время сражения. Оставил для того, чтобы жить и сражаться дальше.
Потому что именно в этом - твой Путь...
Говорили в старину: лучше плохо делать свое, чем хорошо - чужое...
18
Два человека сидели друг напротив друга. В нескольких шагах их уже не
было видно: вереск скрывал сидящих. И в тех же нескольких шагах - не было
слышно: ветер крал тихо переговаривающиеся голоса, прятал их в травяном
шелесте и уносил прочь...
- Значит, ты полагаешь, что мой Путь пройден еще не до конца,
Учитель?
- Да.
- Ну что ж... Я верю - тебе видней.
- Правильно. Мне видней...
Дункан глубоко вдохнул прохладный воздух. Теперь в глазах его была не
леденящая отстраненность, не мертвенная тоска - а мольба была.
Мольба...
- И все же - дай мне цель в жизни, Учитель! Дай мне ее - такую цель,
чтобы мог я видеть ее перед собой. И не в горных высотах, не тогда, когда
я сумею укрепить свой дух...
- Понимаю. Здесь и сейчас?
- Да! Здесь и сейчас! Такому, как я есть, - а не каким могу быть или
должен быть! Иначе...
- Иначе - что? - Конан смотрел на него в упор.
- Иначе... Иначе - ничего... - голос Дункана вдруг упал до едва
различимого шепота:
- Иначе я все равно пойду за тобой, Учитель... Не смогу не пойти. Но
идти я буду лишь через силу...
Дункан запнулся, умолк на минуту. И вдруг его голос окреп:
- А нужен ли я тебе такой - идущий через силу, Учитель? Тебе - и себе
самому?!
Было сказано: горцу, преодолевающему тяжелый перевал - нужен слабый
спутник, а не сильный. Нужен для того, чтобы горец мог сам в полной мере
проявить свою Силу.
Этого не знал Дункан.
Да, не знал он этого. Не знал он и того, что в свете вышесказанных
слов его вопрос звучит вовсе не так риторически, как ему самому казалось.
Как сказать... Может быть, такой спутник и нужен Судьбе - бредущий
вслед за Конаном через силу...
Нужен для Силы самого Конана. Так?
Может быть, и так...
Но если бы Конан был способен принять этот вариант - он был бы другим
человеком. Может быть, этот другой лучше справился бы с встающими перед
ним проблемами. Даже наверняка - лучше справился бы...
Хотя - как сказать... Все-таки ведь именно Конан, а не кто-то другой,
единственный из всех, сумел пройти свой Путь до конца.
Точнее, все-таки не весь Путь, а некую его часть. Сам же Путь -
бесконечен...
Но Конан был Конан и становиться кем-то иным вовсе не собирался.
Незачем!
Быть самим собой - тоже достойный выбор. Единственно достойный! Лучше
плохо делать свое, чем...
А еще лучше - хорошо делать свое!
И именно потому, что Конан оставался самим собой, он протянул Дункану
нечто.
И сказал:
- Смотри...
- Смотри!
Дункан жадно вгляделся, но ничего не понял сперва. Тряпки какие-то...
Разодранные, окровавленные...
- Узнаешь рисунок тартана, ученик? Какому клану он принадлежит?
(Вот оно что... И как это Дункан сразу не догадался?! Воистину: хочет
Господь покарать - первым делом лишает разума).
- Ты... ты снял это с убитого, Учитель?
- Да. Это одежда того, которого загрыз твой пес, заплатив за это
своей жизнью.
- Ясно...
Странным движением взял Дункан окровавленные лохмотья: с ненавистью,
с отвращением - и в то же время бережно. Великой ценностью обладали они...
- Итак, какой клан носит такие узоры?
- Не знаю, - прошептал Дункан, напряженно всматриваясь в материю.
- И я не знаю. Но я знаю тех, кто может это знать.
- Где они? - Дункан пружинисто вскочил на ноги.
Куда девалась усталость, где горе, где недавнее желание смерти?! Нет
ничего этого. Будто не было никогда!
- Что же ты медлишь, Учитель?! В путь!
- В путь...
Говорили в старину: люди имеют право на месть. Но Тот, Кто Стоит Над
Людьми, сказал: "Отмщение - мне!". И это - высшая правда...
19
...Вот так и было все. Наверное...
Наверное - потому что память Дункана не сохранила событий того
вечера. Вернее, сохранила, но - избирательно.
Помнил он, как уходили они вдвоем из деревни. Помнил, как осматривал
чужой тартан, жадно выискивая знакомый узор.
А между этими двумя вехами - пустота...
Не было попытки осесть на Священной Земле. Не было рун, вырезанных на
камне. Вообще не было. Даже сами воспоминания о камне исчезли - а ведь им
был не год и не два.
И уж, конечно, не было тех картинок, которые показывал ему Конан - из
его и из своей жизни...
Рана памяти затянулась, как затягивается любая рана. Затянулась,
оставив рубец.
Рубцом этим и были сохранившиеся воспоминания Дункана. Только о
фактах - да и то не обо всех, - но уж никак не об их эмоциональной
окраске...
...Когда миллионы лет меняют местами низменность и возвышенность, -
горный хребет уходит под воду, лишь только оконечности вершин высочайших
пиков продолжают торчать над поверхностью моря.
Но это уже не горы, а острова...
По ним, по этим островам, можно проследить направление исчезнувшего
хребта. Но не его неприступность.
Поди разбери сквозь водяную толщу, где был удобный перевал, по
которому шли отары овец, и сопровождающие их всадники даже не трудились
оставить седло, чтобы брести в гору, держась за хвост лошади.
Может быть, не такой перевал был на этом месте, а наоборот - пропасть
с почти отвесными стенами, непреодолимая даже для самых опытных горцев...
И думал Учитель, глядя на лицо своего ученика, вновь обретшее
спокойствие: видно, не только на теле Первая Рана оставляет свой след.
Для души - тоже существует нечто вроде Первой Раны... Правда, не
всегда она по времени совпадает с раной телесной - но что из того...
Только бы не изуродовал душу шрам, как уродует он иногда тело...
- Знаешь?
- Нет...
Каждый в Шотландии разбирается в волшебном переплетении нитей,
образующем клановый узор. Но есть такие, кто сделал это занятие основным
содержанием своей жизни.
Подобно тому, как всякий рыцарь разбирается в языке гербов, - но
наряду с этим есть и Мастера Геральдики. Именно к их услугам прибегают,
когда надо разоблачить самозванца или установить степень родства.
И знатоки "науки тартана" - тоже Мастера...
Не меньшим почетом и уважением окружаются они, чем Мастера Волынки
или даже Мастера Клинка. Потому что не менее значимой представляется их
работа.
Почему? По многим причинам...
В обществе, где столь важную роль играет клан, - прерогативы клана не
менее важны.
Мастера Тартана помогают установить кровное родство - или свершить
кровную месть. Или заключить свадьбу. Или определить главного наследника
из нескольких претендентов.
Иногда после консультации с ними разгорается война. Иногда - война
затухает.
Не одного и не двух мастеров обошли Конан с Дунканом. Вернее, Дункан
с Конаном.
И каждому из них задавали вопрос:
- Знаешь?
И каждый, внимательно осмотрев плед и юбку-килт, снятые с убитого,
отвечал:
- Нет...
Конечно, не все так просто было. С ходу к мастеру не явишься, с
порога вопрос не задашь... Во всяком случае, к настоящему Мастеру. А
ненастоящий...
Зачем он нужен, ненастоящий?
И приходилось участвовать в застольях, пить, не пьянея, эль, виски и
красное вино. Пить - и похваливать, даже если вкус этого пойла выворачивал
наизнанку.
Потому что изготовлялось оно по клановым рецептам. А к клану Мастера
нельзя проявить неуважение...
Иногда приходилось и иные услуги оказывать клану Мастера. Или семье
Мастера. Или даже - ему самому (но это - реже всего).
Услуги...
Самыми разными они бывали. От неведомой ранее горцам песни или метко
сказанного слова, которое будут вспоминать, смакуя, несколько поколений
клана, - до столь же меткого удара клинка, направленного на одного из тех,
кого клан или сам Мастер считает своим врагом.
Или - лихого налета на вражеские земли. С поджогом замков, угоном
стад...
Или...
Многими способами можно отплатить Мастеру за то, чтобы проявил он
свое искусство. Лишь одним нельзя отплатить.
Нельзя - деньгами...
Не примет Мастер Тартана ни золото, ни серебро. Впрочем, как и любой
другой из Мастеров...
Посмей предложить плату - бросит монеты в лицо. И окончится на этом
весь разговор. Навсегда.
Поэтому много времени, много сил и труда уходит каждый раз на то,
чтобы задать вопрос:
- Знаешь?
И получить ответ:
- Нет!
Говорили в старину: упорство важнее силы, важнее страсти, важнее
отваги...
20
К счастью, - и сил, и тем более времени достаточно у бессмертных.
Однако, если они вершат свои дела в обыденном миру, - надлежит им
примеряться к законам этого мира. Мир же сей - не вечен есть!
Нельзя до бесконечности откладывать месть. Иначе и мстить будет
некому...
И вновь думал Конан, поглядывая на своего ученика: ученик ли он ему
теперь? Не слишком ли дорогой ценой удалось пробудить в нем интерес к
жизни?
Нельзя жить только желанием мести. Никак нельзя. Не жизнь это...
А если Путь не является жизнью - пускай даже смертью он тоже не
является, - каждый, кто идет по этому Пути, рано или поздно становится
носителем темной Силы.
И скорее рано, чем поздно...
Что ж, с этим, по крайней мере, можно бороться. Во всяком случае -
можно попробовать...
Одного нельзя Учителю: бросить своего ученика. Потому что он все-таки
всегда остается учеником.
Даже если он сам этого не осознает. Даже если не просто не осознает,
а впрямую отказывается от соединяющих их уз...
Более того: и тогда нельзя, когда Учитель сам рад бы от этих уз
отказаться...
Но не рвутся в этом мире такие узы...
Вот отчего всегда в ответе Учитель за ученика. И ученик за Учителя -
тоже.
Трижды уже жухла трава, облетали листья, и склоны холмов покрывались
белым пушистым одеялом. Ни разу за это время не ночевали Конан и Дункан
под одной крышей два раза.
Конечно, за исключением тех случаев, когда приходилось им надолго
задерживаться в ожидании, когда можно будет просить совета у очередного
знатока старинных узоров...
Но ни разу на вопрос "Знаешь?" они не услышали "Да!".
Наконец, когда наступила четвертая осень, задан был этот вопрос
последнему из хайлендских Мастеров Тартана.
И он тоже ответил:
- Нет!
И опустились при этом известии плечи одного из Мак-Лаудов: оборвалась
последняя нить. Напрасны были их поиски!
А другой Мак-Лауд глубоко вздохнул, и во вздохе этом облегчение
смешалось с тревогой.
Облегчение - потому что теперь можно будет свернуть с выбранной его
учеником дороги, которая - в том не было сомнений у Конана - была дорогой
ложной. Тревога же...
Тревожило: удастся ли заставить Дункана свернуть? Не слишком ли
свыкся он с этой дорогой?
А если и удастся - то как поставить его на Путь? Трудное это дело...
Рамирес сумел сделать это с Конаном быстро - даже не за годы, а за месяцы.
Но это - Рамирес. И это - с Конаном...
В сущности, то, что происходило между ними, не долго оставалось
односторонним обучением. Очень скоро Конан стал помогать Рамиресу в
познании Силы с тем же мастерством, с каким Рамирес помогал ему.
Конан в свое время - в той, прошлой жизни - тоже сумел быстрее
поставить Дункана на Путь.
Вот именно - в прошлой жизни... Тогда куда более страшный рубец
остался на теле Дункана. Душа же его - рубцов не имела...
Поэтому, хотя не в силах был Дункан помочь Конану, - но и не мешал,
