ужасом взгляд ниже и вправо, она увидела вершины Тибета,
покрытые вечными снегами. Они были кровавого цвета. Вся
территория Северной Америки потеряла четкие очертания и
напоминала гигантское коричневое озеро с дельтами тысяч желтых
рек. Мощные тектонические сдвиги земной коры породили
гигантские трещины на огромных территориях. Аляска,
отколовшись от материка и перекрыв пролив между двумя
континентами, сместилась на широту Японии. И теперь ее
когда-то вечная мерзлота, тая, необозримыми даже с этой высоты
потоками стекала в океан. В разломы на его дне провалились
целые континенты. Уровень воды на планете, резко поднявшись,
оставил от цветущих еще вчера просторов болота с торчащими там
и тут зубцами гор. Магнитные полюса сместились, и миллиарды
птиц и рыб, потеряв вековечные ориентиры, метались в поисках
пристанища и, не находя его, медленно погибали. Огромная масса
метана, который выделяла гигантская трупная масса их
сородичей, отравляя то, что раньше называлось фауной, и
насыщая атмосферу, окрашивала ее в зловещий оранжевый цвет. И
только гигантский купол Антарктиды, безмолвно возвышаясь
своими обледенелыми хребтами, оставался нетронутым в этом
чудовищном торжестве зла». Я тоже видел этот сон! Может,
кто-то еще его видел, но скрывает от нас? (Оглядывает всех.
Подходит к Артуру, смотрит ему в глаза.) Артур. Я видел. Когда
был с этим (кивает на Стока) на станции в Антарктиде. Он убил
весь персонал. (Делает ход. Обращается к Стоку.) Как тебе
спалось четырнадцать месяцев?
Сток отворачивается.
Наци (радостно). Ну! Я так и знал! Кто я по сравнению с ними?!
(Показывает на Барроу, Стока и на ворота.) Мелкий воришка!
(Вскакивает со стула и, потирая руки, энергично начинает
ходить туда-сюда.) Вот это смена! (Неожиданно останавливается
перед Барроу.) А как у вас с приветствиями? Барроу
(раздраженно). Какими еще приветствиями? Нет никаких особых
приветствий. Наци. Это вы зря! (Многозначительно поднимает
палец вверх.) А вот в ряде бывших республик с этим полегче.
Имеет значение! Скажу честно, думал – оттуда(снова
многозначительно поднимает палец вверх),а надо же! (Снова
подбегает к Барроу.) А на пряжках ремней написали «С нами
Бог»? (Барроу отворачивается.) Зря! Просто необходимо. А то
догадаются! (Грозит вытянутым указательным пальцем.)
Догадаются! (Заложив руку за спину, шагает прочь и вдруг резко
останавливается и поворачивается в сторону Барроу.) Так,
выходит, ничего из этого нет? Так не пойдет. Не пролезет! В
таком случае (разводит руками) Вагнера заказывайте. Вагнера!
Барроу. Сумасшедший. Я ведь еще этого не сделал. И в аду не
был. Если бы не ее сынок… (С ненавистью смотрит на Маргарет.)
Я только подглядел сон. Но я еще жив, и надежду мне уже дали!
(Неожиданно кричит.) Я вообще не понимаю, как оказался среди
такого сброда! (Простирает руки вверх.) Помоги мне, помоги же!
(Стонет.) Премьер (угрожающе). Так вы здесь, дорогой, чтобы
как раз не сделать этого. Неужели непонятно? Квитаний (хлопает
в ладоши). Браво! Браво! Во наворотили в будущем! Куда там
нашим неронам! Прямо и не жаль, что умер-то, не дожив. Хоть
доброго вина успел попить. Маргарет (обращается к Премьеру).
Чтоб не сделал этого? Только вряд ли толк будет. Мне уже ясно.
Ведь мы с вами каждый день, из года в год растим таких. В
наших фильмах ублюдки становятся притягательными. Жестокость и
насилие – символ и объект для подражания. Вот вы (обращается к
Премьеру), вы что делаете, чтобы ваши дети могли засыпать
спокойно? Вы в детстве смотрели «Кота в сапогах», а что вы
предлагаете им посмотреть на ночь сейчас? Монстров, чудовищ!
Истязания людей! На худой конец порно! Искренне думаете, что
они заснут в сладких снах? Что же они сделают с вашими
внуками, когда вырастут? Не было времени подумать? Хотите,
предположу? Убийца (подняв руку, как первоклассник, и тряся
ею). Можно я? Можно я предположу? У меня фантазия лучше! Я уже
насмотрелся этих фильмов в молодости. Да и сам могу!
На сцену выбегает Мальчик и медленно в тишине подходит к
Премьеру, трогает его за руку. Мальчик. Сразу видно, что вы не
читали Селли «Очерки по психологии детства». Ребенку будут
сниться очень страшные сны. Он будет просыпаться и плакать. И
убьет своих родителей. А потом своих детей. А потом всех.
Пожалейте нас, дяденька. Я не хочу умирать еще раз, это было
так больно. Маргарет. (подбегает к Мальчику). Поймите же! Мы
все здесь убийцы! Кто-то убивал сам, кто-то приказывал
убивать, кто-то сам себя убил, кто-то толкал на убийство.
Мальчик. Тетенька, я никого не убивал. Мне детей жалко.
Маргарет. Ну что ты, родной. Про тебя никто и не говорит. И
вообще дяди шутят. (Громко и резко, обращаясь ко всем,
кричит.) Ведь так?
Все кивают. Голоса: «Так. Конечно, так. Да, да».
Маргарет. Они всю жизнь шутили. Играли в жизнь. А сейчас у них
последняя возможность пошутить. Последняя. Пойдем, милый.
(Уводит Мальчика со сцены.)
Премьер провожает их взглядом. Пауза. Тишина.
Наци (указывает на Барроу). Он говорит, что видел сон. Я тоже
видел такое… (Встает и идет в центр сцены, обращается к залу.)
Три дня после моей смерти я был еще здесь, на земле. Первые
минуты не мог в это поверить. Поверить в то, что существую
отдельно от тела. Когда солдаты вынесли меня из бункера и
положили на землю, я видел, что моя рука, вот эта (показывает
на руку), заломилась за спину. Это должно было быть так
больно. Я закричал на них, чтобы они перевернули меня. Но
никто не услышал. Тогда я перегородил одному их них дорогу,
попытался схватить его и вернуть. Но он просто прошел сквозь
меня. А затем меня облили бензином. Эти три дня я видел руины
городов, беженцев и крематории. Но они уже не дымили! Не
дымили! (Молча проходит вдоль сцены.) Барроу
(пренебрежительно). Согласен, зрелище не из приятных. Наци.
Молчи, мразь! Барроу. Чья бы корова мычала! Наци Он, да и они
тоже (показывает на остальных) думают, что я ужаснулся
увиденному. Да и вы (поворачивается к залу), вы тоже так
подумали? Нет! Я знал обо всем этом при жизни. Постепенно (с
горечью) привыкаешь. К тому, что делаешь изо дня в день. Нет,
я ужаснулся другому! Больше всего я был потрясен, что
существую без тела! Продолжаю существовать! Барроу Ну и что в
этом потрясного? Наци (словно не замечая реплики). Когда я
окончательно это понял, меня охватил неописуемый страх и ужас
от сознания того, что в Библии написана правда! Значит, на
девятый день я попаду в ад! А еще там сказано, что нет слов у
человека, чтобы описать, что меня ждет там. Вот что
происходило со мной! Ожидание этого испепеляло меня каждую
секунду, каждое мгновение. Я ведь, как и вы (обращается к
залу), как и все вы, был убежден в другом! Ведь я не верил в
это так же, как и вы сейчас не верите! (Указывает рукой в
зал.) Я цеплялся за любую соломинку. Я кричал себе: «Нет!
Этого не может быть! Это все сон! Ты спишь. Нужно просто
пробудиться от кошмара». А они всё показывали мне и
показывали. Девять дней пролетели, как один миг. Геенна
поглотила меня. И все пройдут через это. (Тихо и обреченно.)
Все нераскаявшиеся. Квитаний. Как же ты попал сюда? Для чего
тебя выпустили? Наци. Только для одного. Чтобы (указывает в
зал) сказать им: если хоть один человек придет в храм ради
души моей, то прощен буду. Слышите (тихо), хоть один. Неужели
среди вас не найдется хоть один? (Уходит на место.) Квитаний.
Да, дела. Убийца. Я вспомнил! (Все оборачиваются к нему).
Квитаний. Ну, кого ты спас? Убийца Нет, я всего лишь ходил на
исповедь и все рассказал. Я уже не мог спать. Они начали
приходить ко мне по ночам. Барроу. Ты бы к прокурору сходил,
там бы тебя еще и причастили. Маргарет (громко перебивая). Да
замолчите! Я же говорила: достаточно спасти одного человека!
Как вы не понимаете? Он спас себя! А вы (обращается к Барроу),
вы бросьте эту розу! Она не идет вам. Барроу (с раздражением).
Да знаю. Но она ведь тоже оттуда, из романа. Рад бы бросить,
да впилась шипами, как будто прилипла. (Подходит к Убийце, зло
шипит.) Не много же надо для прощения. Премьер (задумчиво). Не
скажите. Может, это сделать гораздо труднее, чем убить. Или
отдать приказ. Или вообще почувствовать себя виновным в
действиях, о которых не знал и не мог знать. Никому еще не
удалось отделить от власти события, в которых власть
невиновна.
Пауза.
Наци (неожиданно хлопает себя по лбу и подходит к Премьеру).
Послушайте, я как-то не решался спросить. Как вам там в
Кремле? Премьер. Что в Кремле? Наци. Ну, командуется после
«этих»? Премьер. Да пошел ты! Наци (отходя и грозя кому-то
пальцем). Нет, нет. Это остается. Проникает в душу! Это особые
места, где принимают страшные решения. Там искривлен сам ход
мысли. Хотя после Хиросимы из Белого дома тоже не съехали. В
этом есть какой-то чудовищный смысл! (Потирает руки.) Страх
как интересно! Сток. Я все-таки начинаю кое-что понимать.
(Обращается к Барроу.) Так это вы написали ответ на статью
«Кто сказал «Стоп!» эволюции»? Барроу (гордо). Я! Да, я, Джо
Барроу, профессор Калифорнийского университета. Автор
«Декларации независимости совести»! Славка. Что, что? Барроу.
Что слышал, недоносок. Славка. От чего независимость совести?
Повтори. (Угрожающе делает два шага в его сторону.) Артур.
Подождите, подождите! (Славка поворачивается к нему.) Такой
лозунг – «За свободу совести» уже был – у интеллигенции. Тогда
еще большевики пришли к власти. И еще в перестройку, у нее же.
Славка (разворачивается снова к Барроу). Ах ты сука! Опять
миллионы на алтарь! Сток (перебивая их, обращается к Барроу).
Так это все сделали вы! Это вы сделали горячим океан. Вы
уничтожили все на земле! Вы заставили меня четырнадцать
месяцев чувствовать себя убийцей! (Обращается ко всем.) Я был
там, в аду! Чудовище! После катастрофы мы остались живы одни
во всем мире, там, подо льдом в Антарктиде. (Достает лист
бумаги, читает.) «Когда начался голод, я продублировал
основные системы управления в свое убежище. Да, с того времени
я так это и называл. Люди постепенно начали терять контроль
над собой. Наконец наступил момент, когда нужно было принимать
решение. Я обесточил линии управления резервуаров с главного
пульта и открыл кингстоны. Газ почти мгновенно заполнил весь
объем станции. Я невольно опустил голову, когда увидел, как
заметались люди. Это длилось не- сколько секунд. Они пережили
весь ужас непонимания того, что происходит с ними. Но я не мог
