сосуд к носу.
- Что это? - Рассел недоверчиво посмотрел на Датворта.
- Это? - хохотнул он. - Бум-бум.
- Опять этот страшный напиток?
- Такой сильный человек, как ты, не должен бояться такого чистого
маленького бум-бума. Или, может быть, ты думаешь, что я хочу тебя
отравить?
Улыбка не сходила с его черного лица. Датворт погладил ладонью усы и
аккуратную бородку, потом, забрав флягу, сделал из нее большой
вдохновенный глоток. Крякнув, он с чувством произнес:
- Ты ничего не понимаешь в отраве. Придется травиться самому.
- Я думаю, что ты просто сумасшедший сукин сын, - Рассел постучал по
виску указательным пальцем.
Датворт снова стал серьезным:
- Так, значит, это не ты меня вызывал?
- И, как я вижу, меня тоже звал не ты, - кивнул Рассел.
- Значит, здесь есть кто-то еще, - негр стукнул кулаком о перила
мостика.
- Есть, - подтвердил Рассел. - Я даже знаю, кто.
- Черт с ним! Главное, что все соберутся здесь и исполнится
предначертанное.
- По-моему, уже собрались.
- Все равно, черт с ними всеми! Меня сейчас интересует совсем другое.
- Что же?
- Я считаю, что нам срочно нужно повеселиться, - снова улыбнулся
Датворт.
Расхохотавшись, он ухватил Рассела за плечи и тихонько произнес ему
на ухо:
- Ты знаешь, надо пойти куда-нибудь выпить, а то мне опять кажется,
что время чуть не поймало нас...
- Пойдем. Правда, когда в последний раз тебе это казалось, мы
действительно...
...Ледяное крошево, срываемое мощными порывами ветра с темного неба,
в кровь резало веки и лоб. Толстая шерстяная повязка, закрывавшая нос и
щеки, спасала лишь первые десять минут. Учащенное дыхание пропитывало
шерсть влагой, которая мгновенно застывала и превращалась в непробиваемую
ледяную корку, примерзающую к коже.
Темнело. Ночь неслышно, как охотящаяся кошка, подкрадывалась к
ползущим по тропе людям, поджидая, когда подвернется удобный момент, чтобы
схватить их в свои мягкие смертоносные лапы. Разбивать лагерь и
устраиваться на отдых было бессмысленно. До привала, за которым лежала
вожделенная долина, оставалось всего полторы мили.
Сделав еще несколько шагов, Датворт опустился в сугроб и сбросил с
плеч брезентовые лямки большого рюкзака. Глухой рык вместе с облаком пара
вырвался из его груди, на глазах превращаясь в искрящуюся тучку опадающих
на землю ледяных кристаллов.
- Мак-Лауд, где ты? - зашипел он, пытаясь приподняться на непослушных
руках.
- Вставай, брат, надо идти, - опустился тот возле него на колени,
опираясь на лезвие ледоруба как на костыль.
- К черту все! Сколько нам еще идти?
- До ночи мы должны быть на перевале. Вставай.
- По-моему, в Дайке мы немного не рассчитали с поклажей, - огромная
рукавица похлопала по каменной глыбе рюкзака. - С каждым шагом весу в этом
чертовом булыжнике прибавляется на фунт.
- Ты же помнишь, что у нас впереди, - Мак-Лауд схватил негра за ворот
волчьей шубы и встряхнул, как мешок.
- Мне нужно время, иначе я не смогу идти дальше. Час, не больше.
- Не получится. До заката осталось всего-то минут сорок.
Ноги Мак-Лауда поползли по толстому насту и он, не удержав
равновесия, повалился на Датворта.
Из удаляющейся по тропе группы людей вышел коренастый невысокий
мужичок лет сорока пяти и вернулся назад к упавшим. Вид у него был бодрый,
а поклажа за спиной не казалась столь серьезной и внушительной, как у
остальных. Подойдя к лежащим в снегу людям, мужичок окинул их добрым
лукавым взглядом и произнес:
- Простите, ребята, но вам, наверное, уже все равно...
Мак Лауд обернулся. Подошедший вынул большой многозарядный кольт и,
приблизившись на шаг, выстрелил в грудь каждого из лежащих.
- Черт! - взвыл Датворт, приходя в себя от боли и разом переставая
ныть. - Мак-Лауд, убери этого психа! Он мне сердце прострелил! Больно же,
собака!
Мужичок не сразу сообразил, что происходит.
- Чего суетитесь, парни, ваши пожитки еще пригодятся старому Майклу,
- с этими словами он выстрелил Датворту в голову. - Они все равно вам не
пона...
Он не договорил, заметив, что Датворт поднимается на ноги. В
наступившей уже темноте было плохо видно, как регенерирует его черное
лицо, но зато белки глаз негра блестели и не давали усомниться в том, что
он жив. Он схватил Майкла за руку и легко сломал ее.
- Не приставай к нам! - рявкнул Датворт. - Не видишь, что ли, люди
отдыхают!
Майкл перехватил револьвер и начал беспорядочно стрелять в
неубиваемого негра. Мак-Лауд хохотал, как безумный, вызвав и на себя град
пуль из кольта обезумевшего от страха Майкла.
- Чего ты ржешь, Мак-Лауд? - заорал Датворт.
Он схватил ледоруб, быстро взмахнул им в воздухе - и в глазах
нападавшего навсегда застыло выражение смертельного ужаса. Дымящаяся
струйка крови скатилась по лбу на висок и застыла на мочке уха.
- Зачем ты его убил, Датворт? - сразу стал серьезным Конан. - Он же
не мог нам сделать ничего плохого.
- Мог, - зло отозвался тот. - Нам обязательно пришлось бы убить его.
Иначе мы никогда не смогли бы вернуться в Дайк. И, кроме того, пошли бы
слухи и россказни. А мы не можем этого допустить. Эти ошалевшие старатели
перевернули бы землю только для того, чтобы всласть поохотиться на нас. У
нас не было выбора.
- Никто не знает, что случилось бы. По-моему, его не надо было
убивать.
- Ладно, сейчас не время. Поговорим после. Идем.
Путники подняли рюкзаки и двинулись вслед ушедшим раньше людям.
В маленьком ресторанчике было пусто. Аккуратные столики, покрытые
фиолетовыми скатертями, рядами стояли вдоль стен. Датворт недоверчивым
взглядом обвел зал и, наклонившись к уху Рассела, тихо спросил:
- Ты считаешь, что здесь можно как следует выпить?
- Конечно, можно. Иначе зачем бы я привел тебя сюда? - успокоил друга
Рассел. - А что тебя смущает?
- Как-то здесь... благопристойно, - чернокожий пожал плечами и сел за
приглянувшийся ему столик. - Ну, хорошо...
- Просто еще никого нет, - Нэш опустился рядом.
Сухощавый официант подскочил к ним и положил на стол меню. По его
лицу было видно, что он безмерно рад таким ранним посетителям. Датворт
открыл папку, с секунду повращал огромными глазами и захлопнул ее, не
прочитав ни единой буквы.
- Нам нужно немного виски.
- Да, - паренек понимающе кивнул. - Сколько именно?
Глаза Датворта загорелись, но он произнес спокойно и небрежно:
- Мы ненадолго. Просто хотим немного расслабиться, правда, Рассел?
Три бутылки виски и два пива. Пожалуй, все. Мы совсем ненадолго.
- Сейчас будет, - официант заспешил к стойке.
- Ну и медленно же он двигается! - Датворт проводил парня долгим
пристальным взглядом и, достав свою фляжку, сделал большой глоток. - Ты же
знаешь, Мак-Лауд, как я не люблю эту историю.
- Я даже знаю, почему. У тебя по сей день похмелье после той
двухнедельной пьянки, с которой все началось. Вы выпили все, что горело в
этой проклятой дыре, в этом Дайке. А в себя ты пришел уже с рюкзаком за
спиной, бредя по снегу.
- Да, - вспомнил Датворт, - вам показалась тогда забавной идея
вытащить меня в экспедицию. Майкл так и говорил: "Снег, и только твоя
черная макушка торчит из сугроба". Мне эта идея понравилась, да и тебе
тоже. А вообще-то, это просто золотая лихорадка, черт бы ее взял!
На столике появилось все необходимое для продолжения воспоминаний.
- Да, только холод Аляски выморозил хмель из твоей головы, - вздохнул
Рассел.
- Да. Много бум-бума утекло с тех пор. И, кстати, с тех пор я
возненавидел зиму, - пожаловался негр.
- Подожди, подожди... До этой истории ты, кажется, очень не любил
жару?
- Да, не любил. Потом приехал на север, немного выпил и понял, что
зима мне тоже не подходит. Ты только подумай, я бы там замерз в снегах и
пролежал бы, наверное, тысячу лет, пока бы меня не раскопали какие-нибудь
сраные археологи. Это было бы открытие века! Самый северный негр. А нашли
бы они меня потому, что из какого-то неизвестного сугроба торчала бы моя
черная макушка.
- Но все-таки ты зря тогда его убил, - сказал вдруг Нэш.
- Послушай, брат, тебе не надоело? Мы уже сто лет не можем решить эту
проблему. Я тебе еще раз говорю, что у нас просто не было выхода. Это тебе
не Европа XVII века. Нашумел и сбежал в Америку, как будто тебя никогда и
не было.
- Послушай, Датворт...
- У нас не было выбора, Конан. Я же не монстр какой-нибудь! Иногда
так надо поступить. Ты же помнишь, какие у тебя самого были
неприятности...
...Карета остановилась на большой поляне в глубине леса, прилегающего
к старому парку. Было раннее утро, теплое и свежее, - лучшее время для
того, чтобы кого-нибудь убить. Из кареты вышел высокий господин, одетый в
бордовый камзол, богато украшенный золотыми и серебряными галунами.
Секунданты приехали намного раньше и теперь как раз закончили размечать
площадку. Кивнув всем присутствующим, господин, как вкопанный, остановился
и, переждав шквал ухаживаний своего слуги, поправлявшего на нем кружева
манжет и воротника, спросил:
- А где же господин де Монтегю?
- Вы прекрасны, вы великолепны, вот он испугался и...
К поляне подъехала еще одна карета, и из нее выпал всклокоченный
человек в сбившемся парике. Карета остановилась немного поодаль. Из нее
вышел слуга выпавшего господина и, поставив его на ноги, сунул в руки
шпагу. Господин де Монтегю попытался опереться на тонкий клинок, но...
Слуга вновь поставил его на ноги и проговорил на ухо:
- Хозяин, месье Клод Филипп де Бэссет ждет вас.
- Ждет? А почему их двое? Ты же говорил, что будет только какой-то...
а, черт с ними! Пусть подходят по одному. А ты кыш-ш... чтобы в карете,
мерзавец...
Адриан Пьер де Монтегю - человек с подозрительно знакомым лицом -
отогнал своего слугу шпагой и, продолжая покачиваться и с трудом
удерживаясь на ногах, заплетающимся языком как можно громче произнес:
- Передайте господам, этому, как его... Филиппу и Клоду, что ли... А,
черт с ними обоими... что я готов... к его услугам.
Высокий господин взял предупредительно поданную ему шпагу, несколько
раз рассек ею воздух, поморщился и заменил на другую. Секунданты дали знак
к началу поединка. Парик сполз Адриану на глаза, но тем не менее он пошел
навстречу противнику.
Движения де Бэссета были легки и грациозны. Отведя шпагу де Монтегю в
сторону, он изящно проткнул ему живот. Раненый вскрикнул, ноги его
подкосились и, повиснув на шпаге, как кусок окорока на вертеле, он громко
икнул. Тело растянулось на траве. Месье де Бэссет гордо отступил и, описав
победный вензель шпагой, удовлетворенно улыбнулся тонкими губами.
Старательный слуга мельтешил, принимая окровавленное оружие, сыпал
комплименты, преданно заглядывая в глаза хозяина...
- Эй, Бэссет, это вы, что ли? - раздался сзади пьяный голос.
Высокий господин обернулся. Перед ним стоял убитый Адриан. Его
белоснежная рубаха была перепачкана кровью, но он пытался принять боевую
стойку, одной рукой держа шпагу, а другой - сползающий на глаза парик.
Выхватив из рук слуги свою шпагу, Клод Филипп нанес еще один удар. На
этот раз, несомненно, смертельный. Шпага вошла прямо в сердце надоедливого
Адриана, который с досадой произнес: "Черт!", - и свалился на землю.
- Превосходно! Какой удар! - закричал слуга, целуя руку, протянувшую
ему шпагу.
Не успели они сделать и двух шагов, как за их спинами опять что-то
завозилось и сказало:
