Из всех накопленных сил, с криком "Умри, негодяй", Феодосий поразил Кота
каблуком. Вернее, то место, где только что был Кот. Каблук сломался об пол и
улетел, инспектор получил растяжение в паху, а робик свернулся в белый
клубочек. Клубочек принялся кататься вокруг инспектора, постепенно сужая свои
хищные круги. Петух вспрыгнул на люстру и стал грозно раскачиваться на ней.
Инспектор вдруг ощутил свой черепной шов и подумал, какой тот некрепкий.
Инспектор вдруг стал мокрым и слабым, как новорожденный. Мелания тут же
выдернула свою руку из его руки и отбежала к стене.
Страх набухал, вспучивая каждую клеточку офицера. У этого страха были свои
дрожжи. Феодосий ощущал первородное зло. Бывшие колдуны, нынешние диверсанты и
хакеры плюют с высокого потолка на его звание, заслуги, благодарности
начальства, уважение соседей, мощь ССС, завладевают его женой, всем его
достоянием.
Инспектор сделал последнее усилие, соединив жар души, воспоминание о
"Кодексе чести офицера ССС", напор долга, четкость профессионала, гнев мужа.
Вместе все эти солидные факторы дали слишком много энергии. Инспектор не сумел
отрегулировать ее выхлоп, который иной человек назвал бы истерикой, а древний
викинг уважительно -- берсерком. Инспектор кинул в противников аквариум, и
запрыгали рыбки по стенам. А также кинул голографический телевизор, тот показал
страшное рыло и рассыпался. Потом полетели кофейник, картина. Инспектор бил
врагов этажеркой, гобеленом, тумбочкой в стиле ампир, статуэткой небесной
танцовщицы апсары -- она пробила ногой диван. Наконец, бюстом великого человека
(бронзовым).
Волна буйства не отпускала Феодосия, волна несла его по комнате, как утлый
ялик. Подвернулась под
руку указка, и он давай рубить ей, как казачий есаул, попался горшок с
фикусом, и он стал крушить им, как Илья Муромец, только-только слезший с печки.
Вскоре вся комната покрылась слоем обломков, осколков и просто руинами. А Кот с
Петухом разве что уворачивались, пританцовывая, и будто чего-то ожидали...
Люди в белых халатах появились неожиданно, они махали полами халатов и были
похожи на стаю чаек.
В водовороте чувств вдруг обозначился ручеек мыслей о том, что он полностью
обделался. Но от этого шторм стал еще более яростным. Подсознательно Феодосий
уже понимал, что терять теперь нечего.
Он кинулся, чтобы покарать предательницу жену вазой по голове, но тут был
перехвачен и пресечен в корне. Феодосий пытался провести прием айкидо, и не
один прием, но все оборачивалось против него -- и удар, и захват.
Восточная борьба на квадратных санитаров не действовала.
Стиснутое в смирительной рубашке бурление чувств перешло в дрожание тела, а
потом и вовсе в инфракрасное излучение, когда из шприца явился заряд ласковости
и терпения.
Но эти фазы проходили уже в мягких внутренностях машины скорой помощи.
Инспектор облегченно выдохнул, когда борьба закончилась и стало покойно.
"Будя, будя, отвоевался",-- незлобливым голосом сказал санитар.
Но инспектор уже задремал, прислонившись к уютному, размером с первый
спутник, колену санитара.
Феодосий Павлович не мог, да, наверное, и не хотел бы узнать, что жена
Мелания тем временем вышла из дома, не заперев, и, даже не захлопнув двери. На
ней был комбинезон и непродуваемая куртка, за спиной маломерная сумка, в руках
по канистре с газотурбинным топливом. Она выкатила из гаража свой роллер,
закрепила канистры, на заднее сидение запрыгнули преданные робики, мотор
засопел мощным носом, и вся компания исчезла в смутном воздухе.
Блок 9
Мелания вскоре почувствовала, что великое копошение на одном месте
кончилось. Она уже не червячок в яблочке. Она -- пыль, которую ветер перемен
несет куда попало. Куда ни принесет, везде хорошо, везде пыль останется пылью.
Целый день Мелания вилась поземкой по городу, а вечером вырулила к
аэрокосмическому вокзалу. Там удалось и чайком побаловаться, и покемарить в
креслах зала ожидания. Такая остановка еще более убедила ее в том, что она
теперь -- пыль, которая звучит вполне гордо.
Вместо зеленоватых сумерек спальни -- едкий свет, прущий в глаза, вместо
убаюкивающего бренчания цитары -- гогот, иканье, всякая белиберда. Кто-то
пытается вместо короны водрузить свою задницу на твою голову, кто-то трясет
рядом с твоим носом грязный мешок.
Потом звуки, цвета и запахи смешались в какую-то тучу, которая воспарила к
диамантоидному куполу вокзалу и зависла там. Наступило молчание...
Утром, возле своего роллера, она увидела лужицу крови. И вроде робики
неотлучно были при ней всю ночь, в сумке. Только сейчас ей захотелось
испугаться, как корове, которую бестолковые животноводы вместо хлева запустили
в змеюшник. Но это тоже не получилось. Браслет, хоть и маленький, но прикрыл
ее, как плащ-палатка. Враждебное пространство в почтении остановилось перед ним.
-- Але, киса, здравствуй, не узнаешь?
Перед ней стоял какой-то тип, неприятно одетый в черное кожаное пальто, с
неприятным выражением на неприятном лице, с неприятными глазками-букашками, от
которых начинается зуд и псориаз на коже, с фотонической татуировкой на пухлой
руке, где фигурял ангелок со светящимся нимбом и надписью "Здесь нет конвоя".
Может, этот фрукт из передачи какой-нибудь, много сейчас всяких реалити-шоу.
-- А ты что, памятник Пушкину?
-- Я люблю юмористок, честное слово, даже в одетом виде. А теперь
расскажи-ка мне о своих маленьких друзьях.
-- Начинать с трилобитов?
-- Начни с тех, кто тут царапается и кусается без спросу.
Нет, пожалуй он - не из реалити-шоу. Он как паук, за которым тянется паутина
неприятностей. Мелании захотелось срочно взобраться на роллер и дать деру. Или
размазать этого типа по асфальту. Главное, не показать, что боишься.
-- Слушай, я - неважная рассказчица, пошли лучше письмо в детскую
передачу...
-- Со мной так нельзя разговаривать,-- гаркнул обиженный тип.-- Не шали
словами. Я здесь король буби, идеал во плоти, любимое тело и районный тотем.
Несмотря на то, что этот типчик был липким и злым, страх вдруг оставил
Меланию.
-- Задашь четкий вопрос и получишь такой же ответ. Представь, что я
учительница.
-- Учительница,-- влажно улыбнулся тип.-- Будь мне учительницей. Меня
Кожаный зовут. Научи меня чему-нибудь из области орального секса.
-- Чтобы хорошо учиться, таким, как ты, надо больше усидчивости иметь, в
смысле, больше сидеть.
-- Ладно, я с тобой еще пообщаюсь, не забывай меня, киска,-- попросил тип
по имени Кожаный и, пружиня пятками, пошел к главному входу. Какая-то досада у
него осталась, поэтому по дороге он не удержался и пнул первого встречного
мужика непритязательной наружности. Мужик отлетел и уселся на урну, хабарик
бессильно повис на его губе. Обиженный оторопело глядел вслед обидчику, не в
силах угадать причину такой немилости. Не решив проблему, он повалился на бок
вместе с урной. Еще неуклюже поворочался на земле, а когда поднялся, то был уже
обклеен бумажками из-под мороженого, напоминая экспонат с выставки современного
искусства.
Мужик подошел к Мелании, которая старалась не смотреть на его печальный вид.
-- Слышь, щечки-персики, у тебя зеркальце есть? Как там я, ничего? -- стал
выяснять он.
"Сходи в ателье, где морды меняют", - подумала Мелания, но вслух утешила
обиженного мужика.
-- Ничего. Бывает хуже.
-- Часто? - с надеждой спросил мужик.
-- Ну, это уже вопрос статистикам.
-- Чтоб тебя дверью трахнуло, урод,-- заорал мужик вслед изящно пружинящему
Кожаному.
И надо же, настигло крепкое мужицкое проклятье аэропортовского братка. Когда
тот входил в парадные самодвижущиеся двери, они наполовину приоткрылись, а
потом резко сомкнули створки. Толстое стекло зазвенело от жесткого контакта со
стриженной головой. Кожаный опрокинулся, улетел назад, лег на спину в
просторную лужу.
-- Да я вас всех соплей перешибу,-- невпопад зарычал он.
-- Переходи к водным процедурам, следующее упражнение - гребля ушами,--
удовлетворенный мужик отклеил от себя несколько бумажек и побрел куда-то, явно
не имея четкой цели.
Мелания напряженно посмотрела ему вслед, пытаясь расшифровать подтекст
происшествия, но ничего у нее не вышло. Она растерянно поразглядывала
окрестности и заметила, что еще один человек пытается во что-то вникнуть. И
этот человек был похож на "плохого" парня из шпионского фильма...
На лице агента Фалько сегодня были усы, темные очки, щеки разошлись в
стороны, а угрюмая распластанная кепка скрыла шевелюру. Агент "знакомился" со
своим подопечным. Вид дяди Вити даже несколько оскорбил его профессиональную
гордость, но агент небольшой медитацией покорил эмоции и заставил себя
работать. Освальд определил, в каком направлении будет двигаться объект, и
пошел в центр главного зала, откуда было удобно наблюдать за событиями на всех
ярусах. Вот дядя Витя на третьем ярусе, подобрался к ограждению, воровато, но
метко -- на чью-то шляпу -- плюнул вниз, затем направился к буфету.
Начинался рабочий день. Освальд Фалько догадывался, что групзахи могут в
любой момент созреть для перехвата. Аэроспейсвокзал как раз то место, где
оболочка ССС засечет вислоусую внешность дяди Вити, особо не утруждаясь. Скорее
всего, группа захвата, пять-шесть ребят плотного телосложения с внушительными
челюстями и тяжелыми кулаками, уже здесь...
Освальд Фалько с утра обдумывал некоторые пункты своей диссертации, ведь в
"миру" он был аспирантом. Сегодня утром, по счастью, обошлось без "провала".
Это явление было знакомо многим аспирантам и другим бойцам умственного фронта.
При приближении к интересной мысли -- ты еще не знаешь, какая она точно, но уже
ощущаешь ее объемистость -- вдруг теряешь путь-дорожку. И в голове - лишь
тяжесть и гудение. Нейростимуляторы, активизирующие работу синапсов, помогают
ненадолго, а по-большому счету вредят...
В итоге на месте мозга словно черная клякса ворочается и ты подключаешься,
как миленький, к кибероболочке.
Она начинает выгребать из сети факты и строить гипотезы. А ты с умным видом
хмыкаешь или бесхитростно зеваешь, глядя в окно.
"В условиях состязательного доступа кибероболочек к сетевым ресурсам большое
число ассоциативных связей устанавливается случайным образом. Как показало
обследование фирмы "Ливайн" -- до 90%. Однако, в рамках этих хаотических
процессов создаются устойчивые структуры, которые включают всю обработку
данных, от приема мыслекодов до выдачи решающих рекомендаций..."
Сейчас бы посидеть-подумать, потому что горизонте размышлений что-то уже
забрезжило, но дядя Витя мешает!
Подопечный доел сосиску, брошенный кем-то возле автомата по продаже
хот-догов и спустился на второй ярус для посещения туалета. Выбрался он оттуда
с мокрой головой и расчесанными усами. Кажется, помыслы дяди Вити опять были
устремлены к вокзальному буфету. Когда подопечный подходил к лестнице, у дверей
туалета появилась некая личность в серой шляпе, надвинутой по самые брови.
Освальд прибавил зоркости микрокамерам, вмонтированным в его очки.
Действительно, у некой личности было прекрасное нервное лицо ищейки.
Это явно представитель Службы Санации.
Освальд вскочил в лифт, который ползал внутри одной из колонн, и мигом
вспорхнул на третий ярус. Только открылись двери шахты, а он уже увидел
недремлющим оком, как в буфет входят двое ладных молодцов, оставляя снаружи еще
одного. Агент Фалько вывел на дисплеи своих очков развернутые данные от
пеленгатора. Так и есть, дядя Витя - внутри общепитовской точки, и значит,
сейчас ему сделают "хлеб-соль": кулаком по почкам и пальцем под ухо, после чего
он окажется смирным и послушным.
Освальд прикрылся широкой спиной женщины, марширующей с двумя чемоданами, и
с еще неясным планом действий стал приближаться к буфету. Когда он преодолел
полдороги, послышался плотный хлопок. Его дополнил хор из разных бестолковых
звуков. Теперь надо было резко прибавить скорость. Агент Фалько шепнул
