глаз и поэтому самостоятельно поедет другой дорогой. Тем временем, мы
выехали за город, и там, возле опушки леса, нас ждали несколько больших
машин - на таких обычно ездят правительственные чиновники. Я перешел в
одну из них - там меня ждал глава нашего государства – он наверняка хотел
переговорить со мной, но так, чтобы никто не знал о нашей встрече. Я
полагаю, что в окрестностях все прощупано и просмотрено соответствующими
службами, иначе ему глупо было бы приходить ко мне с такими мерами
предосторожности, однако на всякий случай я тщательно осмотрел и
окрестности, и мысли окружающих нас людей, а уж мозг моего собеседника я
просмотрел с особой тщательностью – итак, теперь я знаю цель нашей
встречи и могу спокойно обдумывать свои будущие слова и свое будущее
поведение еще до начала разговора.
В закрытом наглухо купе машины не было никого, кроме нас двоих; мы
обменялись ничего не значащими репликами, а затем перешли на серьезные
темы.
- Что у тебя там произошло в доме молитвы? - спросил меня собеседник.
Салон автомашины был большой и удобный... я подумал, а затем, приняв
решение, ответил:
- Я не обязан никому давать отчета ни о чем.
- За это можно сесть в тюрьму, и сесть надолго, - попробовал хоть как-то
повлиять на меня мой собеседник.
- Попробуй, рискни, - ответил я ему, - но мне кажется, что ты пришел сюда
не за этим.
Как я уже говорил раньше, из его мыслей я уже знал, за чем он пришел ко
мне, но ждал, пока он сам не скажет это.
- Не надо ссориться, я пришел не за этой мелочью, - примирительно сказал
собеседник. - Просто мне непонятно - вот я и спросил.
- Хорошо, я объясню тебе: я просто доказал следователю и всем остальным
людям, что могу убить человека , - подвел черту я. - Итак, я ответил на
твой второстепенный вопрос, поэтому спрашивай о главном!
Мы недолго сидели в молчании:
- Я приехал к тебе за советом, - сказал он.
- А почему именно ко мне? - спросил я, хотя прекрасно знал ответ.
- Ты мудр и жесток!
- Жесток?! О, нет! - изумился я. - Вы все меня совсем не поняли: я не
жесток, потому что жестокому человеку нравится боль и страдания других, а
мне - нет. Когда мне надо сделать что-либо подобное, я никогда не
испытываю радостного наслаждения, а лишь делаю то, что должен сделать; и
ты, и любой другой человек на моем месте сделали бы то же самое!
Так в чем же заключается твое дело?
- Война скоро закончится нашей победой, но некоторые люди, которые по
плану должны были погибнуть во время войны, сдались, да так, что мы не
смогли им отказать. Они – и военнопленные, и жители сдавшихся планетарных
систем - сдались, - и теперь живы! Их много, очень много: счет идет уже
на секстиллионы. Нам не нужны пленные – нам нужны их планеты, но они
продолжают сдаваться, и мы не знаем, что с ними теперь делать.
- Пусть живут - это естественно, - ответил я. - А когда война закончится,
их мнение тоже придется учитывать, как бы это ни было вам противно.
- Хотелось бы их уничтожить, но не всех, конечно, а часть – то есть
жителей тех планет, на которых мы в последствии сами бы хотели жить, -
наконец-таки глава нашего государства подошел к главной цели нашего
разговора.
- Как так?! - удивился я тому, что меня совершенно не удивляло, ибо я уже
знал об этом из его мыслей.
- Уничтожить, - пояснил он, - но так, чтобы никто ничего не знал и не
подозревал. Это легче всего сделать во время боевых действий, -
наконец-таки прямо, без всяких виляний из стороны в сторону, сказал он.
Да, люди говорят о том, что они стали лучше, однако их дела опровергают
их слова – а на что еще можно надеяться, если вид "человек разумный" в
звездную эпоху остался точно таким же, каким и был в каменном веке!
Биологическая основа вида осталась той же самой, а значит...
- Это же преступление против человечества! - воскликнул я.
- Да, я знаю все это. Но нам - я говорю от имени всех государств нашего
блока - хотелось бы твоего совета – делать нам это или же нет? - спросил
он; и я знал, что это и было целью всего нашего разговора.
Да, злодеи хитро придумали – переложить ответственность за свои кровавые
дела на меня, а самим остаться с "чистой" совестью!
- Ответ "нет"! – резко подчеркнул я. - Но если предположить ответ "да",
то каким образом вы собираетесь это делать? - спросил я.
- Всем этим людям мы скажем, что отправляем их на переселение – оно,
естественно, будет происходить через тоннели. Обреченные по системе
туннелей будут доставлены к основному туннелю, который выйдет прямо на
звезду. В результате, люди сядут, как обычно, в вагончики и, пройдя через
тоннели, сгорят в звезде - ни криков, ни слез, ни трупов. Со звездой же
не случится ничего, ибо суммарная масса уничтожаемых людей хоть и будет
достаточно велика, но все же она будет многократно меньше массы самой
звезды.
Строителям, которые будут делать главный тоннель, и транспортникам,
которые будут перевозить людей, необходимо объяснить, что в вагонах,
предназначенных для перевозки населения и имеющих соответствующее клеймо
- "Для людей", будут перевозиться человеческие трупы с планетарных
систем, население которых полностью погибло во время войны, и на самом
деле в некоторых вагончиках действительно будут погибшие люди, но в
остальных... – там будут пока еще живые люди, сдавшиеся нам в плен, и
ради уничтожения которых все это и будет затеяно.
Сбор разлагающейся биомассы с погибших планетарных систем будет
осуществляться следующим образом: специальные роботы, управляемые
квалифицированными операторами, будут собирать мертвых людей и тела
крупных животных на этих планетах и перемещать их в вагоны. Трупы нужно
уничтожать для того, чтобы погасить разыгравшиеся эпидемии; при этом
должны быть использованы вагоны "Для людей", а не грузовые потому, что
грузовые вагоны нужны нашей промышленности для обеспечения потребностей в
военных перевозках.
Получается все очень логично – останки уничтожаются для улучшения
экологии (в противном случае эти планеты еще многие десятилетия будут
непригодны для жизни), а пленные перемещаются в специальные лагеря; а то,
что из-за неразберихи с вагончиками и те, и другие будут сожжены – не
наша вина. Никаких документов нигде не останется – мы будем отдавать
только устные приказания, чего вполне достаточно для исполнения во время
войны и для того, чтобы не оставлять никаких следов. Часть пленных,
порядка 10-20%, конечно же, останется в живых и благополучно прибудет
туда, куда и переселялись - они в действительности будут помещены в
лагеря, где их будут кормить и лечить, а после войны выпустят, так что
все получается достаточно чисто и логично, поэтому ни о каком
преступлении речь в принципе не должна возникнуть – речь может идти
только лишь о технических ошибках и накладках, вызванных войной – только
и всего. Победителей судить будет некому – это не суд над проигравшей
стороной, а для суда истории останется больше вопросов и троеточий,
нежели ответов; но в чем заключается главная проблема, так это в
моральной стороне вопроса – и мы бы хотели, чтобы ты помог нам
разобраться с этим.
- Наши союзники знают обо всем этом? - уточнил я, выделив интонацией
слово "всем".
- Да, и они согласны, - ответил собеседник. - Мы все ждем от тебя решения
этого вопроса.
- Я буду думать, - решил я. - Отвезите меня домой - когда я решу эту
проблему, тогда я свяжусь с вами.
- Вот тебе номер, набери его и назови себя, - глава государства дал мне
бумажку, - и тебя сразу же соединят со мной. И поторопись - тебя ждут, да
и война заканчивается!
- Всему свое время.
Меня отвезли домой – да, они задали мне серьезную задачу, но я был уверен
в том, что успешно решу ее.
Я долго думал над этой проблемой, пока не нашел решение, но мне мало было
встречи только лишь с главой нашего государства – мне нужны были все они,
все лидеры государств нашего блока, поэтому я позвонил и сообщил нашему
главе, что мне нужна личная встреча со всеми руководителями союзных
государств, которые в курсе этого вопроса, плюс он сам, и он с удивлением
пообещал.
...Мы встретились в большой комнате. Разговор с ними я начал так:
- Вы все представляете государства и можете говорить от имени своих
народов. Я знаю, что вы хотите уничтожить пленных,– это преступно, и
поэтому я спрашиваю всех вас: "Хотите ли вы это сделать или же вам это
надо?"
Они посовещались, и один из них ответил за всех:
- Мы не уверены, что нам это именно "надо", скорее, мы просто "хотим".
- В таком случае вы хотите переложить всю моральную ответственность за
принятие решения на меня – что ж, я согласен, но я должен до конца понять
ситуацию. Для этого сделаем так - я разрешаю уничтожить пленных, но
каждый из присутствующих здесь должен назвать мне имя одного своего
родственника, который умрет вместе с ними, и я лично проконтролирую то,
чтобы он действительно умер без обмана.
Они задумались надолго и всерьез. Чтобы им не мешать, я вышел в соседнюю
комнату и стал ждать, – от их решения зависели не только судьбы каких-то
далеких и потому абстрактных людей, а и, что еще более важно, судьбы их
близких – это и было одной из моих целей – слить воедино далекое и
близкое, чужое и родное...
Ожидание затянулось, я уже был близок к тому, чтобы заглянуть в их души и
их мысли, но решил не делать этого - пусть то, что там происходит, будет
тайной для меня - так даже интереснее, ведь я всегда могу восстановить
все эти их разговоры в полном объеме, переместившись в прошлое.
Наконец, они приняли решение, и пригласили меня выслушать его. Мужчины
явно постарели за это время - решение далось им очень нелегко.
- Мы согласны, - сказал один из них. - Мы уже наметили родственников –
вот список, - и протянул мне лист бумаги.
- Итак, - начал говорить я, взяв в руки бумажку и скомкав ее, - вы
согласны пожертвовать жизнями ваших родных во имя интересов народов... -
и после этого вы утверждаете, что вы "хотите", а не вам "надо"?! Так
"хотеть" нельзя! Следовательно, я делаю вывод о том, что уничтожение
пленных в вашем понимании является необходимым и отказаться от него вы не
в силах, а раз вы не можете иначе, то значит незачем спрашивать моего
совета, а также незачем подставлять под удар своих родственников -
делайте то, без чего вы не не можете обойтись!
Вы сами нашли ответ на поставленный вами же вопрос - я только помог вам в
этом.
- Значит, мы можем сделать это? – спросил один из них, пристально глядя
на смятую бумагу у меня в руках.
- Не "можем", а "должны", исходя из вашей логики; а раз "должны" - значит
делайте и несите за это ответственность перед собственной совестью!
У них полегчало на душе прямо моих на глазах:
- Да будет так! Спасибо тебе! - говорили они мне.
Теперь, по-моему мнению, настал психологический момент для того, чтобы
узнать от них все: они должны рассказать мне то, о чем я уже знаю из их
мыслей – они должны знать свое место, ибо как ни крути, а все они – пыль
под ногами таких, как я.
- Не за что, - отвечал им я на благодарности, - вы все сделали сами - я
лишь немного помог вам. А теперь вы можете рассказать мне о том, что вы
собираетесь сделать с некоторыми народами, которые живут в ваших
государствах.
Учитывая то, о чем мы только что говорили, намек был абсолютно ясен всем
присутствующим - они несказанно удивились, а затем один из них не
выдержал и спросил:
- Откуда ты узнал об этом?
- Объясните мне все - это приказ! - отрезал я.
Они не могли противиться моей воле, особенно после того, что только что
