распоряжаться своей жизнью. Но здесь одна проблема. По-моему,
именно эта свобода есть у каждого. Артур. Так в чем же
проблема? Квитаний (усмехнувшись). В том, что, если человек
убил себя против воли небес, тогда не на все в этом мире воля
богов. Если же по воле, в чем тогда грех? Ведь грех – это
когда против высшей воли, не так ли, старик? (Поворачивается к
Леонардо.) Зачем же его в ад? Объясни. Леонардо. По Его воле
человеку дан свободный выбор. И если выбрал ты путь запретный,
то и на то, стало быть, воля Божья. Счастья же и свободы не
может быть на этой земле. Иначе нет смысла в человеке. Только
один испытал это и не выдержал.
Голоса присутствующих: «Кто? Кем он был?»
Леонардо. Первым. Квитаний (вопросительно обводит взглядом
сцену и зал, подняв руку ладонью кверху). Кто-нибудь что-то
понял? Мотоциклист (обращается к Артуру). Слушай, пойдем
покурим? Артур. Можно. Мотоциклист (обращается в зал). Эй, там
боковая дверь открыта? (Артуру.) Выйдем через зал, а то
(указывает за кулисы) там уже скандал. Квитаний (Славке).
Тоже, наверное, из двадцать первого века? Вот наглючая
молодежь. (Поворачивается к Рабу.) А все-таки у меня вопрос:
нашел ли ты то, что искал? Раб. Нет. Я нашел ад. Я побывал
там. Барроу. Что значит «побывал»? Тебя что, отпустили? Раб.
Да. Барроу. Слушай, а почему ты по листку читаешь? Раб.
Слишком длинные монологи. Боюсь сбиться. Накажут. Барроу. Кто?
Раб. Как кто? Режиссер. Барроу. Во дает! Да ты спроси, может,
разрешит? Поди не тридцать седьмой, дальше Читы не вышлют.
Из-за кулис голос: можно! Раб прячет листок за пазуху.
Квитаний. Слушай, неужели прыжок был лучше той, прежней жизни?
Случись все сначала, ты бы сделал так же? Или же снова
пустился бы в поиски, но уже других путей? А? Раб. Я бы жил с
людьми, и все новые обязанности перед ними наполняли бы мне
душу радостью. (Чуть помедлив.) Именно в тот момент, когда я
понял это, меня и отпустили. Квитаний. Вот оно как! А
постоянная борьба с властью? Ты ведь тогда сбил меня с толку.
Я говорил тебе, чем это закончится. Нет, тебе следовало
отрубить голову. Барроу. Так в чем же дело? Топор есть, палач
тоже. Убийца. Я не палач. Я только изобрел самоличный
способ... Квитаний (Убийце с раздражением). Да погоди ты!
(Обращается к Рабу.) И все-таки еще один вопрос. А если бы ты
родился в свободной стране и стал императором, что искал бы ты
тогда? Страна-то свободная. Раб. Я бы получил награду за то,
что добился такого положения, но отдал бы ее бедным. И ничего
уже не искал бы, а продолжал бы дело тех, кто сделал ее такой.
Барроу. Ага! Значит, свобода в отдельно взятой стране?
Знакомо. Это по-нашему! Квитаний. Ах ты раб, твою мать! Как
заговорил. Нет, дорогой, если ты только втащил свои чемоданы
во дворец и достал платок, чтобы вытереть пот со лба, – это
еще не повод сделать тебя Нобелевским лауреатом! Леонардо
(громко, подняв правую руку вверх). Но налицо и повод
отказаться от премии, если ты свободный человек. Барроу.
Значит, проверка на вшивость? (Указывает на Раба рукой,
повернутой ладонью вверх, и почти кричит.) Так он и не мог ее
пройти! (Смотрит на часы, поворачивается в зал и возмущенно
восклицает.) Тридцать минут морочил голову зрителям! Славка
(обращается к Рабу). Ты, видать, самый невиновный среди нас.
Барроу (усмехаясь). Вы еще предложите ему шампанского.
Квитаний. Протестую! Мы не слушали еще леди. Бизнес-леди.
Сток. А кто она? Барроу (морщит лоб). А я думаю, что за
реклама про салоны бизнес-ледей! (Делает ударение на вторую
«е».) Премьер. Действительно, кто вы?
Все резко поворачиваются к нему и одновременно к Маргарет.
Маргарет (выпрямляясь, смотрит на Барроу и, смерив его
взглядом, спокойно и твердо обращается к Премьеру). Я такой же
премьер-министр, как и вы. Только в Лондоне очень сыро. Как и
вы, я принимала решения за миллионы людей. От меня, как и от
вас, зависели их судьбы. Но однажды я забыла слова одного
человека, который мог подарить нам мир. Премьер. Какие слова?
Маргарет. «Когда пыль веков опустится на города, о нас будут
вспоминать не за победы и поражения на поле битвы или в
политике, а за то, что2 мы сделали для духовного развития
человечества». (Пауза.) Каждого человека. Премьер. Чьи же это
слова? Маргарет. Вы что, не смотрели телепередачи «В объективе
Америка» Валентина Зорина? Я думала, это входит в ваши
профессиональные обязанности. Квитаний. Да, Кеннеди – это
Кеннеди. (Обращается к Премьеру.) Не переживайте. Это было
всего лишь минутное озарение. Он не следовал своим словам. Он
делал совершенно другое и был убит собственным народом.
Застрелен, прости господи, прямо в затылок. Маргарет. Да, как
и все мы. Барроу. Что вы имеете в виду? Мы не следуем своим
словам или будем убиты? Маргарет. Кто-то не следует, а кто-то,
например вы, будет убит. Но туда вам и дорога – жаль, поздно.
Барроу. Вот стерва. Может, ты для того и родила своего
ублюдка, чтобы он сначала втерся в доверие ко мне, а потом
меня убил?
Славка резко подается к нему, но его снова удерживает Сток.
Маргарет (спокойно). Разве для этого нужно рожать детей? А
убийцами вы делаете их сами. (Подходит вплотную к Премьеру и,
глядя ему в глаза, добавляет.) Вам позволяют сегодня это
делать! Барроу (ехидно). А почему же вы попали в ад? Я ведь
видел вас там! Уверен, только из-за своего сынка. Из-за того,
что вырастили из него убийцу! Премьер (обращается к Барроу).
Ну, не каждый из тех, кто убивал, попадает туда. С другой
стороны, как мы узнали, не надо никого убивать, чтобы
оказаться в аду. (Со злостью добавляет.) А с вами даже этот не
может сравниться! (Указывает на Наци.) Наци (восклицает).
Неужели! Барроу (подходит к Премьеру и, глядя тому в глаза,
указывает на Квитания). А вот этого свои легионеры забили
камнями! Квитаний. Ну уж нет, повторяю, я против обобщений! Я
всегда делал то, что хотел или считал необходимым. (Барроу
смотрит на Квитания, указывает на него рукой и, кивая в
сторону Премьера, дает понять, что тот делает то же самое.) Да
и вообще – в чем был убежден. Думаю (оглядывает
присутствующих), как раз так все мы и поступали, потому и
здесь. А духовным, для человечества… (Задумывается.) Нет, не
занимался. На это есть особая рать. Что касается моих
легионеров, они просто выполняли приказ Сената, то есть
власти! Сток. А кто должен попасть в ад? Власть, которая
отдает приказ убивать, или те, кто исполнял приказ? Квитаний.
Ну, судя по тому, кто находится здесь… Убийца (перебивает
его). Наверное, зависит от того, с каким чувством ты отдаешь
приказы и как убиваешь! Вот я изобрел самоличный способ
накидывания петли, чтоб не выпутался! Славка. Заткнись! Сток.
Ну почему же? В его словах есть доля истины. Вопрос, который я
задавал себе четырнадцать месяцев, был как раз об этом. Если
вы способны лишить жизни людей, избавив их от страшных
мучений, разве это не помощь? (Пауза.) Я посчитал это своей
обязанностью перед ними. Барроу (раздраженно). Так говорите
прямо! Попали в ад или нет? Сток. Я пока еще только схожу с
ума. Четырнадцать месяцев. Но ад (вздыхает) мне уже снился.
Барроу. Ну вот, уже ближе! А то: «кто отдает, кто исполнял, с
каким чувством». Убийца – он и есть убийца. Вот я пальцем
никого не тронул (выразительно щелкает пальцами), а ведь
попал! Видать, прав ты (кивает Наци) и там (кивает на ворота)
тоже порядка нет. Впрочем, у меня, в отличие от вас, еще есть
возможность изменить время. Так что я полон оптимизма!
Неожиданно раздается оглушительный грохот. Франсуа хватает,
затем роняет вязанку и приседает за телегой. За воротами
слышатся частушки, звучит гармошка и балалайки. Реакция
компании соответствует происходящему. Кто-то за воротами бьет
по ним страшными ударами, будто бревном. Ворота ходят ходуном.
Голоса: «Откройте! Откройте же! Мы не оставим вас в покое. Эй
вы, там!» Все стоят онемев.
Леонардо (встает и, подняв руки, громко кричит). Замолчите!
Замолчите!
Наступает тишина.
Леонардо. Разве вы не знаете (обращается в сторону ворот), что
двери ада закрыты только изнутри и открыть их человек может
только сам?
Свет медленно гаснет. Тишина. Яркий луч высвечивает Маргарет.
Она стоит со Стоком, слегка наклонив голову к его плечу, и
украдкой смотрит за спину. Их поза и положение рук – как в
начальном па танго. Затем они начинают танцевать. Звучит
припев к песне «Вино любви» в исполнении певицы Смольяниновой:
Пускай проходят века, Но власть любви далека. Она сердца нам
пьянит, Она как море бурлит.
Любви волшебной вино На радость людям дано. Огнем пылает в
крови Вино любви.
Повторяется вторая часть припева. Звучит музыка. Сток
медленно, стоя лицом к Маргарет, убирает руку с ее талии и
отходит в глубь сцены. Музыка смолкает, Барроу, гримасничая,
взмахивая в такт руками, поет: Мы рубим, рубим, рубим, а вишня
все цветет, Когда ее загубим, вино любви умрет . Перед
последним словом делает секундную паузу и произносит его
отчетливо, указывая пальцем на Маргарет.
Маргарет. А вы хотели бы этого? Барроу (с издевкой). Страстно
желаю! Премьер (обращаясь к Квитанию). Что это было? Квитаний.
Ее мечта. Именно так она хотела бы прожить свою жизнь, начнись
она сначала. К сожалению, ей это только снилось. Барроу.
Почему же «к сожалению»? Совершенно самостоятельная женщина
добилась всего, чего хотела в жизни. Венец эмансипации! В то
время масса дурочек увлекалась равноправием полов. Они нам
здорово помогали, так что мое «мерси»! (Отвешивает поклон
Маргарет.) Сток. Но мы-то, мужчины, ждали от них другого.
Квитаний. Ну, положим, она добилась не только этого, но и
того, чего не хотела. Да, уж прямо скажем, чего и в кошмарном
сне представить не могла. Например, вырастить такого сына. Не
правда ли, леди? Барроу (со злостью). Здесь я согласен.
Никогда не было желания поправиться на девять граммов. Этот
ублюдок не только организовал мое убийство, но и не дал
свершиться великому. Именно ему я поручал Полюс! (Брезгливо,
почти брызгая слюной.) Подвел, Иуда, мразь, подонок. (С
пафосом.) Но и даже это не помешает нам выпить! (Подходит к
Наци, хлопает того по плечу). Наци. За что? Барроу. За то,
чтобы она больше не выползала оттуда. Ее компания там! Пусть
под балалайку пляшет! (Показывает на ворота.) Сток (медленно
повышая голос). Я, кажется, начинаю понимать! Маргарет
(перебивая). Да, все так. А это была моя мечта. Несбывшаяся
мечта. (С грустью.) Но ведь могло быть и хуже – я могла бы не
