
Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7 8  9 10 11 12 13
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама