запасов пищи и горючего из-за плохих атмосферных условии и слабости сигнала
разобрать не удалось. По отрывочным данным можно догадаться, что все
уцелевшие находятся в одном домике и не в состоянии передвигаться из-за
погоды. Удалось разобрать слова "ледовый шторм". Однако точные данные о
скорости ветра и температуре получить не удалось.
Немедленно после получения этой радиограммы "Морнинг Стар" несколько
раз пытался установить связь со станцией "Зебра". Ответа не получено.
По приказу Британского Адмиралтейства "Морнинг Стар" покинул район лова
рыбы и движется к ледовому барьеру, чтобы действовать как пост
радиоперехвата. Конец депеши".
Я сложил бумагу и вернул ее Свенсону. Он снова произнес:
- Мне очень жаль, Карпентер.
- Тяжело пострадали или погибли, - сказал я. - На сгоревшей станции, во
льдах, зимой - какая тут разница? - Мой голос изменился до неузнаваемости,
он звучал теперь сухо, плоско, безжизненно. - Джонни Холлиуэлл и трое его
подчиненных... Джонни Холлиуэлл. Таких людей, как он, коммандер, встречаешь
нечасто. Выдающийся человек. Ему было пятнадцать, когда погибли его
родители, и он бросил школу, чтобы воспитать брата, который моложе него на
восемь лет. Он надрывался, как каторжник, как раб на галерах, он пожертвовал
своему младшему брату лучшие годы жизни, но заставил того шесть лет
проучиться в университете. И только после этого подумал о себе, и только
после этого наконец женился. Он оставил любимую жену и трех прекрасных
малышей. Двух моих племянниц и шестимесячного племянника...
- Двух племянниц... Племянника... - Свенсон запнулся и уставился на
меня. - О Господи, док! Это ваш брат? Брат?
В этот момент он даже не обратил внимание на разные фамилии. Я молча
кивнул. Лейтенант Рейберн, с тревогой на лице, сунулся было к нам, но
Свенсон только отмахнулся от него, даже не глянув. Он медленно покачал
головой, а я отрывисто выпалил:
- Он твердый парень! Он должен выжить. Должен! Нам надо установить, где
находится "Зебра". Мы обязаны это установить!
- Может быть, они и сами этого не знают, - проговорил Свенсон. Он с
явным облегчением сменил тему. - Не забывайте, это дрейфующая станция. Кто
знает, сколько дней погода мешала им определить свои координаты. А теперь,
по всей видимости, все их секстанты, хронометры и радиопеленгаторы погибли в
огне.
- Они должны знать свои координаты, пусть даже недельной давности. Они
должны иметь довольно точное представление о скорости и направлении дрейфа.
Так что они вполне могут хотя бы приблизительно определить свое нынешнее
положение. Надо передать на "Морнинг Стар", чтобы оттуда постоянно вели
передачу, запрашивая, где находится станция. Если вы сейчас всплывете,
сумеете связаться с траулером?
- Навряд ли. Траулер находится на тысячи миль к северу от нас. Его
приемнику не хватит мощности, чтобы поймать наш сигнал... Если хотите, можно
выразиться иначе: наш передатчик слабоват.
- У Би-Би-Си полным-полно мощнейших передатчиков. Установите связь с
Адмиралтейством. Очень прошу, передайте им, пусть любым путем свяжутся с
"Морнинг Стар" и попросят рыбаков непрерывно запрашивать "Зебру" о ее
положении.
- Они там могут и сами это сделать, без посредников.
- Разумеется, могут. Но они не могут услышать ответ. А "Морнинг Стар"
может... Если, конечно, ответ будет. Кроме того, траулер продвигается все
ближе к станции.
- Хорошо, мы всплывем прямо сейчас, - кивнул Свенсон. Он отошел от
карты, у которой мы с ним разговаривали, и направился к пульту погружения.
Проходя мимо штурманского стола, спросил у штурмана: - Что вы хотели
сказать, Уилл?
Лейтенант Рейберн повернулся ко мне спиной и снизил голос до шепота,
однако я всегда отличался великолепным слухом. Он проговорил:
- Вы видели, какое у него было лицо, капитан? Я уж решил, что он сейчас
развернется и врежет вам прямой справа.
- Я и сам так подумал, - вполголоса ответил Свенсон. - Но только на
миг. По-моему, он в тот момент меня даже не видел.
Я твердым шагом двинулся к себе в каюту. Захлопнув дверь, тут же
повалился на койку.
Глава 3
- Наконец-то! - сказал Свенсон. - Вот он, Барьер! Огромный
цилиндрический корпус "Дельфина" то полностью скрывался под водой, то
вылетал на поверхность, направленный точно на север нос раз за разом
вспарывал крутые высокие волны. Мы делали сейчас не больше трех узлов, наши
мощные двигатели на ядерном топливе проворачивали гигантский восьмифутовый
спаренный винт лишь настолько, чтобы корабль не потерял управляемости. Хотя
в тридцати футах под мостиком, на котором мы стояли, неустанно прощупывал
окружающее пространство лучший в мире сонар, Свенсон не хотел искушать
судьбу и старался исключить даже малейшую вероятность столкновения с
айсбергом. Даже сейчас, в полдень, арктический небосвод покрывали тяжелые,
мрачные тучи, а видимость была - как в густые сумерки. Термометр на мостике
показывал температуру морской волны 28 градусов по Фаренгейту, а воздуха -
минус 16. Штормовой северо-восточный ветер беспрестанно срывал верхушки
нескончаемых серо-стальных волн и осыпал отвесные стенки рубки, которую
подводники называют "парусом", замерзающими на лету брызгами, так что
казалось, будто мы находимся под ураганным пулеметным обстрелом.
Мороз забирал за живое. Одетый в шерстяную куртку и клеенчатый
дождевик, я все равно не мог удержаться от дрожи. Высунувшись из-за
брезента, который создавал только видимость укрытия, я взглянул туда, куда
показывал Свенсон. Громкий стук его зубов не могли заглушить ни
пронзительно-тонкое завывание ветра, ни барабанный грохот ледовой шрапнели.
Не дальше чем в двух милях от нас во всю ширину горизонта протянулась
тонкая, серовато- белая полоса, казавшаяся с такого расстояния довольно
прямой и ровной. Я видел Барьер и раньше, да и смотреть там особенно не на
что, и все равно это такое зрелище, к которому человек никогда не привыкнет:
ведь эта скромная, малоприметная полоса представляет собой кромку той
ледовой шапки, что покрывает верхушку нашей планеты и, намертво
сцементированная морозом, простирается от места, где мы стоим, до Аляски в
Западном полушарии. А нам предстоит нырнуть под этот массив, нам предстоит
пройти под ним многие сотни миль, чтобы отыскать терпящих бедствие людей -
людей, которые, может быть, находятся на краю гибели, или которые, может
быть, уже мертвы. Мы не знаем, куда занесло этих умирающих или уже
расставшихся с жизнью людей, но мы обязаны с помощью чутья и Господа Бога
отыскать их в этих простирающихся перед нами бесконечных пустынных ледовых
просторах.
Депеша, переданная нам сорок девять часов назад, была последней. После
этого в эфире воцарилась тишина. Все прошедшие два дня траулер "Морнинг
Стар" не прекращал радиопередачи, стараясь поймать ответный сигнал со
станции "Зебра", но уходящая к северу, тускло отсвечивающая льдом пустыня
по- прежнему хранила молчание. Ни слова, ни звука, ни малейшего шороха не
долетало из этого царства зимы.
Восемнадцать часов назад русский атомный ледокол "Двина" подошел к
Барьеру и, напрягая все силы, сделал попытку пробиться к сердцу этой страны
льда. Считалось, что сейчас, когда зима еще только началась, лед не такой
толстый и прочный, как в марте, а по расчетам оборудованная мощным корпусом
и двигателями "Двина" могла пробить путь во льдах толщиной до восемнадцати
футов. Специалисты полагали, что при хороших условиях "Двина" способна дойти
даже до Северного полюса. Однако выяснилось, что толщина ледового поля
значительно превышает норму, так что попытка "Двины" оказалась безуспешной.
Она, правда, сумела проложить себе путь на более чем сорок миль в глубину
сплошных льдов, но там перед нею встала стена высотой около двадцати футов
над уровнем моря, да к тому же уходящая в глубину еще на добрую сотню футов.
Сообщалось, что "Двина" получила серьезные повреждения и сейчас не оставляет
попыток вырваться из ледового плена.
Нельзя сказать, что русские на этом успокоились. Они, как и американцы,
несколько раз отправляли в полет над этим районом свои бомбардировщики
дальнего действия. Несмотря на тяжелые облака и сильный ветер, несущий снег
и мелкие льдинки, эти самолеты сотни раз пересекли вдоль и поперек те
участки ледовых полей, где могла находиться станция, прощупывая
подозрительные места своими фантастически точными радарами. Но все напрасно,
радары не показывали ничего. В чем причина неудачи, понять не мог никто.
Особенно удивляла безрезультатность действий стратегических бомбардировщиков
Б-52, снабженных радаром, который на контрастном фоне легко мог бы засечь
небольшой домик в полной темноте с высоты в десять тысяч футов.
Предположения высказывались самые разные: что даже острый глаз радара не
сумеет отличить обледенелый домик от обычного тороса, каких тысячи в этом
районе зимой, что домиков вообще больше не существует и, наконец, что поиски
велись не там, где следует. Ближе к истине, скорее всего, были те, кто
утверждал, что луч радара отражается от повисших в воздухе облаков ледяной
пыли, искажая и размывая получаемую на экране картину. Как бы там ни было,
дрейфующая станция "Зебра" продолжала молчать, словно ее никогда не
существовало.
- Что толку торчать здесь? Только замерзнем до смерти... - Коммандеру
Свенсону приходилось надрывать глотку, чтобы я его расслышал. - Лучше уж
нырнуть и двигаться дальше.
Он повернулся спиной к ветру и уставился на запад, где меньше чем в
четверти мили от нас тяжело и лениво покачивался на волнах большой и широкий
траулер. "Морнинг Стар", который провел последние два дня у самой кромки
ледового поля в напрасной надежде поймать сигнал со станции "Зебра",
собирался возвращаться в Гулль: запас горючего у него был на исходе.
- Передайте сообщение, -сказал Свенсон ближнему из матросов. -
"Собираемся нырнуть и двигаться подо льдом. Не всплывем минимум четыре,
максимум четырнадцать дней..." - он повернулся ко мне и произнес:
- Если мы за это время их не найдем... - и оставил фразу неоконченной.
Я кивнул, и он продолжил сообщение: - "Весьма благодарны за ценное
сотрудничество. Удачи и благополучного возвращения домой". - Когда
специальный прожектор замигал, передавая депешу, он удивленно добавил: -
Неужели эти рыбаки ловят рыбу в Арктике даже зимой?
- Да, ловят.
- Всю зиму! Пятнадцать минут - и я чуть не околел от мороза. Вот вам и
изнеженные англичане!.. - На "Морнинг Стар" замигали световые сигналы, и
коммандер спросил: - Что они отвечают?
- "Берегите головы подо льдом. Удачи и до свидания".
- Веем вниз! приказал Свенсон.
Сигнальщик принялся свертывать прикрывавший нас от ветра брезент, а я
спустился по трапу в небольшое помещение под рубкой, протиснулся через люк и
по второму трапу добрался до прочного корпуса субмарины, одолел еще один люк
и еще один трап - и только тогда очутился на одной палубе с центральным
постом. За мной следовали Свенсон и сигнальщик, а замыкал эту процессию
Хансен, которому пришлось задраивать два тяжелых водонепроницаемых люка.
Действия Свенсона при погружении могли бы разочаровать ярых любителей
кинобоевиков. Никакой беготни, никаких парней со стальными глазами,
лихорадочно манипулирующих непонятными приборами, никаких воплей и рева
сирен. Свенсон просто наклонился к микрофону и спокойно произнес:
- Говорит капитан. Мы собираемся идти подо льдом. Начинаем
