и засмеялся - мне понравился красивый зверь, такой сильный и уверенный в
себе. Нет, дикого зверя не спутаешь с рожденным в неволе - я видел перед
собой свирепого хозяина джунглей, жестокого и кровожадного, а там, в
глубине его глаз затаилась грусть и тоска по воле: рожденный в лесах, он
сидел в клетке, как в тюрьме, не зная ни за что, ни сколько ему здесь
сидеть.
Я посмотрел животному прямо в мозг, разобрался в нем и начал дрессировку.
Первым делом, животное должно понять, что я его хозяин и что от меня
зависит и его жизнь, и его смерть; а также, что я справедливый хозяин, не
желающий ни мучений, ни страданий своему животному, а желающий одного
лишь добра. В мозгу у тигра заклубился туман, и галлюцинации,
проигрываемые в мозгу и направляемые моей волей, начались.
Когда туман в голове у хищника рассеялся, оказалось, что мы стояли с ним
вдвоем на поляне, окруженной стеной из бамбука; над нами угасал день, а
вокруг нас жили своей жизнью звуки и запахи леса.
Я не двигался к тигру, я только показал ему открытые ладони, в которых не
было оружия, и он понял, что этот мой жест - жест мира, но зверь не хотел
мира - он устал от клеток, он измучился от того, что с ним делали люди,
он был голоден, а меня от него не защищала ни клетка, ни что-либо еще.
Выхода с этой поляны, окруженной бамбуком, не было, и он уже понял это.
Мы здесь только двое, и ничто, по его мнению, не может помешать ему
разорвать меня - тигр знал свою силу, знал вкус победы и привычный запах
крови. Я слабее его, и я ничем не смогу защититься от атаки хищника,
понимая это, зверь не бросился на меня сразу, а выждал паузу, за время
которой он еще раз осмотрелся вокруг и вновь оценил ситуацию.
Наконец, хищник все же он решился - громовой рык потряс все мое существо,
воздух вздрогнул, и тигр бросился на меня. Такой рык на мгновение
парализует волю стойкого противника, а слабого - подавляет и
подготавливает к смерти, примиряя с неизбежностью гибели. Оружия у меня
не было, но в этом бою, который разыгрывался мной в мозгу у тигра, оно
мне было и не нужно. Я отскочил в сторону и нанес два удара кулаками
прямо в ребра зверю. Галлюцинации продолжались - под тяжестью ударов,
нанесенных обычной человеческой рукой, обычным кулаком и с обычной силой,
у зверя захрустели ломаемые кости. Хищник изогнулся и попытался достать
меня своими страшными клыками, однако я одним быстрым ударом раздробил
его нижнюю челюсть на несколько кусков. Ярость в глазах зверя потухла,
теперь там были только боль и страх. Тигр отпрыгнул в сторону,
прислонился задом к бамбуку и приготовился к последнему бою - уйти с этой
полянки было невозможно: бамбук рос высокой непроходимой стеной.
Сломанные ребра пробили зверю легкое и разорвали его - теперь при
дыхании, при каждом выдохе, у него из горла толчками шла кровь. Я
подождал немого; грудь тигра окрасилась в малиновый цвет, сладковатый
запах свежей крови наполнил всю полянку. Глаза у хищника были еще
светлые, но скоро они начнут мутнеть - это конец: зверь скоро умрет от
потери крови. Я разжал кулаки, подошел поближе и медленно протянул к нему
руки ладонями вверх. Я помог его звериным мозгам понять этот человеческий
жест – и он понял этот знак мира и дружбы. Из моих ладоней истекали
невидимые потоки - они давали жизнь, они забирали боль, они лечили. Тигр
почувствовал эти потоки, обдувающие его морду, поэтому он постарался
подставить изуродованную челюсть под них - хищник понял, что война
кончилась и настал мир. Кровь быстро свертывалась, боль в челюсти
проходила, и шум в голове от моего удара утихал. Тигр двинулся ко мне,
пока еще не своему врагу, но еще и не другу, и уткнулся носом прямо в мои
ладони. Я гладил его мордочку со всех сторон, а он мурлыкал, как кошка, и
стонал, как человек. Я присел на корточки; мои руки были по локоть в
крови, которая все выходила и выходила из его разорванного легкого. Я
испачкал и свою рубашку, и брюки, но это было не важно. Кости головы
срослись, ткани и сосуды тоже - я вылечил их, поэтому стал гладить его
бок - те места, куда я столь безжалостно ударил кулаками. Вскоре
кровотечение из этих мест прекратилось, но я гладил и дальше, отчего
разорванные и ушибленные ткани внутренних органов постепенно зарастали.
Легкие стали вновь дышать, как и раньше, кости, кожа и мышцы –
восстановились и, наконец, тигр стал точно таким же, каким и был до
схватки со мной.
Я выпрямился и стряхнул кровь с рук. Туман ушел в траву и рассеялся -
галлюцинации кончились. Мы стояли в реальном мире, стояли, разделенные
прутьями клетки и тянулись друг к другу: мы породнились душами и
перестали быть врагами. Зверь смотрел на меня, и в его глазах была
мольба. Я открыл дверь клетки и зашел внутрь. Тигр ласкался ко мне, как
большая, полосатая, домашняя кошка, а я гладил его, и нам было хорошо.
Он понял, что я сильнее его, и что я добр к нему. Между нами установилась
двусторонняя связь - напрямую, без слов. Теперь я буду всегда знать, что
он чувствует, и он будет всегда знать, что чувствую я. Точно так же,
прямо из мозга в мозг, я буду помогать ему ориентироваться в новом мире,
и, когда я буду давать ему информацию, я всегда буду знать, как она им
воспринята. Но уж что-что, а приказывать я точно не буду - я буду просто
просить у него помощи, как у друга.
Мы вышли из клетки и вошли в дом. Тигр не боялся, потому что я объяснил
ему: "В доме главный я, поэтому ничего плохого здесь тебе не будет".
Сначала мы пошли в ванную комнату, и там я хорошенько вымыл свою киску.
Когда было нужно, я мысленно отдавал команды: "Опусти голову, закрой
глаза, наклони голову, ляг", - и прочие, а тигр все их выполнял - из-за
этого мы избежали множества неприятных недоразумений: то же мыло - оно
так и норовило попасть в глаза! Вымытую кошку я подсушил и расчесал.
Полосатику стало хорошо, он был доволен обращением, и ему здесь явно
понравилось.
Я выделил тигру отдельный ковер (я называл его "тигриным") в одной из
комнат - отныне он стал его местом. Животное я накормил на кухне из
миски, из которой он теперь всегда будет есть, а сама же миска будет
стоять недалеко от окна. С туалетом дело обстояло очень просто - я
записал в память хищнику несколько условных рефлексов, и теперь тигр
легко и естественно пользовался обычным унитазом. Эти же условные
рефлексы можно было бы создать путем длительной тренировки, но мне-то это
не нужно, а ему и подавно. Так что, как видишь, устроились мы достаточно
хорошо.
А клетку забрали на следующий день - ни мне, ни тигру она теперь была не
нужна. Клетку забрали с утра, потом мы позавтракали и пошли гулять в
парк. Мы шли по улице, над нами колыхалась листва от пролетающих рядом
автомобилей, цвели цветы, пели птицы, а прохожие с ужасом и удивлением
смотрели на нас. На всякий случай я взял с собой моток веревки и положил
его себе в карман.
Парк был недалеко от дома, в нем было свободно и хорошо, запах хвои
приятно освежал легкие. Мы шли по пешеходной тропинке, когда невдалеке от
нас запричитала испуганная бабушка. Она сидела на скамейке, а маленький
внук увлеченно возился с игрушками у ее ног.
- Не бойтесь, бабушка, - сказал я. - Этот тигр никого не тронет - он
совершенно ручной.
- Господи, страшилище-то какое! Да еще и без клетки и без намордника. Он
же укусить может! - бабушка явно не могла поверить моим словам, да и кто
бы на ее месте поверил?!
- Укусить-то он, конечно, может, но не укусит, - ответил я и принялся
объяснять дальше, - посмотрите на его хвост - он спокойно висит и не
дергается, а это означает, что все в порядке; вот если бы его кончик
нервно подрагивал, то это означало бы, что тигр нервничает.
Но бабушку не так-то просто было переубедить:
- Шел бы ты куда-нибудь в другое место со своим зверем.
- А что в нем такого особенного? В парке с собаками гуляют? Гуляют, - а с
тиграми что, нельзя?
- Да ведь он такой огромный!
- Но ведь он же ручной!
- Не верю я в то, что он ручной, - сообщила она мне. - У меня внук
маленький, а у твоего зверя... Смотри, какой он огромный!
- А хотите, бабушка, чтобы ваш внук погладил моего полосатика? -
предложил я. - Смотрите, какой он красивый! И вы сразу же убедитесь в
том, что он совершенно безопасен.
- Нет, не надо, боюсь я его.
- Ну, как хотите.
Мы пошли дальше. Зря я предложил ей погладить тигра - сначала один, затем
еще один, глядишь - все начнут хватать руками мою кошку - еще и оседлать
попробуют.
Из-за кустов вышли двое полицейских и направились к нам. Наверное, кто-то
из гуляющих уже позвонил к ним и рассказал им про тигра. Стражи порядка
подошли ко мне и попытались убедить меня держать тигра в клетке и не
гулять с ним в парке. Они уже знали, кто я такой и знали мою
специфическую репутацию, поэтому говорили со мной вежливо и слишком
сильно не настаивали, когда я отказался.
Я заявил полицейским, что зверь - ручной, потом взял моток веревки за оба
конца и получившуюся петлю накинул тигру на шею, после чего сообщил им,
что зверь на поводке. У них оказалось хорошее чувство юмора, и мы вместе
посмеялись над сложившейся ситуацией. Наконец, тигру надоело просто так
стоять и слушать какие-то разговоры: он пошел к деревьям (я, естественно,
выпустил петлю из рук), выбрал одно из них - крупное, старое, с
коричневой потрескавшейся корой и легкой невесомой кроной, - обнюхал его,
затем поднялся на задние лапы во весь свой огромный рост и передними с
треском начал сдирать кору. Он рвал дерево примерно на высоте головы
человека - такой красивый и мощный, - а мы с полицейскими стояли поодаль
и любовались этим прекрасным зрелищем. Под полосатой шкурой двигались
упругие мышцы, зверь не походил на тех откормленных, ленивых красно –
черных кошек, которых в зоопарках выдают за тигров; - нет, это был
настоящий хищник, без лишнего жира, спокойный и привычный к победам в
джунглях. Он опустился на все четыре лапы, повернулся к нам мордой и
посмотрел на нас, посмотрел прямо в глаза, уверенно и властно.
Полицейские ушли, так ничего и не предприняв, - а они и не могли ничего
предпринять по отношению ко мне! Я заверил их, что никаких неприятностей
со зверем не будет, что он ни на кого не нападет и, соответственно,
никого не покусает. Они ушли, я смотал веревку и положил ее обратно в
карман, и мы с хищником пошли на стадион, где тренировалась команда из
моего нового клуба.
Футболисты тренировались на поле, а рядом с ними находился наш тренер.
Мое появление с тигром было встречено со страхом и удивлением - они никак
не могли понять: откуда и зачем мне этот зверь?
- Мы слышали, что ты собираешься завести себе тигра, но не ожидали, что
ты действительно заведешь его, - сказали мне они.
Мы стали беседовать о моем звере, обсуждая его качества и возможности, а
также его характер, когда к нам подошел человек, служащий в администрации
клуба. Он сказал мне:
- Так ты все-таки купил себе тигра? Ну, ладно, это дело твое, но пока он
тебя не съел, твоя зарплата с сегодняшнего дня повышается, зайди к нам,
там и обсудим на сколько.
- А почему это вдруг моя зарплата должна расти? - удивился я.
- Ты против? - засмеялся мой собеседник, а вместе с ним и окружающие нас
футболисты.
- Я не против, но я не понял почему, - ответил я.
- Живой ручной тигр еще больше повысит интерес людей к тебе, - начал
объяснять он, - и, следовательно, к нашему клубу, а значит, будет больше
интервью, съемок и денег, и еще, наверное, болельщиков. Ну, а если ты
придешь с ним на матч (хотя я думаю, что тебе это не разрешат сделать, но
