пирамидальной женщине на круглое ушко:
-- Внимание, внимание. Вы поступаете в распоряжение федеральных сил особого
назначения.
Женщина преданно ответила:
-- Шо трэба?
-- Бежать.
И женщина понеслась, как паровоз, пыхтя и пуская пар из ноздрей. Агент
Фалько, как искусный наездник, притормозил ее за косынку около входа в буфет и
нанес из-за ее широкой спины сокрушительные удары групзаху. Кулаком под дых и
ребром ладони по шее. Из буфета выскочил, как ошпаренный, другой групзах.
Вернее, он и был ошпаренный, вся физиономия в густой кофейной пене.
Групзах увидел, что его товарищ сильно согнулся, а рядом, торжествуя, стоит
огромная женщина -- террористка или пособница врага. Упреждая атаку, боец
взвизгнул и нанес даме сокрушительный удар верхней частью кулака в селезенку,
так называемый уракен-хиво-учи -- предназначенный, чтоб свалить с копыт и
носорога средних размеров.
Но этот удар был поглощен сумкой с гвоздями, которая висела у мадам на шее,
ничуть ту шею не выгибая. Дама даже не качнулась на своих каблуках, более того,
импульсивно и неловко, но быстро сунула в физиономию групзаха свой старомодный
чемодан с обитыми железом уголками. Белая от пены голова бойца стала яркой от
крови, и он, покачнувшись, как былинка, упал словно заколотый бык.
-- Объявляю вам благодарность от имени командования,-- признательным голосом
сказал агент Фалько даме с чемоданом.
-- Служу трудовому народу,-- отвечала польщенная женщина,-- рада стараться.
Агент Фалько осторожно заглянул в буфет. Мимо его головы немедленно
пролетела яичница и прилепилась к стене.
В помещении была напряженная обстановка, напоминающая второй или третий день
творения. Столбы пара, гейзеры кипятка, струи расплавленного жира и мощная
музыка искрящегося танцевального автомата. Особенно поражала взгляд стойка.
Кофеварки, тостеры, шашлычницы сообща создавали ад местного значения.
Яркие пластиковые робофициантки в кокошниках носились по помещению, бросая
блюда, как гранаты, крутя ножами и втыкая вилки во все живое при помощи
инфракрасных сенсоров. Уборочные киберы опрокидывали столы, расшвыривали
стулья, вбивали друг друга в стены и пытались затолкнуть одну жареную курицу в
нечто смахивающее на ворота. Возможно, это был матч по хоккею.
Посетители разлетелись кто куда, как голуби. На шкафах, холодильниках, даже
шторах, сидели и висели гроздьями, особенно прыткие вскарабкались на карниз.
Буфетчица, отчаянная белобрысая девка, пыталась в одиночку биться шваброй с
хоть малой, но охреневшей кибероболочкой буфета. Однако после каждой контратаки
взбесившихся аппаратов девчонка с воем улепетывала в подсобку.
В одной из больших жирных луж раскинулось безвольное тело групзаха. А
посреди всей жути и буйства красок, тихо и отрешенно, свесив печальные, как
плакучая ива, усы, сидел по-турецки на перевернутом столе дядя Витя.
Наконец, он поднялся, пробормотав что-то вроде "извините, ошибочка вышла", и
просочился сквозь беснующуюся толпу машин, как призрак, который некогда бродил
по Европе.
-- Шо с этим сделать,-- спросила с готовностью дама,-- может, придушить гада?
-- А вам надо следовать прежним курсом, гражданка. Командование пришлет вам
ценный подарок.-- Агент Фалько слегка тронул особу коленкой под зад, и она
величаво удалилась.
Дядя Витя выйдя из буфета, увидел агента и еще несколько неподвижных тел.
-- Ты чего, мужик, закурить что ли, хочешь? -- спросил крестьянин от
неловкости.
-- Пошли, выведу наружу, а то повяжут тебя здесь с гарантией.
-- Не, шутишь. Я с тобой никуда не пойду. Я тебя не знаю. А вдруг ты -
оборотень. Сейчас человеком притворился, а завтра глядишь, уже камень
многогранный, который людей жрет.
Агент Фалько ухватил сельского жителя за шиворот, первым делом вытащил из
его грязного пиджака маленькую шпильку радиомаяка, выбросил ее ... но не смог
сдвинуть дядю Витю с места.
-- Можешь на меня положиться, уважаю, когда маленькие бьют больших,--
увещевал Освальд упирающегося крестьянина. - Ну, не будь ослом.
Наконец агент Фалько втолкнул дядю Витю на служебную лестницу, они
спустились на минус первый этаж, вломились в дверь с неприветливым обращением в
адрес "посторонних". За дверью их как будто поджидал милиционер с табельным
оружием в руках.
-- Служба Санации, группа захвата,-- зарычал Освальд и взмахнул красной
книжицей.-- Человека в серой шляпе не видели?
-- Чего, чего? -- милиционер выудил из уха рацию,-- не разобрал. Вы кого-то
ищете?
Освальд напористо повторил вопрос.
-- Никак нет,-- отчитался страж закона.
-- Будьте бдительны, он очень опасен, -- агент Фалько с дядей Витей обогнул
милиционера, после чего припустил по узкому коридору, не отпуская руки
подопечного.
А работник МВД остался на посту. Оттуда немного погодя послышались крики
"Нет, нет!" и выстрелы...
Подвал был хитрым, заблудиться и истлеть здесь, как индейцу Джо, ничего не
стоило. Но на свою беду попался лихим людям мирный труженик аэропорта. Он шел и
напевал песенку про то, что "летят самолеты -- сидят в них пилоты". И тут две
страшные в мертвенном свете фигуры бросились к нему, протягивая руки со
скрюченными пальцами. Сердце заскакало в груди, скромный техник понял, что по
горизонтали от погибели не уйти, и попробовал вспорхнуть по винтовой лесенке.
Но он так испугался, что всякий раз соскальзывал вниз к ногам бандитов.
Наконец, Освальд поднял техника за шиворот.
-- Пошли погуляем, заодно покажешь, где тут выход.
-- Эй, мужик, не хочешь в морду, не надо, -- утешил пленного дядя Витя.
Техник благоразумно решил быть послушным. Через пять минут анти-Сусанин
вывел бандитов к крохотному окошку, явно предназначенному для кошаче-крысиного
контингента.
-- Стой здесь, задница,-- дружелюбно предупредил Освальд и хотел было
"отключить" техника. Но дядя Витя подошел к донельзя испуганному человеку с
тыла и возложил на его голову коробку спичек.
-- А это мина, милок. Если полчаса будешь вести себя тихо -- тогда полный
ажур. Если рыпнешься, то мозги к потолку прилипнут.
Техник охотно поверил, поэтому стал древнеегипетской статуей. А агент и дядя
Витя выползли через щель и оказались в районе привокзальной свалки, где
валялись выгоревшие баки и первые ступени космических челноков.
-- Дальше по-пластунски? -- осведомился дядя Витя.
-- Дальше без меня,-- сказал Освальд.-- Продолжайте без меня. Идите в
сторону кладбища. Вон видите, труба крематория дымит? Это ваш ориентир. А там
по главной аллее до автобусной остановки. Ехать вам лучше, как мне кажется, до
парка народных увеселений. Надо добраться до Бормоталовки, это такой холмик,
где раньше всякие крикуны горло драли. В том месте стоят заброшенные вагончики
строителей. Располагайтесь как дома и особенно не высовывайтесь. Вот вам
небольшой заем. Живите скромно, по средствам.
-- Слушаюсь и повинуюсь,-- ответственно сказал дядя Витя.-- Вот вы мне так
помогли. Даже не знаю почему. Поэтому я вам должен всю правду сказать... -- и,
не дожидаясь согласия слушать "правду", добавил.-- Хотите смейтесь надо мной,
но я Змей Горыныч или что-то вроде этого.
-- Очень приятно, а я - Фан Фаныч, - у дядьки мозги-то набекрень, подумал
Освальд.-- Только вы никому не рассказывайте, какой вы на самом деле.
-- Ладно, уговорили. Никому про то сказывать не буду. Но боюсь, люди сами
прознают... Я ведь ничего специально не портил в буфете. Но когда эти
басурманы возникли -- я как бы большой стал. И все равно не сладко пришлось.
Кляксы меня атаковали, это упыри такие, и камни накатывались, чтоб расплющить.
Но я дыхнул огнями, и усеялось поле дохлыми костями. Дворец Кощея от злости
накренился и пузырями аж покрылся. Есть от чего злиться. Окаменелое его царство
я на четверть прошел и на полморды ближе к серебряному небу стал.
-- Ага, понял. Обычное дело,-- покачал головой агент и поправил дяде Вите
воротник, заодно прцепив ему на пиджак свой собственный радиомаячок.-- Но вы
старайтесь о Кощее не думать. Он сам по себе, вы сами по себе.
-- Стараться не думать?-- удивился дядя Витя,-- тогда же я буду обезьяна, а
не человек.
Дядя Витя сплюнул и, спотыкаясь, пошел на дымок крематория.
Блок 10
Совсем другая жизнь окружила Меланию со всех сторон. А прежняя жизнь
растаяла, как пломбир на солнце, не оставив ничего, кроме нескольких потеков.
Ночь в зале ожидания аэрокосмопорта, утро - в старомодном голографическом
кино.
Голова пожилого ученого, висящая на проводках в шкафу, дает веские советы
девушке-роботехнику, что ходит в мини на пол-ягодицы. Созданный девушкой робот
- копия пожилого ученого, только из металлоорганики. Он смертельно ее ревнует
к молодому космопланщику, прилетевшему с Юпитера. Робот подкарауливает
космопланщика где-то около ракеты, связывает и волокет, чтобы положить под
дюзы. Девица-роботехник откуда-то пронюхивает про это, является к ракете,
отвлекает робота разговором о любви. А в то время космопланщик распутывает узлы
и толкает наивного робота под реактивную струю. Конец фильма, на заднем плане
пятно: все, что осталось от робота. На переднем целующиеся взасос космопланщик
и изобретательница. Она изобретает новые и новые поцелуи, ее губы движутся к
его... изображение смазано. Левая рука космопланщика потихоньку отключает
питание от головы злого ученого, висящей в шкафу. Из шкафа доносятся последние
проклятия...
А днем приятно поблуждать в зоологическом музее, среди обглоданных временем
значительных костей праотцов. Под вечер сгонять к какому-нибудь прудику, смыть
прилипшую к коже городскую сутолоку. Вечером на танцы для тех, кому прилично за
тридцать. Растрясти мусор в каком-нибудь веселом старичке из отставников, а
потом застращать его до рвоты выходками своих пластиковых дружков. Робики, как
правило, начинают познавать танцора, к чему тот, естественно, не готов.
Потом можно пронестись на роллере среди ночных огней, которые кажется,
дырявят тебя, вынося наружу запечатлевшуюся за годы скуку. Заполночь вернуться
в аэропорт, просквозить мимо зевающего Кожаного и его товарищей по банде.
Их кривые улыбки касались ее кожи словно тяжелые мохнатые бабочки.
В один прекрасный вечер танцы для "тех, кому прилично за тридцать"
закончились досрочно. Ее кавалер сломал одну ногу и вывихнул другую во время
исполнения "электрического буги". Оставшись без забавной развязки Мелания вяло
проезжала тихой улочкой в районе за Технологическим Институтом. Вдруг под шлем
проникли звуки слабых повизгивания. Что-то потянуло легко, но настойчиво.
Мелания развернулась и въехала под арку в проходной двор.
Компания юношей, видимо уставших от сладкого прозябания в оболочках, нашли
нетрудный способ поразвлечься. Они окружили особу с пышной голубоватой
шевелюрой и полноценно веселились за ее счет. Кто свинчивал кольца с ее рук,
сдергивал ожерелье с шеи, кто задирал ей юбку, кто поправлял ей прическу с
помощью садовых ножниц, кто пытался ее укусить вставленными в рот вампирскими
клыками.
Дама уже не визжала, а лишь скулила, чтобы не разозлить веселую компанию.
Биоинтерфейс с нее давно сняли, и сейчас она была без кибероболочек, что
устрица, которую выскоблили из раковинки.
Юноши заметили рокера, но не придали значения, в такую пору пытать счастья
на улице может только свой брат - стервец. Мелания выписала несколько плотных
кругов, а потом срезала вираж, и один из развлекающихся парней был сбит с
катушек. "Эй, блин, поосторожнее", - заголосила компания. На следующем заходе
Мелания ухватила еще одного парня за воротник, протащила немного и отпустила.
Тот закувыркался и, в конце концов, влетел в стену дома. Тут уже ребятам
пришлось разбираться, что к чему. "Это не Коль, у того шлем со звездой, и не
Толяма, тот в черном с перьями. Это какой-то отморозок. Ну-ка шокером его
шарахни".
Не вышло. Роллер был послушен Мелании, как ее собственное тело. Парень с
шокером успел выстрелить один раз, но разряд лишь стегнул по припаркованному
