пришлите сюда телеграфиста Фергюсона и пусть он захватит всю аппаратуру.
Генри направился к выходу, но по пути посторонился, давая пройти
губернатору, О'Брайену и Пирсу. Последний направился к Дикину, резко
тряхнул его и принялся развязывать на нем веревки.
- С добрым утром! - Клэрмонт буквально светился свойственной ему
энергией. - Собираюсь связаться с фортом и с Риз-Сити. Сейчас явится
телеграфист.
- Остановить поезд, сэр? - осведомился О'Брайен.
- Если это вас не затруднит.
Майор открыл дверь, вышел на переднюю площадку и, закрыв за собой
дверь, дернул за проволоку над головой. Через пару секунд из кабины
выглянул Банлон. Он заметил, что О'Брайен подает ему знаки, ответил
условленным жестом и скрылся. Поезд стал замедлять ход. О'Брайен вернулся
в купе, потирая руки.
- Ну и морозец, черт возьми!
- Это всего лишь заморозки, дорогой майор, только и всего! - заметил
Клэрмонт с ноткой превосходства в голосе и перевел взгляд на Пирса.
- Где вы собираетесь держать этого молодчика, шериф? Я могу Белью
приказать взять Дикина под стражу.
- При всем моем уважении к сержанту, сэр, я бы предпочел держать его
под личным наблюдением. Уж слишком он ловко орудует керосином и
взрывчаткой, а какой военный эшелон не имеет подобного груза?
Клэрмонт коротко кивнул и повернулся к двум солдатам, которые в этот
момент вошли в купе. Телеграфист Фергюсон нес складной столик, моток
кабеля и небольшой чемоданчик с письменными принадлежностями. За ним шел
его молодой помощник по имени Браун, неся увесистый передатчик.
- Приготовьте все и доложите, как будете готовы! - приказал Клэрмонт.
Через две минуты провод уже был закреплен на верхушке телеграфного
столба, на котором полусидел-полувисел Браун. Он закончил подготовку и
махнул рукой.
- Отлично! Сперва соединитесь с фортом.
Телеграфист принялся выстукивать позывные сигналы три раза подряд.
Почти сразу же в его наушниках послышался слабый звук морзянки. Фергюсон
сдвинул наушники и сообщи:
- Минутку, сэр! Они связываются с Фэрчайлдом.
Пока все они ждали, вошла Марика, за ней плелся преподобный отец
Пибоди. Вид у него был мрачный - было похоже, что он провел скверную ночь.
Марика бесстрастно взглянула на Дикина, потом перевела свой взгляд на
дядюшку.
- Мы соединяемся с фортом Гумбольдт, дорогая, - сообщил ей
губернатор. - Через минуту мы получим свежайшие сведения.
В наушниках снова послышалась морзянка. Фергюсон что-то быстро
записал, вырвал из блокнота листок и протянул его Клэрмонту.
На расстоянии более чем дня пути, за горным перевалом, в телеграфной
форта Гумбольдт, сидели или стояли восемь человек. Тот, кто был несомненно
главным, развалился во вращающемся кресле за весьма дорогим столом
красного дерева, положив ноги в грязных сапогах прямо на стол. Шпоры,
которыми он явно и преувеличенно козырял, повредили кожаный верх стола,
что однако нисколько не смутило их обладателя. Даже сидя он казался
высоким и широкоплечим. Под распахнутой курткой виднелся пояс, отвисший
под тяжестью двух огромных кольтов. И лицо, и поза оставляли впечатление,
будто вы находитесь в компании жестокого бандита, что и было фактически
точной характеристикой Сеппа Кэлхауна.
За столом, сбоку от Кэлхауна, сидел человек, одетый в форму
кавалериста Соединенных Штатов. В нескольких футах дальше за телеграфным
аппаратом сидел другой солдат.
Кэлхаун взглянул на того, кто сидел за столом.
- Ну-ка, Картер, взглянем, действительно ли Симпсон передал текст
телеграммы, который я ему дал?
Картер со злобной гримасой передал ему текст телеграммы. Кэлхаун взял
ее и вслух прочитал:
"Еще три случая. Смертельных исходов нет. Надеемся, что эпидемия
пошла на убыль. Сообщите время прибытия".
Он посмотрел на телеграфиста и заметил:
- Чтобы не быть слишком умным, тоже нужен ум, не так ли Симпсон? Мы
не из тех, кто может позволит себе ошибаться! Верно я говорю?
В офицерском купе полковник Клэрмонт внимательно прочитал телеграмму.
Положив сообщение на стол, он сказал, уставившись на О'Брайена:
- Ну что ж, новости неплохие! Время нашего прибытия? Хотя бы
приблизительно, майор?
- Учитывая, что весь состав тянет один локомотив... - О'Брайен быстро
прикинул в уме. - Пожалуй, часов тридцать, сэр. Могу поинтересоваться
мнением Банлона.
- Нет необходимости. Я тоже так думаю, - он повернулся к Фергюсону.
Слышали? Сообщите им...
- Мой отец? - вырвалось у Марики.
Фергюсон утвердительно кивнул и отстукал сообщение. Выслушав ответ,
он ослабил наушники и сообщил:
"Жду _в_а_с_ завтра днем. Полковник Фэрчайлд здоров".
Марика облегченно вздохнула и улыбнулась, а Пирс попросил:
- Нельзя ли передать полковнику, что я еду с этим поездом, чтобы
арестовать Кэлхауна?
В аппаратной форта Гумбольдт Сепп Кэлхаун тоже улыбнулся, но не
потому, что почувствовал облегчение. Он и не пытался скрыть злобную
радость, с какой он передал телеграфный бланк седовласому полковнику
кавалерии Соединенных Штатов.
- Честное слово, полковник Фэрчайлд, лучше и не придумаешь! Они едут,
чтобы арестовать бедняжку Сеппа Кэлхауна! Что мне теперь несчастному
делать?
Фэрчайлд прочел сообщение, но не проронил ни слова. Он с презрением
разжал пальцы и листок упал на пол. На мгновение Кэлхаун замер, но в
следующий момент уже вновь заулыбался. Сейчас он мог позволить себе
улыбаться. Он посмотрел на четверых окружавших его бандитов и сказал:
- Полковник Фэрчайлд вероятно голоден. Уведите его! Пусть доедает
завтрак!
- А теперь постарайтесь связаться с Риз-Сити, - приказал Клэрмонт.
Выясните, нет ли у них каких-нибудь сведений относительно пропавших
капитана Оукленда и лейтенанта Ньювелла.
Фергюсон попробовал связаться, но передав сообщение раз двенадцать,
доложил:
- Кажется, мне с ними не связаться.
- Никого нет на приеме, не так ли?
- Похоже, что никого, сэр, - Фергюсон озадаченно почесал затылок. - И
я скажу больше: мне кажется, что линия вообще мертва. Видимо где-то обрыв
линии, сэр.
- Непонятно, как это могло случиться. Ведь не было ни снегопада, ни
сильного ветра. К тому же вчера вечером мы разговаривали из Риз-Сити с
фортом Гумбольдт и все было в порядке. Попытайтесь еще раз, а мы пока
позавтракаем.
Все семеро заняли те же места, что и накануне, только на место
доктора Молине, который еще не появлялся, за стол уселся Дикин.
Преподобному отцу Пибоди, который должен был сидеть рядом с доктором,
было явно не по себе. Он то и дело украдкой поглядывал на Дикина, а тот не
обращал на присутствующих никакого внимания, весь сосредоточившись на еде.
Клэрмонт покончил с едой, откинулся на спинку кресла, кивнул Генри,
чтобы тот налил ему кофе, закурил сигарету и, взглянул на столик Пирса,
холодно заметил:
- Боюсь, что доктору Молине будет трудновато привыкнуть к нашему
армейскому распорядку. Генри, ступайте и разбудите его! - он повернулся в
кресле и позвал: - Фергюсон!
- Ничего нового, сэр. Все словно вымерло.
С минуту Клэрмонт сидел молча, нерешительно постукивая пальцами по
столу, потом принял решение. - Убирайте аппаратуру! Мы трогаемся. Майор
О'Брайен, будьте так добры... - он неожиданно оборвал свою реплику, так
как в этот момент в помещение опрометью ворвался Генри, глаза которого
были широко раскрыты от ужаса.
- Черт возьми, Генри! В чем дело?
- Он умер, полковник... Он лежит там мертвый... я имею ввиду доктора
Молине.
- Умер!? Доктор Молине умер? Вы уверены в этом, Генри? Может, он
крепко спит? Вы пробовали его разбудить?
Генри кивнул, его всего трясло. Он жестом показал на окно.
- Он холоден, как лед на этой реке...
Он посторонился, так как О'Брайен стремительно бросился к выходу.
- Наверное, сердце, сэр, - добавил Генри. - Похоже, что он умер тихо,
во сне.
Клэрмонт поднялся и зашагал взад-вперед по узкому пространству купе.
- О боже ты мой! Какой ужас!
- В самом расцвете сил... - скривился отец Пибоди и погрузился в
безмолвную молитву.
Вошел О'Брайен: лицо его было серьезным и озабоченным. Перехватив
вопросительный взгляд Клэрмонта, он утвердительно кивнул.
- Мне тоже кажется, что он умер, сэр! Похоже на сердечный приступ.
Судя по его лицу, он даже не успел понять, что умирает.
- Можно мне взглянуть? - внезапно спросил Дикин.
Все взоры мгновенно устремились на него. Взгляд полковника Клэрмонта
был полон холодной враждебности.
- На кой черт вам это понадобилось?
- Чтобы установить точную причину смерти, - безразлично проговорил
Дикин. - Вы же знаете, что я был врачом.
- Вы получили квалификацию врача?
- Да, но меня лишили этого звания.
- Иначе и быть не могло...
- Но не из-за моей некомпетентности, а скажем, за другие провинности.
Но ведь врач - всегда врач.
- Возможно... - Клэрмонт привык смотреть на вещи реально, чтобы не
признать справедливости последнего замечания, каковы бы ни были его личные
чувства по отношению к этому человеку. - В конце концов, почему бы и не
разрешить. Проводите его, Генри!
Когда Дикин и Генри покинули купе, там воцарилось молчание и даже
появление Генри с порцией свежего кофе, не нарушило его.
- Ну что? Сердце? - осведомился Клэрмонт, когда Дикин вернулся.
- Пожалуй, это можно назвать сердечным приступом или чем-то вроде
этого, - он взглянул на Пирса. - Нам повезло, что с нами едет
представитель закона...
- Что вы хотите этим сказать? - губернатор Фэрчайлд был гораздо более
обеспокоенным, чем накануне вечером.
- Кто-то оглушил Молине, вынул из его ящичка с хирургическими
инструментами зонд, ввел его в грудную клетку и пронзил сердце. Смерть
наступила мгновенно, - Дикин обвел присутствующих небрежным взглядом. - Я
бы сказал, что это мог сделать человек знакомый с медициной или, по
крайней мере, с анатомией. Кто-нибудь из вас знает анатомию?
Резкость, с которой ему ответил Клэрмонт, была вполне объяснима:
- Что за чушь вы тут несете, Дикин?
- Я утверждаю, что его ударили по голове чем-то тяжелым, скажем,
рукояткой пистолета. У него рассечена кожа над левым ухом. Но смерть
наступила прежде, чем образовался синяк. Под самыми ребрами крошечный
багровый укол. Сходите и убедитесь сами!
- Но ведь это нелепо! Кому это могло понадобиться? - тем не менее в
голосе полковника прозвучали тревожные нотки.
- Действительно, кому? Вероятно, он сам себя проткнул насквозь, потом
вытер зонд и вложил его обратно в ящичек... Так что никто здесь не
виноват. Просто глупая шутка со стороны доктора Молине...
- Едва ли уместно...
- В вашем поезде совершенно убийство, полковник! Почему бы вам не
сходить и не проверить все на месте?
После минутного колебания Клэрмонт решительно направился во второй
вагон и все двинулись за ним. Дикин остался наедине с Марикой, которая
смотрела на него с каким-то странным выражением лица.
- Это вы его и убили! Вы ведь убийца! Вот почему вы заставили меня
развязать и снова завязать веревки... Для того, чтобы позднее изловчиться
и...
- О, боже ты мой! - Дикин усталым движением налил себе кофе.
Разумеется, мотив налицо: я хотел занять его место! Поэтому я пробрался к
нему, расправился на свой манер: сделав все так, чтобы смерть выглядела
естественной, а потом объявил всем, что его убили. А после убийства я,
конечно, снова связал себе руки, по всей вероятности ногами. - Он
