А теперь -- о каркасе. Я не случайно всюду старательно
делал ударение на всех этих искрах, контактах -- моментах
сближения детей с воспитательницами. Ребенок может начать
использовать взрослую личность для строительства своей, только
если эта личность стала ему близкой. Но Школа -- не семья, и
чтобы сблизиться с кем-нибудь, надо хорошенько потрудиться.
Надо полюбить человека и сделать так, чтобы он полюбил тебя.
Как известно, это одна из самых высоких задач в жизни. Здесь
она осложняется еще и тем, что тот взрослый, которого выбрал
ребенок, должен быть еще и личностью.
Так все-таки есть система или нет? Системы нет в том
смысле, что ее нельзя распространить, как "полезное начинание".
Потому что система -- это сам Беттельгейм, а личность нельзя
скопировать, размножить. Воспитать воспитательниц (они все --
его ученицы), поваров, горничных, весь персонал для создания в
Школе живительной среды -- это мог сделать только Беттельгейм.
Животворная среда -- а есть ли она у нормальных, здоровых
Детей, которые не учатся в Школе у доктора Би? Ребенку
необходима личность близкого ему взрослого человека в качестве
каркаса. А что, если эта самая взрослая личность не очень
хорошо выстроена? Каркас получится неважный. Но ребенок его
передаст своим детям. И так далее.
...Я начал с твердым намерением говорить о детях. А
получается -- опять о взрослых. Нам, взрослым, может не все
нравиться в нашем взрослом мире. Но это мы сами его для себя
построили. И нам самим придется его перестраивать. А дети
совершенно ни в чем не виноваты, О них надо думать в первую
очередь -- и до, и во время, и после любой перестройки,
которая, в сущности, всегда делается ради них.
* М. Максимов. На грани-- и за ней *
Поведение человека в экстремальных условиях
Должен сразу предупредить, что это тема тяжелая,
мрачная,-- примером экстремальных условий будут служить
гитлеровские концлагеря. Но сначала я хочу объяснить, почему
взялся за эту тему. Дело в том, что лагеря уже с ранней юности
внушали мне животный ужас и одновременно -- притягивали к себе.
Только став взрослым, я смог разобраться в этой мешанине
чувств.
Прежде всего, оказывается, как только начинаешь
задумываться над тем, что происходило в этих лагерях,
внимательно читать книгу и смотреть фильмы, то сразу возникает
множество вопросов. Вот лишь некоторые из них.
1. Почему было так мало случаев сопротивления? Обычная
картина -- колонну в тысячу человек ведут на работу три
эсэсовца с собакой. Заключенные --- немцы, они -- на своей,
родной земле. Ну почему не вцепиться зубами в горло этим
эсэсовцам и не бежать? Почему лагерем в двадцать тысяч
заключенных легко управляла эсэсовская администрация в сто
человек -- и всегда был полный порядок?
2. Почему заключенных так плохо кормили -- на грани
выживания? Ведь концлагеря выполняли в Германии определенную
экономическую функцию, у них был план, производственная
программа. А с 1939 года, с начала второй мировой войны, они
стали работать и на войну. Рабочий день в лагере продолжался
шестнадцать -- восемнадцать часов, выходных не было. Казалось
бы, немцы, такие дотошные и предусмотрительные, должны были
понимать, что если заключенных кормить лучше, то и работать они
будут лучше. Ведь в Германии не было голода, с продовольствием
у них было все в порядке почти до самого последнего дня войны.
3. Обычная ситуация, мы знаем ее по фильмам и книжкам. В
лагерь попадают два человека. Один -- высокий, сильный,
мужественный и т. д. Другой -- невзрачный, не приспособленный к
жизни, в очках и т. п. Но вот проходит всего несколько месяцев
-- и что мы видим? Тот, сильный, мужественный, буквально
разваливается у нас на глазах, становится доносчиком,
превращается в ничто -- и погибает. А другой, в очках, несмотря
ни на что, остается человеком, поддерживает своих товарищей по
несчастью, совершает подвиг. Почему?
4. Группа заключенных загружает вагоны песком. Вдруг
эсэсовец ни с того ни с сего приказывает им бросить лопаты и
грузить песок руками Или хрестоматийное выкапывание и
закапывание канав, перетаскивание камней из одной кучи в другую
и назад. Зачем? Конечно, среди эсэсовцев попадались и такие,
которым страдание узников доставляло особое наслаждение, но это
не объяснение, поскольку в большинстве случаев это были самые
обычные немцы.
Это вопросы, на которые трудно ответить. И я привел лишь
несколько, есть еще много других: почему запрещалось иметь
часы, хранить фотографии близких... Все непонятное --
притягивает.
А теперь -- самое главное. Привычная сцена из лагерной
жизни: эсэсовец заставляет группу заключенных выполнять
бессмысленные "упражнения": "Встать! Лечь! Встать! Лечь!"
Смотришь -- и волосы начинают шевелиться на голове, тебя
охватывает животный ужас. Вроде бы ничего страшного. Мы
привыкли видеть большие группы людей, согласованно выполняющих
команды,-- строй солдат, массовые гимнастические упражнения.
Дело, однако, в том, что когда дают команду, то между ее
получением и началом исполнения есть небольшой зазор -- нужно
время на обработку команды внутри человека. Как бы мал ни был
этот зазор, наблюдатель легко его улавливает. Так вот. У
заключенного этого зазора нет. Команда мгновенно проваливается
в исполнительные органы. Обработки внутри не происходит, потому
что "нутра" -- нет. У этого существа (это не человек) нет
внутреннего содержания, нет личности, нет души -- как хочешь
это называй. Ты понимаешь это кожей -- и тебя сжимает страх. Ты
понимаешь, что и с тобой можно сделать то же самое. Такое
существо дальше я буду называть "идеальным заключенным", Оно
похоже на модель, управляемую по радио: один человек
переключает кнопки на пульте управления -- и тысячи, миллионы
"идеальных заключенных" выполняют нужные движения. Задачей
гитлеровских концлагерей поначалу и было научиться превращать
нормального, здорового человека за три года а "идеального
заключенного". Как? Об этом я и собираюсь рассказать.
Мой план таков: сначала -- автор книги, из которой я обо
всем этом узнал, и сама книга, потому что история ее создания
поучительна. Затем основное содержание -- методика разрушения
личности в условиях концлагеря и некоторые способы
психологической защиты, за которые цеплялись заключенные.
Окончу я разделом о том, какую роль играли концентрационные
лагеря в жизни тогдашней Германии, в жизни свободного немца.
Бруно Беттельгейм
Это мой любимый автор. Я уже рассказывал о нем, когда
писал о его книге "Не только любовь". Повторю вкратце. Родился
в 1903 году в Вене, по образованию -- детский врач, тот, кого
мы теперь назвали бы "детский психотерапевт". Он --
представитель известной венской, школы психоанализа. Поначалу
-- последователь Фрейда, позже отошел от "ортодоксального"
психоанализа и разрабатывал свою собственную тему, суть которой
-- влияние среды на становление и поведение человека. Всю жизнь
Беттельгейм лечит детей и написал про них много замечательных
книг.
Переломными для него стали два года -- 1938 и 1939,
которые он просидел в концлагере, сначала в Дахау, а затем в
Бухенвальде. В 1939 году его выпустили, и он уехал в США. Там
организовал знаменитую ортогенетическую школу имени Сони
Шенкман при Чикагском университете для детей с психическими
травмами и расстройствами. В этой Школе он прожил вместе со
своими воспитанниками больше двадцати лет. (Об этой Школе и
идет речь в его книге "Не только любовь".) В последние годы
Беттельгейм отошел от руководства Школой -- возраст дает о себе
знать, но по-прежнему его жизнь связана с детьми. Он
организовал консультацию для родителей, где вместе с ними
пытался понять "трудных" детей. Он пишет книги, ездит по разным
странам, выступает по телевидению.
Но вернемся к концлагерям. Примерно через три месяца
пребывания в лагере Беттельгейм стал понимать, что сходит с
ума. Он обратил внимание на то, что включился в некую странную
деятельность, которой все узники предавались, как только
выпадала свободная минутка. Вместо того чтобы использовать эти
редкие мгновения для отдыха -- поспать, почитать,-- заключенные
исступленно обсуждали следующие темы: возможные смены и
перестановки в лагерной администрации и их последствия для
заключенных, догадки о том, что завезут завтра в лагерный
магазинчик, международное положение (например, будет ли Турция
выступать на стороне Германии в случае войны). Ненормальность
этой деятельности, которой Беттельгейм поначалу даже не мог
придумать название, сразу бросалась в глаза: ведь узники были
лишены какой бы то ни было информации о том, что они с таким,
жаром обсуждали, поскольку в лагере никогда ни о чем ничего не
известно. Кроме того, общее настроение, атмосфера этих
разговоров -- все, что ни произойдет, все -- к худшему. В
результате, заключенные оказывались в еще более угнетенном
состоянии, чем они были до этого.
И тут Беттельгейм принял решение, которое и сделало его
Беттельгеймом. Чтобы не сойти с ума, он как профессиональный
психолог займется изучением этого, несомненно болезненного,
поведения человека в концлагере. Так родилась книга
"Просвещенное сердце". Но это еще не все. В лагере запрещалось
держать карандаш и бумагу, делать записи. Беттельгейму пришлось
писать эту книгу "в уме" -- долгими, бесконечными часами
работая лопатой или перетаскивая камни, заучивать наизусть
строчку за строчкой.
Забегая вперед, скажу, что по мере продвижения к состоянию
"идеального заключенного" у человека появляется амнезия --
частичная потеря памяти. Распад личности -- распад цельной
картины мира. Для узника становится реальным только то, что
происходит внутри лагеря. Весь мир за пределами колючей
проволоки нереален, его не существует. Все болезненные,
мучительные воспоминания о семье, близких, о прошлой нормальной
жизни подавляются. Человек начинает забывать то, чего нельзя
забыть,-- имена своих родителей, название родного города... Он
видит: с ним. происходит что-то ужасное, и этот ужас ускоряет
разрушительный процесс, идущий в его руте. Книга, которую
Беттельгейм "писал" в лагере, спасла ему жизнь -- защитила от
лагеря, позволила остаться человеком.
К моменту выхода из лагеря она была почти готова --
оставалось только ее записать. Это большая книга -- в ней
триста страниц. (Бруно Беттельгейм. -- "Просвещенное сердце".,
Нью-Йорк, 1960.)
Методика превращения человека в "идеального заключенного"
Впадание в детство
Суть метода -- прививание взрослому психологии ребенка.
Это проявляется в лагере повсюду. Хроническое недоедание
заставляет Человека все время думать о еде. Постоянные темы
разговоров заключенных: что давали или будут давать в столовой,
что удалось достать в лагерном магазине, стащить со склада,
выменять на что-нибудь ценное, что едят эсэсовцы и т. п. Далее,
в лагере особое, преувеличенное внимание -- чистоте. У
заключенных все время проверяют чистоту рук, ушей, обуви,
постели. Как их наказывают? Взрослому человеку при всем честном
народе снимают штаны и стегают его розгами --- типично детское
наказание. Д,алее, в лагере действует огромное число законов,
предписаний, инструкций, постановлений и так далее. Причем
многие на них неизвестны заключенным, зачастую противоречат
